Водный Лабиринт
Шрифт:
— Полагаю, не расскажет. Он ведь знает только того человека, который вручил ему оружие. С этим австрийцем мы уже разобрались. Так что от Агджи к Святому престолу не тянется ни одна нить. Зато Фоскати и его дочь Даниэла действительно должны нас беспокоить.
— Не должны. Я уже позаботился об этом, ваше преосвященство.
— Как так?
— Она мертва.
Льенар изменился в лице.
— Девчонка попыталась сбежать, а наши римские друзья не хотели ей этого позволить. Завязалась драка. Она получила сильный удар по голове.
— Какие еще римские друзья? Что было потом?
— Будьте спокойны, ваше
Льенар так и не сказал ни слова. Он остался сидеть на скамье, а Корибант исчез во мраке. Перед кардиналом на миг предстало лицо Фоскати, но он подумал, так и впрямь было лучше для всех. Журналист и его дочь представляли собой две проблемы. Когда-нибудь их все равно пришлось бы решать.
Оказаться в Иерусалиме для Афдеры было все равно, что вернуться домой. Каждый уголок, каждый цвет, каждый запах, каждый вкус здесь были ей знакомы. Иерусалим и Венеция — эти два места она считала родными.
Во время полета в первом классе Афдера просматривала свежую прессу. Главной новостью тех дней было покушение на Папу. Газеты помещали биографию понтифика, его детские снимки — все черно-белые, конечно, — и фотографии Агджи.
— Я думал, что хоть Папа в наши дни остался неприкосновенным, но журналисты взялись и за него, — заметил Колаяни.
— Для меня все люди одинаковы. Чем Папа лучше других? Я все равно уже много лет не верю в того Бога, о котором говорят в Ватикане.
— Зря вы так. Бог — одно, а люди, которые используют Его имя в своих целях, — это совсем другое. В Ватикане таких много.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Афдера и откинулась на спинку кресла, чтобы немного поспать.
Ее разбудил резкий толчок. Самолет коснулся посадочной полосы в тель-авивском аэропорту Бен-Гурион. Афдера и Колаяни вошли в здание и не обратили внимания на то, что за ними неотрывно следовали два человека. Сейчас Понтий и Корнелиус пристроились в хвост очереди, тянувшейся до поста паспортного контроля.
Вскоре приезжие оказались среди толпы встречающих, и девушка услышала крик:
— Афди, Афди! Я тут!
Высокий, нескладный Илан смешно подпрыгивал, чтобы она увидела его.
— Привет, Илан. Как дела?
— Рад, что ты снова здесь. Очень хочу знать, когда ты продолжишь работу у нас.
— Пока ты не сделал мне строгий выговор, разреши представить тебе Леонардо Колаяни, одного из крупнейших специалистов по средневековой истории, — сказала Афдера и слегка отстранилась, чтобы мужчины смогли пожать друг другу руки.
— Я знаком с вашими статьями по археологическим находкам времен Крестовых походов, — сказал директор Управления по делам древностей. — Думаю, вы не откажетесь посетить раскопки в Акко.
— Конечно, особенно монастырь госпитальеров.
— Устроим без всяких проблем, — пообещал Илан. — Остатки монастыря — самое значительное из того, что сохранилось от Сен-Жан-д'Акра времен крестоносцев. Они находятся на севере нынешнего старого города. Монастырь был резиденцией руководства ордена во главе с великим магистром. Мы раскопали помещения общей площадью примерно в четыре с половиной тысячи квадратных метров. Там есть большие залы и жилые комнаты. Все они расположены вокруг внутреннего двора.
— Я читал сообщения о ваших открытиях в научных журналах. Вы проделали огромную работу.
— Прежде чем вы оба сольетесь в экстазе, может, мы доберемся до Иерусалима? — прервала их беседу Афдера.
— Да, конечно. Здесь моя служебная машина. Поедете ко мне?
— Спасибо, Илан, но мы уже забронировали номера в «Американ Колони» на Наблус-роуд. Там можно устроиться вполне прилично и не беспокоить ни тебя, ни Елену, ни детей.
— Ты же знаешь, что они тебя обожают. Но если вы хотите ехать в вонючий пятизвездочный отель с бассейном, сауной и одним из лучших в городе ресторанов, то пожалуйста.
— Илан, до чего же я тебя люблю.
— А я — тебя. Но Елена и ребята очень расстроятся, предупреждаю.
«Мерседес» проехал пятьдесят три километра и свернул на серпантин, который петлял по склонам холмов. Отель находился на востоке Иерусалима, в считаных метрах от линии перемирия сорок девятого года, разделившей город надвое. Афдера и Колаяни договорились с Иланом о встрече на следующий день, а потом попрощались у входа в гостиницу.
«Американ Колони» был построен в 1902 году бароном Устиновым, дедом Питера Устинова. Здесь могли найти комфортное жилье люди со средствами, приезжающие в Иерусалим из Европы и Америки. Понемногу отель, славящийся удобством номеров и роскошной отделкой, стал главным центром притяжения для западных путешественников, в том числе для паломников, посещающих христианские святыни. В годы Первой мировой войны над гостиницей взвился белый флаг. Она превратилась в госпиталь для раненых. Понемногу «Американ Колони» сделался оазисом среди бурь, сотрясающих Палестину. Арабские и еврейские политики назначали здесь встречи с журналистами, шпионами из ЦРУ и КГБ, высокопоставленными чиновниками ООН, дипломатами, прибывшими со всех концов света.
Но Афдера думала вовсе не о бурном прошлом отеля, а лишь о Максе. Заснуть ей удалось не сразу.
Наутро Афдера и профессор спустились позавтракать во внутренний двор и увидели, что там вовсю бурлила жизнь. Девушка вспомнила, что бабушка советовала ей не пропустить при случае этого зрелища.
Рядом с ними сидели два корреспондента. Один представлял Би-би-си, другой — испанское радио. Они жили в отеле уже больше пяти лет. Сплетники поговаривали, что кто-то из них работал на ЦРУ, обеспечивая связь с палестинскими группировками, но все это могло оказаться лишь одной из многих легенд, связанных с этим местом.
— Госпожа Брукс? — наклонился к ней подошедший официант.
— Да.
— Вам звонят. Можете взять трубку здесь или в холле у стойки, как пожелаете.
— Спасибо, я пойду в холл.
Звонил Илан.
— Как тебе спалось в этом свинарнике? — спросил он и рассмеялся.
— Плохо. Представь себе простыни изо льна с египетским хлопком. Да и как же можно заснуть после массажа в спа и турецкой бани?!
— Если хочешь, приезжай вместе с профессором к нам в музей, как соберетесь. Кстати, мне звонил некто Максимилиан Кронауэр. Он сказал, что вы хорошо знакомы, и просил передать, что тоже приедет в музей, чтобы с тобой встретиться.