Водный мир. Герилья
Шрифт:
Вместо этого пришлось переться в катакомбы, где и расположиться в укромном месте на предусмотрительно захваченной циновке. Ну а чего? Нормально же! Тепло (относительно), светло (благодаря Лиу Цзяо и «дополненной реальности») и мелкие насекомые не кусают. И не мешается никто… хотя гарантий никаких — тот же Агуэй, я так подозреваю, может прямо сюда заявиться. Точных координат он, естественно, не знает, но для «таможенного поста» хватит и приблизительных, потому что встроенная «защита от дурака» не позволяет ему перемещать биологические объекты в толщу скальных пород, в стены или в почву. Так что с попытки третьей-четвёртой можно «самонавестись» на свободную полость в нужном направлении. Весьма предусмотрительно со стороны творцов Паутины, но для меня сейчас немного напряжно. И это не просто мысли ни о чём, это реальная опасность — если у меня получится перейти на новый уровень во взаимодействии со «слезой ангела», уверен, что старый дурень это моментально поймёт. И не факт, что откажет себе в удовольствии заявиться и поиздеваться над неопытным юнцом. По крайней мере, именно таким будет его объяснение для оного юнца. А на самом деле просто проверит, не натворил ли я чего. Вы удивитесь, но он и впрямь вбил себе в голову, что теперь за меня отвечает, потому что я его ученик! Неблагодарный (а какие они ещё бывают?), вредный, не терпящий давления, но ученик. Уж какой есть, хе-хе!
С чего я так решил? Так мы с ним на Пятке, почитай, часа три проторчали, обмениваясь колкостями и опытом использования Паутины. И что бы он там про Евгения Викторовича ни говорил, научный подход есть научный подход. Он всегда выигрывает у интуитивного. Так что Агуэй неожиданно для самого себя узнал много нового. И я сейчас не только про банальную терминологию, излишне поэтизированную у ликейских шаманов, но и про объяснения многих процессов внутри Паутины. Или про иерархическую структуру «хабов». И так далее, и тому подобное. Понятно, что сначала куму-пойаи сопротивлялся, но потом любопытство взяло верх, и взаимообогащение в плане знаний пошло куда веселее. А ещё Агуэй убедил самого себя, что это вовсе не ученичество, а тот самый баш на баш. А потому и не зазорно с бывшим врагом общаться.
Дошло до того, что куму-пойаи под страшным секретом сообщил мне, что в своё время побывал даже на прародине ликейских аборигенов! На Земле, прикиньте! А если точнее, то на каком-то из Карибских островов. На каком именно, он, естественно, не определил — без «нейра» и подключения к планетарной сети, или хотя бы без доступа к какому-нибудь стационарному терминалу или компьютеру это попросту невозможно. Но коллег своих по опасному шаманскому бизнесу нашёл и в колыбели человечества. Правда, те его встретили неприветливо — отвесили люлей и пояснили, что шастать по Паутине между планетными системами занятие не самое безопасное. Причём не только для самого шастающего, но и для обеих планет, связанных своеобразной «пуповиной». Но он, Агуэй, в ту пору был молод и горяч, а потому умных стариков не послушался. Вместо этого обругал матерно и вернулся на родину, где и разгулялся с новой силой. Впрочем, что-то у него в голове всё же задержалось, и с тех пор от настолько авантюрных затей куму-пойаи воздерживался. Потому, собственно, и дорос до этого почётного статуса. А ещё наотрез отказался показать мне нужное «окно». Рано мне, видите ли! А то, что ко мне через пять примерно дней через здоровенную «нору» перебросят хренову тучу контейнеров, битком набитую гексовской техникой и специалистами соответствующего профиля, его совсем не смутило. Рано, и всё тут!
Спрашиваете, откуда он про конвой узнал? Так я же и сказал. Про сам маршрут он и без меня уже в курсе, так что смысл скрывать? Наоборот, предостерёг, чтобы старый дурень не вздумал что-нибудь этакое отмочить. Мало мне потенциальных угроз со стороны вайгожэнь и, как выяснилось недавно, гексов-Блюстителей, так ещё и шамана пасти? Ну на фиг. Так что я без зазрения совести пустил в ход старые-добрые угрозы. И куму-пойаи, поразмыслив, согласился не вмешиваться. Мало того, пообещал ещё и проконтролировать процесс изнутри Паутины, а заодно посмотреть, как та отреагирует. Вот что значит вовремя приставить нож к горлу! Это я фигурально, если вы не поняли. На том мы с шаманом и расстались, весьма довольные друг другом. Но, естественно, постарались этого не показать. Потому что ну а фигли он?! Вместо «он» подставьте нужное имя.
И вот кульминация вчерашнего крайне насыщенного дня. Почему вчерашнего? Да потому что он незаметно перетёк в сегодняшнюю ночь. Но в пещерах, сами понимаете, без разницы, в них всегда темно. И спокойно, но об этом я уже упоминал. Это важно, потому что никто и ничто не мешает «тянуться» к «слезе», но «тянуться» крайне аккуратно, чтобы ненароком не провалиться в мешанину «нитей» и «бечёвок». Это я уже очень хорошо умел, делал практически не задумываясь, что и сыграло со мной злую шутку. Ну не получалось у меня «зависнуть» в промежутке между окружающей реальностью и реальностью «закапсулированной». В конце концов я просто расслабился и попытался помедитировать, выбрав объектом концентрации амулет целиком, а не отдельно взятый артефакт.
