Воды клайда

Автор неизвестен

Рыцарь Эвайн

Она осталась сиротой И доброй девушкой была. Отец женился на другой И взял в свой дом исчадье зла. Металась девушка как тень, Чтобы услышать похвалу. Но мачеха в недобрый день Ее втащила на скалу. «Будь вечно здесь, как тайна тайн, Покуда трижды уст твоих Не поцелует сам Эвайн, Твой верный рыцарь и жених». И вот спеклись ее уста, Достали волосы до пят. Ходили слухи неспроста: Зверь на скале живет, космат. «Приди, Эвайн!» — она звала При свете солнца и во мгле. И до Эвайна весть дошла О диком звере на скале. Сказал Эвайн: «Клянусь душой, Узнаю, правду ль говорят!» «О если так, и я с тобой», — Ему ответил младший брат. Ладью направили они Туда, где пенились валы, И видят — красные огни Летят навстречу со скалы. «Мой старший брат, ты слишком смел. Давай обратно повернем. Не зверь, а дьявол там засел И все вокруг палит огнем». Взял лук Эвайн, прищурил глаз И крикнул, чтобы зверь бежал, Не то стрела его тотчас Уложит зверя наповал. «Эвайна жду, — раздался стон, — И не боюсь твоей стрелы. Три раза поцелует он, И я сойду с моей скалы». Спеклись звериные уста, Спускались волосы до пят. Но хоть скала была крута, Взошли Эвайн и младший брат. «Волшебный пояс золотой Достала я с морского дна. Покуда будет он с тобой, Не захлестнет тебя волна, Но потеряешь пояс мой — И будет смерть твоя страшна». Под шум валов у диких скал Эвайн в глаза ей поглядел, Ее в уста поцеловал И пояс на себя надел. «Волшебный перстень золотой Достала я с морского дна. Покуда будет он с тобой, Тебе кольчуга не нужна, Но потеряешь перстень мой — И будет смерть твоя страшна». Под шум валов у диких скал Эвайн в глаза ей поглядел, Ее в уста поцеловал И перстень на руку надел. «Волшебный меч, клинок стальной, Достала я с морского дна. Покуда будет он с тобой, Ты будешь крепок как стена, Но если меч утратишь мой, То будет смерть твоя страшна». Под шум валов у диких скал Эвайн в глаза ей поглядел, Ее в уста поцеловал И ножны на себя надел. И стали свежими уста, И просветлел звериный взгляд, И вновь раскрылась красота, Как много дней тому назад. «Кто разлучил тебя со мной, Любовь моя, скажи скорей. Волк-оборотень ли лесной? Русалка ли, дитя морей?» «Никто из них не виноват, Что в зверя превратилась я. Меня хотела ввергнуть в ад Колдунья — мачеха моя». «Она сгубила много душ, Так пусть же примет волчий вид И навсегда в лесную глушь На четвереньках убежит!»

Вилли

Гуляла Маргарет в саду, А рядом — юный Вилли. Они, должно быть, на беду Друг друга полюбили. «Когда услышу крики сов Вечернею порою, Я подниму мечом засов И дверь твою открою». Вот полночь пробило вдали, Кругом темно, как в яме. Семь братьев к Маргарет вошли С горящими огнями. Под сводами чернела мгла, Огни едва светили, И сладко Маргарет спала, А рядом — юный Вилли. «Мой верный меч, — сказал один, Прикончит молодца». Другой сказал: «Он младший сын У старого отца». Сказал четвертый: «Бог простит, Любовь по сердцу мне». Сказал шестой: «Позор и стыд Убить врага во сне». Но молча выступил седьмой. В нем ярость закипела, И он вонзил свой меч прямой В распластанное тело. Метнулся Вилли — и затих, И Маргарет молчала. И снова мрак на них двоих Набросил покрывало. Вот брезжит ранний час утра, День светит с новой силой. Шепнула Маргарет: «Пора! Вставай скорее, милый!» Всходило солнце за окном, Скворцы в саду свистели, Но Вилли спал последним сном И встать не мог с постели. Он был на кладбище свезен И обручен с могилой, А ночью после похорон Пришел он к замку милой. Во мраке бледное лицо И плащ, едва заметный. «Отдай мне, Маргарет, кольцо, Подарок мой заветный». «Я не отдам тебе кольцо, Я в эту ночь глухую Без страха выйду на крыльцо И друга поцелую». «Мои уста белее льда, Мой дом в сырой могиле. Прощайся с жизнью навсегда, Коль поцелуешь Вилли». Но тут запели петухи, Лиловый, серый, красный. «Прощай! За смертные грехи Пора мне в путь ужасный. Нам вместе, Маргарет, не быть, Темна моя могила. Тебе другого не любить, Как ты меня любила».

