Водный Лабиринт
Шрифт:
Афдера осторожно сняла щит и положила его на другой саркофаг. Одеяние покойного со временем выцвело, но все еще можно было различить цвета герба Фратенсов.
Девушка внимательно оглядела скелет и увидела, что на одном из его пальцев мерцало кольцо. Афдера дунула на него, чтобы смести пыль, и увидела выгравированного льва — герб рода Фратенсов. В руках крестоносец держал двуручный меч весом, навскидку, килограмма четыре и длиной два с половиной метра. Таким мечом пешие рыцари проделывали бреши в рядах вражеских копейщиков, открывая дорогу кавалерии.
Внезапно Афдера опять вспомнила
Афдера посветила туда, обнаружила нечто вроде свитка и аккуратно, не торопясь, вынула его. Это был всего лишь кусок папируса, свернутый в трубочку, ничего особенного на первый взгляд. Но по мере того, как Афдера разворачивала папирус, стараясь, чтобы он не ломался и не свертывался обратно, перед ее глазами представали странные значки. Вскоре она догадалась, что это были арамейские буквы. У девушки не оставалось никаких сомнений в том, что в руках у нее было послание Элиазара!
Афдера глядела на ровные ряды символов, прочесть которые не могла, и услышала звук шагов.
— Макс, это ты?
В этот момент отец Корнелиус бросился на нее с узким кинжалом в руке. Девушке удалось было отступить, зайти за открытый саркофаг, но противник был проворен и моментально оказался напротив нее. Она крепко сжала фонарик и ударила им противника по голове. Тот практически не пострадал, но свет погас. Подземелье оказалось в полном мраке, но монах смог нанести своей жертве серьезное ранение в живот.
Афдера истекала кровью. Она поняла, что во время борьбы, проходящей в полной темноте, противник завладел документом. Рукопись Элиазара находилась у нее всего лишь несколько жалких секунд.
Девушка прижалась спиной к стене и почти потеряла сознание. Но ей нельзя было забывать о том, что случилось в крипте.
Не забывать. Помнить!..
Когда Макс вернулся, он увидел отца Корнелиуса, который уже вылез наверх и снимал с пояса веревку.
— Кто вы такой? — спросил он.
Убийца кинулся на него и замахнулся окровавленным кинжалом. Кронауэр ловко увернулся, лезвие прошло в паре сантиметров от него.
Корнелиус пробормотал сквозь зубы:
— Nulla potestas nisi a Deo. [42] — И снова ринулся в бой.
Максу пришлось прижаться к стене, чтобы иметь возможность отражать атаки. В конце концов оба повалились на пол. Монах, который был слабее, но проворнее Кронауэра, сумел высвободиться, побежал к выходу и исчез во тьме. В пылу борьбы он не заметил, что Макс сорвал у него сумку, которую Корнелиус носил через плечо. В ней лежало послание Элиазара.
42
Нет власти не от бога.
Макс пришел в себя, обвязался веревкой и спустился в подземелье.
— Афдера! Афдера! Как ты там? — крикнул он и повертел фонариком во все стороны.
Макс не получил ответа, вошел в крипту и увидел, что девушка сидит, прислонившись к стене. Кронауэр ощупал рану и понял, что она очень серьезная.
— У меня руки мокрые, — пожаловалась она и показала ладони, запачканные ее же собственной кровью.
— Спокойно, любовь моя. Я вытащу тебя отсюда, — приговаривал Макс, пытаясь перекинуть женщину через плечо.
— Нет, не надо. Я уже почти не чувствую боли.
— Потерпи еще чуть-чуть, — умолял ее Макс.
Кровь Афдеры заливала ему спину.
— Побудь здесь, передохни немного.
— Послание… Он отобрал его. Найди послание Элиазара, — повторяла Афдера, не обращая внимания на свою рану.
Она посмотрела на свои руки, на рану, откуда не переставая лилась кровь, и глаза ее стали закрываться. Макс положил ее голову к себе на колени.
От потери крови у Афдера начался бред.
— Теперь я вспомнила все, начиная от банка в Хиксвилле. Кажется, будто прошла вечность…
Лицо девушки сделалось белым как мел. Максу казалось, что жизнь уходила из нее.
Эпилог
Брат Альварадо рукой в перчатке взял желтого скорпиона, ввел ему в брюшко иглу для подкожного впрыскивания и извлек яд. Тварь пыталась сопротивляться, но безуспешно.
Этот вид, обитающий на севере Африки и на Ближнем Востоке, не отличался особенно длинным жалом, но все равно считался самым опасным из всех скорпионов. Его укус вызывал невыносимую боль, температуру, корчи, паралич, кому и, наконец, смерть. Альварадо набрал в шприц желтой жидкости, положил его в металлическую коробку и стал дожидаться наступления вечера.
Особняк Грека, расположенный в фешенебельном квартале Женевы, выглядел впечатляюще, но этого нельзя было сказать про его охрану. Несколько вооруженных людей бродили по дорожкам внутри усадьбы, не обращая особого внимания на стены, окружающие ее, хотя именно оттуда хозяину и могла грозить опасность.
Отец Альварадо вскарабкался на крышу фургончика, припаркованного вплотную к южной стене, и спрыгнул по другую сторону, не задев провода сигнализации. Он осторожно прошел через поле для гольфа и приблизился к главному дому.
В окно монаху было видно, как дворецкий возился в салоне, уставленном витринами с драгоценными археологическими экспонатами. Член братства знал, что каждый день, в один и тот же час, этот человек совершал последний обход дома и включал систему безопасности в каждой его части. Самое любопытное заключалось в том, что коридор при этом оставался не защищенным на случай, если хозяин решит ночью спуститься на кухню.
Именно его и решил использовать отец Альварадо, чтоб пробраться в спальню Каламатиано. Он спрятался под главной лестницей, за толстой занавеской, и подождал, пока все в доме не уснут. Затем монах взглянул на часы и стал подниматься по мраморным ступеням, держась правой стороны и прижимаясь к стене. Ведь провод системы безопасности был натянут с левой стороны лестницы.