И знаете что? Получилось! Стоило только отринуть суету внешнего мира и перестать думать об успехе (или неуспехе сродни грандиозному облому), как я почувствовал то самое «мерцание», о котором толковал Агуэй. Правда, сначала «замерцала» сама «слеза». Вернее, её обрамление в виде высушенной черепушки какого-то мелкого зверька. Очень забавный визуальный эффект — чем сильнее «мерцание», тем прозрачнее кость. В прямом смысле слова. Такое ощущение, что череп начал… ну да, «мерцать»! В том понятии, которое в это слово вкладывал Алекс Заварзин, подразумевая высокочастотные циклы «погружения-всплытия» из пространства ПВ в континуум ВП и обратно. Правда, он таким макаром провоцировал разрушение близлежащих материальных объектов, передо мной же такой цели не стояло вовсе. Плюс к этому я всего лишь имитировал «мерцание» в собственном воображении. Как результат, сквозь превратившийся в знойное марево череп проступила «слеза ангела», оболочка которой через некоторое время истончилась до прозрачности, открыв внутреннему взору тот самый клубок «нитей» и «бечёвок». И таки да, это выглядело действительно как спутанный ком… обрывков рыболовных лесок разной толщины!
А если «присмотреться» — в кавычках, потому что процесс этот условный, имевший место исключительно в моём воображении — то ком не один. Их много. Просто я смотрю на один с относительного небольшого — воображаемого же — расстояния. И под определённым — тоже воображаемым — ракурсом. Поэтому почти всё поле внутреннего зрения закрывает ликейский «хаб». И что делать дальше, ума не приложу. Хотя… это же всё в моём воображении, так? Ну и почему бы не дать ему волю? К примеру, представить, как ликейский «ком» смещается в сторону…
Не прокатило. Хм… но если я не могу воздействовать на объект наблюдения, то почему бы не попробовать воздействовать на самого наблюдателя? Тем более что он всего лишь плод моего больного воображения? Так что летим в сторону, смещаясь по дуге окружности относительно «кома», и чуть удаляясь… есть! Теперь понятно, что именно Агуэй имел в виду под «определённым усилием», а также почему он так скорбел по утраченному артефакту. Ведь если верить ему на слово, то со своей нынешней «слезой» он мог вот так вот, со стороны, обозревать исключительно ликейскую «изнанку». По той простой причине, что артефакту тупо не хватало информации для анализа. Привет, Лиу Цзяо!
Что ж, теперь осталось только выяснить, что именно так напрягло куму-пойаи, что тот не постеснялся меня побеспокоить, наплевав на собственную безопасность. Вот только как это сделать? Агуэй заявил, что все необходимые навыки у меня есть. Значит, придётся воспользоваться научным принципом получения эмпирического опыта. Сиречь поэкспериментировать с «настройками». И снова с моими собственными, а не артефакта. Потому что на «слезу» пытаться воздействовать даже в воображении бесполезно. Значит, что? Правильно! Снова воздействуем на наблюдателя. Укрупнять масштаб, думаю, бессмысленно — чем дальше от объекта, тем более цельная картина, но меньше отдельных подробностей. Так что будет только логично приблизить «ком». Какой? Пожалуй, ликейский. Думаю, он наиболее «детализированный» из всех планетарных, потому что им шаман больше всего пользовался. Ладно, попытка не пытка… ближе… ближе… ближе, бандерлоги!
Тьфу! И откуда только это вылезло?! И ладно бы просто с языка сорвалось, но нет! У меня ещё и концентрация сбилась, в результате чего я… банально «потянулся» к «слезе» и сам не заметил, как «просочился» в «хаб», зависнув в геометрическом центре сферы с «сотами». И именно в этот момент меня, что называется, накрыло…
Глава 4–5
– //-
… чем накрыло? Так известно чем — последствиями! Моих же собственных неосторожных действий. И проявилось это на всех чувственных уровнях, ладно хоть поочерёдно. То есть сначала отказало зрение. Ну, как отказало? Говорю же, «настройки» сбились! В первую очередь возникли проблемы с цветопередачей — «сепия», переливающиеся самым затейливым образом оттенки, мгновенные переключения с чёрно-белого на цветной и обратно… я аж чуть не прослезился, припомнив приключения на нижних уровнях Картахены! Потом с цветностью всё более-менее устаканилось, зрение вернулось к норме, разве что осталось чуть ярче, чем обычно, но «поплыла» фокусировка. Волнами, от чёткого к размытому, и назад. Чуть не замутило, блин! Но очень быстро и этот параметр восстановился, я бы даже сказал, с плюсом в сторону повышения контрастности. Но зато засбоил слух, вследствие чего я осознал, что до этого пребывал в абсолютной тишине, просто не воспринимал её как таковую. Фоновый шум, не более. Вернее, его отсутствие, что, с какой стороны ни посмотри, тоже фон. На а затем, что называется, понеслось: гудение, писк, гул… волнами и в различных диапазонах. То чуть барабанные перепонки не лопнули, то чуть глаза на лоб не полезли от ультразвука. Результат известен — восстановление функции с небольшим плюсиком. Тут-то и выяснилось, что «хаб» не такой уж и тихий. Я, вы не поверите, начал различать по испускаемому звуку… «соты»! Причём в каждой превалировал какой-то ключевой, типа шума волн или свиста ветра. Еле различимых, естественно, на грани слышимости, как будто издалека. Но мне и этого хватало… теперь.