Сэр Олдингар

Сэр Олдингар хочет себя погубить. Его охватила страсть. Любовь королевы решал он добыть Или совсем пропасть. Коварные речи пускал он в ход Пылкий любовный бред. Но королева была кал лед И отвечала «нет». Сэр Олдингар тяжко оскорблен, Горек его позор, И королеву задумал он Отправите на костер. Пришел слепец к воротам дворца Он был оборван и бос. Сэр Олдингар нищего слепца В постель королевы отнес. «Лежи, лежи, мой нищий брат, Не вздумай убежать. Ты будешь знатен и богат, Но смирно ты должен лежать». Сер Олдингар поспешил к королю И начал такую речь: «Король, я господа молю Тебя от беды уберечь. Черное дело, прискорбный вид, Позор на все времена: Твоя королеве измену таит, Она тебе неверна. Не ради знатного молодца Она растеряла честь, Посмела нищего слепца Супругу предпочесть ». «Сэр Олдингар, если это не ложь, Если правдив твой взгляд. Ты столько золота возьмешь, Что разом станешь богат. Но если правды нет на земле И это гнусная ложь, Тогда, клянусь, в тугой петле Ты смерть себе найдешь». В покой королевы вошли они. Где смирно лежал слепец. Король сказал: «О сэр, взгляни, Открылся обман наконец. Не рыцарь обиду мне нанес, Не обнажу меча. Узнает этот подлый пес Веревку палача. Я королеву сжечь велю На площади городской». И тут, с поклоном королю, Вошла королева в покой. Король сказал: «Супруга моя, Спаси тебя господь. Тебе надоел, наскучил я, С другим ты тешила плоть. Не ради знатного молодца Ты растеряла честь, Посмела нищего слепца Супругу предпочесть». «Увы, — ответила она, — Сэр Олдингар хитер, И эта ложная вина Влечет меня на костер. Недобрый сон приснился мне Под вечер четверга: Косматый зверь уносил во сне Корону и жемчуга. Он убегал, испуская рык, Добычу не отдавал, Но маленький сокол его настиг, Убил его наповал. О если бы рыцарем я была! Тогда врагу моему Мечом бы я отплатить могла, Перчатку бросив ему!» Король сказал: «Найди бойца. Даю тебе сорок дней. А не найдешь, так жди конца, Которого нет страшней». Гонец королевы помчался на юг, Везде он бойца искал. Спешил он через лес и луг И в Портсмут прискакал. Не видно храбрецов, хоть плачь, Не сыщешь нипочем: Сэр Олдингар — известный силач И страшно рубит мечом. Другой гонец поскакал на восток, Спешил через лес и дол. Он долго бойца отыскать не мог, Но, слава богу, нашел. Малютку-рыцаря встретил гонец, Столкнулся с ним в пути. Тот ростом был, хоть зрелый боец, Как мальчик лет пяти. «Скачи обратно, — рыцарь сказал, — Вернись во дворец госпожи. На эту беду найдем мы узду, — Ты так королеве скажи. Напомни сон, что ей послан был Вечером четверга. Косматый зверь во сне уносил Корону и жемчуга. Он убегал, испуская рык, Добычу не отдавал, Но маленький сокол его настиг, Убил его наповал. Не совершится ложный суд, Королева будет жива. На эту беду найдем мы узду, — Запомни мои слова». Уже в бочонок смоляной Палач королеву втолкнул, Как вдруг на площади городской Показался белый мул. Малютка-рыцарь на муле сидел, В латах, с мечом у бедра. Он площадь просторную оглядел И спешился у костра. «А ну уберите ваши огни И сделайте шире круг. В кругу мы останемся одни, Сэр Олдингар, мой друг. Не оступись, с размаху рубя! Мечом докажи, что прав. А я для бочки вроде тебя Захватил надежный бурав». На вид в малютке немного сил, Но только сошлись враги, Он сэру Олдингару отрубил По колено обе ноги. «Вставай, вставай косматый зверь! Видать, наш бой к концу. Ты ростом сравнялся со мной теперь Сойдемся лицом к лицу». «Скорей пошлите за попом! — Сэр Олдингар простонал. — Я великанов губил мечом, Карлик меня доконал. Любовь королевы хотел я добыть, Добыл я горький позор. И я задумал ее сгубить, Отправить на костер. Пришел слепец к воротам дворца, Он оборван был и бос. Взвалил я на себя слепца, В постель королевы отнес. Сказал: «Лежи, мой нищий брат, Не вздумай убежать. Ты будешь знатен и богат, НО смирно ты должен лежать». Прости, королева, прости меня, Я скоро навек усну!» «Сэр Олдингар, ради смертного дня Прощаю твою вину».

