Во все Имперские. Том 3
Шрифт:
Я достал смартфон и набрал Корень-Зрищина, который дежурил у погреба с заложниками-Кабаневичами. Связь в этом подземном зале почему-то была, возможно тут где-то был спрятан ретранслятор.
— Алло, князь, дайте мне Шаманова.
В трубке послышались звуки суеты, хлопнула крышка погреба.
— Да, все в порядке, — доложил Шаманов, — Но меня связанный Кабаневич укусил, сука.
— Заложники в порядке?
— Да что им сделается-то? Все живы. На прицеле у Алены. Убить их?
— Не надо, —
— Понял, — подтвердил Шаманов.
— К тебе сейчас телепортируется сын герцога Кабаневича и проконтролирует, — предупредил я Шаманова и повесил трубку.
— Они на кухне, в погребе, — сообщил я герцогу.
— А я знаю, — ухмыльнулся герцог, а потом кивнул своему краснобородому сынку, который тут же телепортировался.
Вернулся сынок уже через минуту, в сопровождении синеволосой Таисии Кабаневич.
Герцог обнял свою любимую внучку, оттеснив краснобородого, который, видимо, приходился Таисии батей. Экая милая семейная сцена.
А вот меня ждала совсем другая сцена — стоило Кабаневичу убрать кинжал от горла принцессы, как та прошла ко мне и влепила мне мощную пощечину, еще и слегка заряженную царской Багатур-Булановской аурой.
— Вы подлец, барон, — заявила мне принцесса.
— Тоже рад вас видеть, графиня, — кивнул я.
— Убери руки от моего мужа, сука, — буркнула Головина, которая была рада появлению принцессы не больше, чем кот появлению ветеринара.
Принцесса взглянула на Головину с удивлением. Ну да, она же не в курсе, что мы с Головиной помолвлены. А будь она в курсе — наверняка бы и не стала целоваться со мной на лестнице.
— Ладно, барышни, потом, — я встал между девушками, — Потом. Сейчас момент неподходящий, откровенно говоря. Пушкин, ты как?
— Паршиво, — процедил Пушкин, — На меня сразу трое кабанов навалились. Схватили и утащили в какой-то нужник, хрен знает где. И заперли там. Я весь дерьмом провонял.
— А меня держали в родовом лесу Кабаневичей. А сейчас мы где? — спросила принцесса, с интересом осматривая лабораторию.
— Сейчас мы стоим на горах золотых рублей, буквально, — пояснил я, — Подробности потом.
Убедившись, что девушки вроде бы не собираются драться прямо сейчас, я шагнул к герцогу Кабаневичу.
— Ну что, так мы договорились? Доходы пополам, поместье остается за мной?
— Да, барон. Клянусь, что мы договорились. Слово магократа.
— Слово магократа, — в свою очередь произнес я, — Отныне Нагибины и Подскоковы-Кабаневичи — союзники.
Мы пожали друг другу руки, потом обнялись, как итальянские гангстеры из фильмов.
— Заберите моих друзей наверх, им нужно отдохнуть, — попросил я краснобородого Кабаневича.
— Я уже наотдыхалась, я останусь, — заявила Головина.
— Я тоже, — сказала принцесса, хоть и не так уверенно, как баронесса.
— Ладно, пусть останутся, — неожиданно даже для себя самого согласился я, — Но вот вашим родичам, герцог…
— Да, им бы не помешало отдохнуть. Андрей, забери Таисию, и баронессу Чумновскую с графом Пушкиным тоже. И сам иди проконтролируй, что там наверху. Нам не нужны конфликты, когда мы только что достигли договоренности. Так что объясните с баронессой Чумновской людям Нагибина новый положняк.
Вообще, никаких прав пояснять положняк моим людям у Кабаневичей не было, да и Чумновская с задачей пояснения положняка явно справится откровенно паршиво.
Но сейчас я решил закрыть на это глаза, нам с герцогом предстоял серьезный разговор. Собственно, это все ведь была еще прелюдия, к самому главному мы еще даже не подступали.
Краснобородый забрал Таисию, начавшего было спорить Пушкина и не протестовавшую Чумновскую, и вместе с девушками и потомком поэта телепортировался.
Теперь в подземном зале остались только я, Головина, принцесса, герцог и его синебородый сынок, явно бывший у него любимчиком.
— Окей, — начал я, — Герцог, я хочу вас спросить, как производитель пилюль производителя пилюль — вы вообще знаете, как эта лаборатория работает?
— Понятия не имею, — рассмеялся Кабаневич.
— Никто не имеет понятия, — заявила Головина, — Я же говорила вам, барон. Вся информация о пилюлях запрещена, уже как сто лет. Записи о пилюлях остались только у китайцев в монастырях. Но во-первых, они далеко. Во-вторых, китайцы их нам не покажут. А в-третьих, это производство явно отличается от оригинального китайского, так что знания монахов нам тут ничем не помогут.
Пока Головина говорила, принцесса в ужасе озиралась. Судя по всему, девушка начинала понимать, что я втянул её в очередное сомнительное предприятие — на этот раз в незаконный бизнес.
Впрочем, я поспешил выкинуть эти мысли из головы. Она же сама сделала свой выбор. Когда обращаешься за помощью к Нагибиным — легко втянуться в темные дела, да.
— А здесь нет никаких записей? — уточнил я у герцога.
— Мы нашли только это, — ответил Кабаневич, а потом приказал своему синебородому сынку:
— Покажи.
Синебородый достал из кармана и продемонстрировал мне лист картона, испещренный надписями.
Я было обрадовался, когда увидел, что написано по-русски, а не по-китайски, как можно было ожидать, но по мере того, как я читал, моя радость улетучивалась.
Надпись на картонке начиналась так:
«АВДАР-ТЕРРОМ-ЭЙРЕ-КЕРТА-ГАВВАХ-АНРЕ-ЧЕЛОВЕК-В-ЯМЕ-ЗАВТАР-ЭРНО-АШЕ…»
Далее шел огромный объем текста, состоявший из подобной же дичи.
— Какой-то шифр? Или заклинание?