Водный Лабиринт

Фраттини Эрик

— Католическая церковь. Но мне все равно трудно представить, как Папа посылает в разные города убийц, одетых в военную форму или в черную рясу.

— Я тридцать лет служу в полиции и, уж поверьте, могу представить что угодно. Кроме того, моя теория имеет под собой некоторые основания. Ведь фраза внутри восьмиугольника написана по-латыни. Серийный убийца не станет заморачиваться такими вещами. Он совершает преступления там, где живет, и стремится, чтобы о них узнали все. Это тешит его тщеславие. Такой преступник не станет лететь в Египет, чтобы

задушить женщину в Александрии, а потом снова садиться на самолет, чтобы убить человека здесь, в Швейцарии.

— Но вы проверите мои слова?

— Да. Судья из Берна отправит каирской полиции запрос о присылке материалов, касающихся всех этих смертей. Однако обещать ничего не могу. Сейчас меня беспокоит вот что. Если эта секта расправилась с Хоффманом, то кто мешает ей взяться за остальных ученых из его команды?

— Вы поставите на прослушку телефоны Сабины Хуберт, Фесснера, Хермана и Шемеля?

— Я бы с удовольствием. Но мы не в Штатах. У нас нет возможности несколько месяцев подряд прослушивать четыре телефона…

— Четверых ученых, которым грозит опасность.

— Называйте это как угодно. Людей у меня нет. Не поверите, но мне пришлось бы оторвать от работы уличных регулировщиков, которые все равно не выстоят против опытных убийц, разве что смогут выписать им штраф за превышение скорости.

— Можно ли сделать хоть что-то? Херман, Шемель и Фесснер завтра уезжают, но Сабина Хуберт остается здесь.

— До отъезда эти трое будут под наблюдением. Потом мы попросим заняться их охраной полицию соответствующих стран. У дверей дома Сабины Хуберт будет выставлен полицейский наряд. Мы защитим ее, не беспокойтесь.

— Хорошо, инспектор. Я благодарна вам за все. Мне пора. Если что, я завтра буду в Женеве, а с послезавтрашнего дня — у себя дома, в Венеции. Прошу вас, держите меня в курсе событий, позаботьтесь о Сабине и остальных ученых.

— Я тоже прошу вас делиться со мной информацией. Вам не помогает никто, да и мои коллеги вряд ли поверят в историю о секте, убивающей во имя Бога и по приказу Папы, — сказал Грюбер с иронической улыбкой.

— Обязательно.

В такси Афдера достала бабушкин дневник и поставила «да» против фамилии Хоффмана. Итак, на счету убийц, оставляющих за собой восьмиугольники, числилось уже четыре жертвы.

До ужина с Сабиной время еще было. Его как раз хватало на несколько звонков.

— Роза, это Афдера. Позови сестру. У меня срочное дело.

В трубке было слышно, как Ассаль бежит к телефону.

— Привет, сестренка! Ты в порядке? — спросила она.

— Да. Мне нужна твоя помощь.

— Говори, что тебе надо.

— Ты ведь рылась в венецианских архивах, когда составляла каталог наших коллекций?

— Да, я изучила их вдоль и поперек. Что ты хочешь узнать?

— Сэмпсон рассказывал тебе о том, во что я ввязалась?

— Ты же знаешь, он немногословен, а о твоих поручениях и вовсе не говорит. У вас все так таинственно!.. Он даже не позвонил

мне и не сказал, где находится. Перед отъездом этот адвокат упоминал о том, что он собирается в Лондон, чтобы привести в порядок какие-то бумага, но я, конечно, ему не поверила. Когда мы поженимся, сестренка, ты найдешь себе другого юриста. Сэмпсона я оставлю только для себя.

— Обещаю.

— Так что же тебе нужно?

— Тебе известно что-нибудь о пребывании варягов в Венеции?

— Это которые из Скандинавии?

— Они самые. Поищи сведения о них. Это очень важно.

— У тебя есть какой-то определенный след?

— Видимо, все было так. Когда Людовик Французский со своими рыцарями уходил из Египта в Палестину, он позаботился о сохранности нашей книги Иуды и рукописи некоего Элиазара. Несколько рыцарей отправились на юг Египта вместе с книгой. Двое других, охранявших документ Элиазара, сопровождали короля до Сен-Жан-д'Акра. Дальше их следы теряются. Известно лишь, что один из них добрался до города, известного как Водный Лабиринт, или Город семи ворот и семи стражей. Вероятно, рукопись была у него.

— А при чем тут варяги и Венеция?

— Похоже, этот рыцарь отплыл из Антиохии вместе с сильным варяжским эскортом, прибыл в Пирей, а оттуда с одним из скандинавов добрался до Венеции, которая и есть Водный Лабиринт.

— Это проверенная информация?

— Я говорила с Колаяни…

— Медиевистом?

— Ты его знаешь?

— Только по имени. Я пользовалась его трудами при описании некоторых вещей, например «Избиения младенцев» Тинторетто. Он очень известный специалист. Ты его видела?

— Да.

— Говорят, он просто неотразим.

— Пожалуй. Но, в общем, это змея, способная ужалить в любой момент.

— Колаяни здесь как-то замешан?

— Он вместе со своим приятелем Чарльзом Эоландом работал на одного грека, Василиса Каламатиано. Много лет они искали следы книги Иуды и рукописи Элиазара, который, скорее всего, был помощником апостола или писцом. Им удалось проследить путь рыцарей из Дамиетты через Сен-Жан-д'Акр и Антиохию в Пирей, но дальше все застопорилось. В конце концов Каламатиано, раздраженный топтанием на месте, расстался с этими умниками. Тем дело и кончилось. Колаяни говорил о варягах, составлявших свиту одного из французских рыцарей. Если они добрались до Венеции, то должны же были сохраниться какие-то свидетельства этого. Поройся в архиве, прошу тебя.

— Что делать, если что-нибудь найдется?

— Сообщи только мне, больше никому. Никто не должен знать, что именно ты ищешь.

— Понятно. Сказать только тебе, больше никому. Когда ты возвращаешься?

— Сегодня я еще в Берне, завтра у меня важная встреча в Женеве. Значит, послезавтра. Ладно, мне надо одеваться. Я ужинаю у Сабины Хуберт, руководителя команды реставраторов.

— Сэмпсон когда вернется?

— Откуда я знаю?

— Вы с ним секретничаете, а потом он отправляется в таинственные поездки!