Старуха из Ашерз-Велл

Давно когда-то в Ашерз-Велл Старуха мать жила. Троих любимых сыновей Из плаванья ждала. И наконец в недобрый час Услышала она, Что поглотила всех троих Морская глубина. «Пускай бушует океан, Не умолкает гром, Пока живыми сыновья Не возвратятся в дом». Они вернулись в ноябре Среди ночной поры. Их шапки были из полос Березовой коры. Такой березы не найдешь, Сто лет ищи подряд. Она растет на небесах У светлых райских врат. «А ну-ка, девушки, огонь Раздуйте поживей! За стол я нынче усажу Любимых сыновей». Она постлала им постель, Чтоб мягко было лечь, И села, кутаясь в платок, Их крепкий сон беречь. Но вот запели петухи, Забрезжило чуть-чуть, И старший младшим прошептал: «Пора в обратный путь. Петух поет, рассвет встает, Слышнее каждый звук. Нам будет стоить наш приход Ужасных вечных мук». «Лежи тихонько, старший брат, Еще в окошках тьма. Когда без нас проснется мать, Она сойдет с ума. Прощай навек, родимый дом, И речка, и луга, И та девчонка, что несет Дрова для очага».

Белый голубь принцессы

Прекрасной летнею порой В укромном холодке С подругами принцесса Играла на лужке. Играла перед замком, Где дуб шумел листвой, И увидала голубка На башне угловой. «Ах, гули, гули, голубок, Со мною рядом сядь. В богатой клетке золотой Ты будешь ворковать». Как только нежные слова Услышал голубок, К принцессе мигом он слетел И сел у самых ног. Она дала ему зерна, Воды из родника. С собою в замок унесла Принцесса голубка. Вот полночь пробило вдали, И в башне перед ней Красивый юноша стоит, Тростиночки стройней. «Скажи мне, полуночный гость, Откуда взялся ты? Я крепко двери заперла На круглые болты». «Ах, тише, тише, милый друг, Я белый голубь твой. Сама сманила голубка Ты с башни угловой». Остался в башне голубок, Два трепетных крыла, И семь прекрасных сыновей Принцесса родила. Но каждый раз, как у нее Рождался новый сын, С ребенком голубь улетал, А прилетал один. И тихо плакала она От счастья и тоски. Но вот приехал гордый принц Просить ее руки. Принцесса в башне заперлась, Не вышла на порог. Она сказала: «Мне милей Мой белый голубок». Был в ярости король-отец, Он знать собрал свою. «Не стану я ни пить, ни есть, Но голубя убью!» Ходил по клетке голубок, Как снег на речке, бел. Он клювом дверцу отворил, Вспорхнул и полетел. Стремглав он вылетел в окно, Помчался на восток И в материнском замке сел На золотой шесток. «Давно, давно ты не был, сын, На нашем берегу. Скажи, о чем твоя печаль, Тебе я помогу». «О, если хочешь мне помочь, Как самый лучший друг, Ты в аистов преобрази Двенадцать верных слуг. И в белоснежных лебедей Детей обороти, И сделай соколом меня, Испытанным в пути». Летели птицы как стрела Над бурною волной. Они у замка на дубах Расселись по одной. Веселый смех и голоса Звучали из бойниц, Как вдруг на шумный брачный пир Ворвалась стая птиц. Раздался плеск могучих крыл, И был он словно гром, И в страхе гости и жених Укрылись под столом. Но вот опомнился жених, Глядит — невесты нет. И молча вся толпа гостей Смотрела птицам вслед. Они летели над водой Все дальше от земли. Семь белоснежных лебедей Невесту унесли.

