Водоворот
Шрифт:
Впрочем, в случае с имплантатами существовали и другие опасности, особенно для людей со вкусами Дежардена. В мире до сих пор хватало людей, которые отказывались признавать разницу между реальностью и симуляцией, фантазией и изнасилованием. Некоторые из них обладали достаточной квалификацией и вполне могли хакнуть то, что считали неприемлемым с политических позиций.
Взять настоящий сценарий. В общем-то, сцена милее некуда. Перед Ахиллом лицом вниз лежали две девушки, привязанные к столу. У одной к соскам и клитору были прицеплены зубчатые зажимы, связанные с генератором
Именно в такого рода симуляции любили вламываться некоторые типы. Ахилл знал несколько случаев, когда жертвы чудесным образом освобождались от оков, вооружившись мясницким тесаком или садовыми ножницами, набрасывались на пользователя и совершенно непрофессионально, но с большим энтузиазмом кастрировали его; в одном случае бедолаге даже отключили экстренное прерывание, и игрок оставался в виртуале до самого занавеса. Такие вещи и в фидбэк-костюме могли сыграть с человеком злую шутку, а уж если тебя достали через нейросвязь, можно было остаться импотентом на всю оставшуюся жизнь.
Ради чего, собственно, все и затевалось.
Ахилл знал о рисках больше прочих, а потому и меры предосторожности принимал более тщательные. Сенсо- риум всегда находился офлайн, без всякой физической связи с сетью. Дежарден лоботомировал графическую составляющую, снизив ее уязвимость перед дикой фауной; теперь она выдавала только угловатые картинки в низком разрешении, которые любого другого ценителя свели бы с ума, но с имплантатами Дежардена смотрелись вполне неплохо. (Усилители функции распознавания образов в зрительных отделах коры головного мозга интерполировали эти унылые пиксели в субъективную панораму столь высокой четкости, что даже у самых пресытившихся сетевиков пошла бы слюна от такого зрелища.) Сами сценарии были выскоблены и дезинфицированы буквально до текстурных карт. В конце концов, в этой выгребной яме, в которую превратился мир, Ахилл отвечал не только за себя и никак не мог допустить, чтобы какой-нибудь пуританин-двадцатник испортил ему заслуженные минуты отдыха.
Поэтому неожиданное и полное отключение системы встревожило его не на шутку. В шею что-то быстро и больно кольнуло, а потом все вокруг просто исчезло.
Ахилл, оглушенное и бестелесное создание, какую-то секунду парил в недоступной восприятию пустоте. Ни звуков, ни запахов, ни тактильных ощущений, ни зрительных — даже черноты не было. Это не напоминало тьму за окном или ту, что опускается, стоит закрыть глаза. Скорее Ахиллу казалось, что у него вообще никогда не было глаз. Из глубин мозга мрак не увидеть...
«Твою мать, — подумал он. — Влезли-таки. Сейчас система включится, и меня станут поджаривать на вертеле, или чего они там придумали».
Дежарден попытался сжать пальцы вокруг прерывателя. Пальцы, похоже, исчезли. Все чувства отрубились. На мгновение он даже решил, что легко отделался — программу не инфицировали,
«Но они же, по идее, не могли сделать ни того ни другого, вот твари... И почему я ничего не чувствую?»
— Привет! Привет? Эта штука работает?
«Да какого...»
— Прости. Неловко пошутил. Ахилл, я собираюсь задать тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты не торопился и тщательно обдумал ответы.
Голос висел в пустоте, бесполый, никаких звуков окружающей среды: ни эха, ни гудящих рядом устройств — вообще никакого фонового шума. Так иногда говорило с посетителями Убежище, но даже такое сравнение казалось неправильным.
— Я хочу, чтобы ты подумал об океане. О глубине. Подумай о существах, которые там живут. Особенно о микробах. Подумай о них.
Ахилл попытался заговорить. Голосовых связок не было.
— Хорошо. Теперь я назову тебе несколько имен. Может, ты узнаешь какие-то из них. Эбигейл Макхью.
Никогда о такой не слышал.
— Дональд Лерцман.
«Лерцман? А он-то тут каким боком?»
— Вольфганг Шмидт. Джуди Карако.
«Это что, тест на лояльность... Ох ты боже. Тот контакт из Убежища. „Реактор Пикеринга". Он же говорил, что сможет меня найти...»
— Андре Брео. Патриция Роуэн. Лени Кларк.
«Роуэн? Значит, она за всем этим стоит?»
— Кен Лабин. Лео Хин Тан-третий. Марк Шоуэлл. Майкл Брандер.
«Да, точно Роуэн. Может, Элис и не страдает паранойей».
— Хорошо. А теперь я хочу, чтобы ты подумал о биохимии. Протеины. Серосодержащие аминокислоты.
«??!?!??..»
— Я вижу, ты в замешательстве. Так, давай чуть сузим область размышлений. Цистеин. Метионин. Думай о них, когда услышишь следующие слова...
«Какой-то трюк по чтению мыслей».
— Ретровирус. Стереоизомер. Саркомер.
«Квантовый компьютер?»
Их не существует. Конечно, официально такого мнения придерживались в случае большинства запрещенных технологий, но этому Дежарден верил. Никто в здравом уме никогда бы не согласился иметь дело с искусственным интеллектом, обладающим телепатическими способностями. О таком побочном эффекте сторонники квантизации поначалу и не подозревали, но в результате вопрос о квантовом сознании решили буквально за ночь. Зачем кому-то делать машину, для которой покопаться в чужих мозгах все равно, что шахматному гроссмейстеру сыграть партию в крестики-нолики?
Таких идиотов не нашлось, насколько знал Дежарден.
— Ионный насос. Термофил.
«Но если не квантовый компьютер, тогда...»
— Археи. Фенилиндол.
«Ганцфельд».
Значит, не компьютер, если не считать допросного интерфейса. И не телепатия — не совсем. Нечто более грубое. Слабые квантовые сигналы человеческого сознания, отгороженные от шума и сенсорной статики. В столь полной тишине можно с большой долей вероятности предположить, на что смотрит подопытный или что он слушает. Почувствовать опосредованное эхо отдаленных эмоций. С правильной изоляцией и стимуляцией узнать можно много.