Водный мир. Герилья
Шрифт:
— Проблема в духах гор, юнец, — соизволил-таки перейти к конкретике куму-пойаи. — Они… возбуждены? Насторожены? Обеспокоены?..
— И чем же?
— Как же это модное слово?.. — призадумался шаман. — Когда слишком много всяких туда-сюда шастают? Туда, сюда, потом обратно…
— Трафик?
— Нет.
— Интенсивность?
— Да нет же!
— Активность?
— Точно! Они обеспокоены большой активностью в Паутине! — закончил мысль Агуэй. — Им мешают.
— И кто же, позволь поинтересоваться? — хмыкнул я, хотя уже примерно представлял ответ.
— Ты! — снова уставил на меня палец шаман. — Ты
— Ну и что? — непонимающе уставился я на куму-пойаи.
— А то, что это плохо! — рыкнул тот.
— Кому и чем?
— Духам!
— До которых мне нет дела, старик. Где я, и где духи?!
— На островах, юнец! На островах! — повысил голос Агуэй. — Не раскачивай их! Они ведь… как бы попроще… хрупкие, вот! Могут и не выдержать мерцания!
— То есть главная проблема в дальних забросах? — невольно задумался я. — Вы же, в смысле, шаманы с учениками, по Паутине столетиями шастаете, и ничего! А мне стоило только попробовать, и уже, понимаешь, основы расшатал! Что-то тут не сходится, старик!
— Ты приманиваешь неприятности, юнец.
— А вот это серьёзное обвинение, старик! Обоснуй!
— Я… чувствую! «Слеза» ведёт себя странно! А если бы у меня была нормальная, старая… — Агуэй запнулся, но всё же сформулировал мысль: — Думаю, я бы уже с ума сходил и на людей бросался! Как пятнадцать циклов назад!
— То есть, что-то назревает? — уже куда серьёзней буркнул я. — Что-то… поганое?!
— Предельно! — кивнул куму-пойаи. — Предчувствие у меня. И… сопутствующие признаки, вот! Прекращай баламутить Паутину, юнец! Или она преподнесёт тебе очень неприятный дар!
— Сюрприз, — машинально поправил я собеседника. — Интересно, что это может быть?
— А мне вот нисколько не интересно! Пойми, юнец, духи гор непредсказуемы! — предпринял очередную попытку воззвать к моему разуму Агуэй. — Их ответ может быть любым! Вообще любым! Как тем, извне, что пытались влезть в Паутину пятнадцать циклов назад! Хочешь заполучить новые «замёрзшие» окна? А если их будет много? Или мало, но на самых главных нитях?! Что тогда?!
— Трындец тогда, — вынужденно признал я. Но надежды на благополучный исход не потерял: — Слушай, а точно надо? Ну, бросать шастать?
— Для твоей же пользы! Не буди духов! Они обычно не разбираются, кто прав, а кто виноват! Достаётся всем! И не кривись, юнец, я знаю, о чём говорю! — набычился Агуэй, заметив мою недоверчивую усмешку. — Что-то приближается, что-то грядёт, и я даже приблизительно не берусь предсказать, что именно!
— Оракул из тебя тот ещё, — покивал я.
— Кто?!
— Предсказатель! — отмахнулся я. — Был такой когда-то. В старых легендах. А если серьёзно, старик… сколько у меня ещё времени? Я вот что-то никаких признаков не вижу. В смысле, исходящих от потусторонних сущностей.
— Кого?!
— Духов твоих!
— А-а-а!.. А сколько ты ещё сможешь невозбранно баламутить Паутину, я понятия не имею, юнец! — обломал меня шаман. — Сам решай. И пусть все грядущие неприятности будут на твоей совести!
Чёрт! Похоже, придётся сегодня какое-то время уделить освоению новой — по крайней мере, для меня — функции
Какая война? Пока что сугубо партизанская, сиречь герилья. Но недалёк тот миг, когда противостояние из тайного станет явным. И вот тут придётся напрячь силы. И волю проявить. Хотя нам с отцом не привыкать…
— Так что скажешь, дорогой? — выдернул меня из воспоминаний голос Эмилии.
— О чём?.. — очнулся я. — Извини, душа моя, прослушал! Задумался.
— Надеюсь, о приятном?
— В твоём присутствии, душа моя, только о таком и думаю! — заверил я. — Евгений Викторович, вы как, с нами?
— Нет, к внучке наведаюсь, — отказался от приглашения профессор. — У меня так на душе спокойнее.
— У меня тоже, проф. Ладно, душа моя, пойдём ужинать и заодно душу изливать! — подал я спутнице руку.
— Ну вот, а говоришь, не слушал! — возмутилась Эмили. — Пойдём скорей! Я когда на нервах, я голодная! А вино у тебя есть, Елагин?
— Вроде было что-то в старых запасах, — без особой уверенности произнес я. — Вот коньяк точно есть.
— Ещё лучше! До завтра, профессор!
— До завтра, милочка! Счастливо оставаться, Ванюша!
— И вам не кашлять, проф…
Впрочем, меня Эйген не дослушал — примерно на середине фразы он замерцал и самым натуральным образом провалился в пол. Хм… а ничего так зрелище, впечатляет! Я, кстати, первый раз увидел, как это со стороны выглядит. Пожалуй, неподготовленным людям такое лучше не показывать.
— Вань, ну ты идёшь? — потянула меня за руку Милли.
— Иду, конечно!
Если честно, сам жрать хочу как… этот самый, мифический зверь… нет, не вспомню. Но есть сравнение получше — как пиросома. Мне сейчас вообще пофиг, что именно в топку закидывать, главное, чтобы побольше. Ну и запить чем-нибудь.
… знаете, что я вам скажу? У психологов очень трудная работа. Эмоционально тяжёлая. А уж у доморощенных так и подавно. Это я к тому, что от Эмилии сумел избавиться лишь за полночь. Ну, как избавиться? Загонять её до такого состояния, что она попросту вырубилась на надувном матрасе. Да-да, том самом, на веранде. Стрёмно, конечно, делить его ещё с кем-то, кроме Лерки, но ничего не поделать — назвал Милли наложницей, изволь соответствовать. А той реально нужно было выплеснуть море эмоций. Часть ушла в еду и вино, как в приготовление, так и в употребление, часть — в восторженные рассказы, ну а то, что осталось (большинство) — в постельные забавы. Кстати, ещё вопрос, кто кого заездил. Хотя если судить по результату, я выиграл. Но исключительно потому, что у меня на то была серьёзная причина — мне ещё со «слезой» поэкспериментировать нужно. И крайне желательно без свидетелей. Вот я и постарался. Хотя тоже бы сейчас с удовольствием устроился под бочком у вымотанной девицы и захрапел на весь холл.