РУСАЛКА

Мой лорд, нам судьба угрожает бедой, Мне страшно, мне больно в груди. Поедешь над омутом, тихой водой, На юных девиц не гляди». «О леди, мне женские страхи смешны, Сдержи недостойную речь. Того, кто пленен красотою жены, Другая не может увлечь». Он лихо вскочил на гнедого коня, Послушного крепкой узде. Он берегом ехал, кольчугой звеня, И русалку увидел в воде. «Я вижу, в реке ты полощешься всласть, Купаешь и моешь шелка». «Мой рыцарь, ко мне, я тебя заждалась, Моя кожа белей молока». И только ступил он в речную волну И белой коснулся руки, Навеки забыл он и дом, и жену Под шорох и шепот реки. «О горе мне, горе, попался я в сеть. Что сталось с моей головой!» «Теперь голова твоя будет болеть До самой доски гробовой. Ты острым ножом от рубашки моей Кусок подлиннее отрежь, Вокруг головы обмотай поплотней, Так будешь и весел, и свеж». Ножом отхватил он рубашки кусок И лоб обвязал, как умел, Но тяжкого стона сдержать он не мог И сделался бледен как мел. «Сильнее, сильнее болит голова, Я боль не могу одолеть». «Пока не взойдет над могилой трава, Голова твоя будет болеть». Решил он мечом рассчитаться сполна, Но вспенил напрасно волну: Рыбой речной обернулась она И круто ушла в глубину. Он медленно сел на гнедого коня И шагом поехал домой. С седла возле замка, молчанье храня, Сошел он в печали немой. «О леди, не нужно служанок и слуг, Меня уложи отдохнуть, А я разогну мой охотничий лук: Мне вовеки его не согнуть». Она отослала служанок и слуг, И прежде, чем лечь отдохнуть, Он сам разогнул свой охотничий лук, Чтобы больше его не согнуть.

Старый плащ

Король и архиепископ Кентерберийский

Принц Джон захватил королевский престол И сразу на Англию ужас навел. Я вам расскажу, что народ говорил: Что новый король только зло и творил. Теперь расскажу, по преданьям и спискам, Об архиепископе Кентерберийском. Был призван на суд этот важный аббат За то, что был знатен и слишком богат. Сто рыцарей он при себе содержал, Под звуки рогов из ворот выезжал. Сто слуг, разодетых в атлас и шелка, Кормил он из собственного кошелька. «Аббат, не виляй, не выдумывай ложь. Я знаю, богаче меня ты живешь. Ты подлый изменник, хотя ты и поп, Под нашу державу ведешь ты подкоп». «Король, я бы мог доказать без труда, Что пенса чужого не взял никогда. Ты можешь казнить мою грешную плоть, Но трачу я то, что послал мне господь». «Молчи, не поможет лукавая речь. Пора бы снести твою голову с плеч, Но я, чтобы помнили милость мою, Тебе три вопроса, аббат, задаю. Во-первых, ответишь ты в точности мне, — Когда я в короне сижу на коне И знать моя держит мои стремена, Какая, до пенса, мне будет цена? Узнать, во-вторых, у тебя я хочу, Как скоро всю землю верхом обскачу. И в-третьих, чтоб участь смягчилась твоя, Ты должен сказать мне, что думаю я. Даю три недели, но больше ни дня. Палач наготове, ты знаешь меня. Коль ты опоздаешь хоть на пять минут, Богатства и земли ко мне отойдут». Не дремлет аббат, не снимает ботфорт. Вот в Кембридж он едет, а вот в Оксенфорд. Трудились философы скопом и врозь, Но внятных ответов у них не нашлось. Угрюмо аббат возвращался верхом И вдруг повстречался в лугах с пастухом. «Что слышно, милорд, при дворе короля? Здоров ли он? Как его носит земля?» «Три дня горевать мне осталось, пастух, А там распрощается с телом мой дух. Коль на три вопроса ответ не найду, Лежать мне на плахе, гореть мне в аду». «Милорд, огорчаться тебе не к лицу. А вдруг да поможет дурак мудрецу? И если уж небо послало нам встречу, То как-нибудь я на вопросы отвечу. Я бедный пастух, а не знатный аббат, Но ты — моя копия, все говорят. Давай-ка сутану, слезай-ка с седла. Поеду я в Лондон, была не была». «Пастух, я сутану тебе отдаю, Я свиту тебе уступаю мою. Ты будешь весь в золоте и серебре, Хоть впору явиться при папском дворе». «Посмотрим, аббат, что в ответ ты привез На первый, второй и на третий вопрос. Коль тратил ты попусту время и труд, Богатства и земли ко мне отойдут. Во-первых, ответишь ты в точности мне, — Когда я в короне сижу на коне И знать моя держит мои стремена, Какая, до пенса, мне будет цена?» «Спаситель был продан за тридцать монет, И тут поношения, думаю, нет, Что я, о король, справедливость любя, Отдам двадцать девять монет за тебя». Король рассмеялся: «Ты в точку попал! Немного же стою я, чтоб я пропал! Теперь, во-вторых, я услышать хочу, Как скоро всю землю верхом обскачу». «С рассветом вставай и за солнцем скачи, И как бы его ни спешили лучи, Из вида его не теряй все равно. За сутки всю землю обходит оно». Король рассмеялся: «Лихая езда! Пожалуй, не ездил я так никогда. Но, в-третьих, чтоб участь смягчилась твоя, Ты должен сказать мне, что думаю я». «Ты думаешь, что перед троном — аббат, Который учен, именит и богат. Но ты, о король, говоришь с пастухом, И он эту ложь не считает грехом!»

