Во все Имперские ТОМ 5 Наследие
Шрифт:
Неодаренный, но явно упорный и живучий. И Пете он искренне верен.
Впрочем, все эти многочисленные достоинства персу не помогли. Казаки наконец вступили в дело, они повалили бешеного перса на брусчатку и профессионально задавили его коленями. Один из казаков даже хлестнул слугу моего брата нагайкой по роже.
— Полегче, служивые, — посоветовал я казакам, — Этот человек все же служит клану Нагибиных. Хоть он и телохранитель моего непутевого братца.
Батя Головиной тем временем добрался до Пети, последовала короткая борьба, вокруг
Но долго эта борьба не продлилась. Мой брат ударить отца своей жены не решился, а Старший Головин был просто слишком благороден для того, чтобы устраивать уличный мордобой.
Так что они всего лишь потолкались несколько секунд, а потом Аксентий Венедиктович сорвал с моего брата его дорожный плащ.
Теперь все узрели, что мундир у брата под плащом довольно несвежий, а штаны так и вовсе с заплатками. Зато на груди мундира у брата и правда красовался золотой знак, изображавший древесный ствол — символ мага пятнадцатого ранга.
— Оно, — кивнул голландец, — Вот это знак из моей лавки. Я его заказал еще три года назад в надежде, что ко мне зайдет когда-нибудь высокоранговый аристо и купит его. Это было бы отличной рекламой для моего магазинчика…
— Считай, что ты уже себя прорекламировал, сегодня, — кисло процедила Таисия Кабаневич, — Точнее говоря, промоушн тебе обеспечил брат Нагибина…
Отец Головиной тем временем сорвал золотой знак с мундира Пети, Петя не сопротивлялся. Старший Головин уставился на этот знак с такой яростью, как будто тот был самим сатаной.
В глазах у отца Головиной стояли слезы, толпа замерла, наблюдая за этой мелодрамой.
— Мразь, — выдавил из себя Аксентий Венедиктович, — Мразь! Я выдал свою дочь за вора. Ты украл диадему, и ты положил её на голову моей дочери. Моей. Дочери! Какой позор, Господи, какой позор… Я выдал дочь за лжеца, вора и хуже того… за нищего! Ты же не служил никакому бею, падаль, не служил! Отвечай…
— Нет, я служил бею, — пожал плечами Петя, — Вот только обычным телохранителем, я охранял его жен и наложниц. И платил мне бей немного, тут признаюсь…
Судя по залатанным штанам Пети, платил ему бей разве что едой или теми же наложницами, но никак не деньгами.
— Какой у тебя ранг? — завизжал Старший Головин, — Какой у тебя на самом деле ранг, ублюдок?
— Это вас не касается, — ответил Петя в своей обычной холодно-аутичной манере.
Вот чего у моего брата было не отнять, так это самообладания.
Он филигранно провел всех в церкви, да и сейчас явно боялся, но свои чувства скрывал. Я даже им восхитился. Точно Нагибинская порода! Только у моего брата Нагибинская дерзость вылилась в какую-то уж совсем запредельную отмороженность. Он, пожалуй, даже слишком Нагибин…
— Папа, ты сам можешь легко узнать, какой у него ранг, — наконец присоединилась к разборке Головина, расстроенной поведением своего жениха она не выглядела, — Мы же Головины. Мы можем читать мысли, если ты забыл.
— Я не дам никому читать мои мысли, — строго произнес Петя, — Клянусь, я убью любого, кто полезет мне в голову.
А вот теперь это уже не пустая болтовня.
Я всмотрелся в синие глаза брата и понял, что тот настроен решительно. Судя по всему, Пете было, что скрывать. И речь шла о чем-то посерьезнее, чем ограбленная ювелирка или обман отца невесты.
— Нет, это я тебя убью, — прошипел Головин, его глаза налились кровью, натурально, как у быка.
— Нет нужды никого убивать, господа, — как всегда с издевкой произнес князь Глубина, подходя ближе к Пете, — Я его и так насквозь вижу, барон. У вашего зятя второй ранг. А еще критическое повреждение корня, нижней чакры. Так что он даже полноценно колдовать не может. И никогда не сможет. Он инвалид, думаю, что это последствия войны. Такое бывает, если магу повредили чакру потоком чистой магии.
Петя не стал это отрицать, просто презрительно зыркнул на Глубину.
— Что? — взревел Старший Головин, а потом схватился за волосы, буквально, — То есть я выдал дочку замуж еще и за неодаренного? Господи…
— Да нет, почему же, — пожал плечами Глубина, — Петр Нагибин вполне себе одаренный и магократ. Но культивировать он, конечно, не сможет с такими повреждениями корня. Так что так и помрет во втором ранге…
Головин отвернулся от Пети, видимо, чтобы не убить того на месте, а потом схватил князя Глубину за грудки мундира:
— Но вы же видели это, вы видели это еще тогда, в церкви, когда этот ублюдок туда приперся! Почему вы не сказали, что у него второй ранг, еще когда этот подонок лил нам в уши свои байки про свою мощь? Только не отрицайте, князь, даже не вздумайте! Вы, Глубины, видите сущность любого мага…
— Во-первых, я и правда князь, — ответил Глубина, — А вы барон, если вы забыли, Аксентий Венедиктович. Так что прошу меня немедленно отпустить, дабы не омрачать свадьбу вашей дочери смертью её отца на дуэли. Напоминаю, что я не только старше вас по титулу. Я еще и один из самых крутых дуэлянтов во всей Империи, лично убивший пять лет назад самого Меченосцева.
— Да, простите… — растерянно пробормотал объятый горем Головин, отпуская Глубину.
— Во-вторых… — весело продолжил Глубина, — Вы и сами умеете читать мысли, Ваше Благородие. Это ваша родомагия, как верно заметила ваша дочь. Так почему вы же ей не воспользовались и не проверили жениха перед свадьбой, почему не залезли ему в башку?
— Его золото и знак на мундире затмили мой разум, увы, — обреченно признался Головин, — А еще, мы ведь парии, нас, Головиных, столетия убивали и гнали за нашу способность, не забывайте, князь. Так что мы научились сдерживать её и обходиться с нашей родомагией предельно осторожно. Сейчас мы применяем её лишь для службы Государю и отечеству, а не в личных целях… Но вы-то, князь, вы-то! Вы же все видели…