Старый плащ

Зима ступила на порог. С ней горя досыта хлебнешь. Борей свирепо дует в рог, И наших коз колотит дрожь. Белл, жена, со мной дружна, Но мне бормочет невзначай: «Пойдешь к корове, старина, Хороший плащ не надевай». Он: «Белл, жена, встает луна, А при луне мороз жесток. Мой плащ как будто из рядна, В нем околеет и сверчок. Хоть небогаты мы с тобой, Неужто нет у нас тряпья? Что за беда, коли зимой Хороший плащ надену я?» Она: «Корова наша хоть куда, Все молоко всегда отдаст. А ты в жару и в холода Хлебать молочное горазд. Корми коровушку сенцом, Да напоить не забывай. Не будь упрямым гордецом, Хороший плащ не надевай». Он: «Давненько плащ я покупал, Он был нарядным, теплым был. Да ведь и срок ему немал: Я сорок лет его носил. Хоть и не верится сейчас, Он красным был, как кровь моя. Шалишь, жена, на этот раз Хороший плащ надену я». Она: «Живем мы вместе сорок лет, И я за этот долгий век Детишек родила на свет, Должно быть, десять человек. Все стали честными людьми, Хотя житье у нас не рай. Не богатеи мы, пойми, Хороший плащ не надевай». Он: «Белл, жена, со мной дружна, Но может вдруг поднять содом. А мне дороже тишина, И я не ставлю на своем. Ничем старуху не уйму, Когда в ней злости через край, А хочешь тишины в дому — Хороший плащ не надевай».

Буль-буль-буль…

Священник под вечер заехал в село. Отведал перцовой и тминной И к полночи еле уселся в седло Спиной к голове лошадиной. «Куда подевалась твоя голова, Чтоб черт подцепил ее вилкой! И как без нее ты осталась жива, Пока я сидел за бутылкой, Которая булькает — буль-буль-буль…» Собравшись скакать по дороге прямой, Он лошадь хлестнул для порядка, Но, вместо того чтобы мчаться домой, К реке поскакала лошадка. «А право, я мог бы догнать скакуна С моей безголовой кобылкой. Теперь и овса не объестся она, Пока я сижу за бутылкой, Которая булькает — буль-буль-буль…» Напившись, лошадка поела травы. Священник подумал: «Не худо! Нетрудно скакать, если нет головы, Но пить через хвост — это чудо!» И тут он свалился на камень речной И с каменной жесткой подстилки Сказал: «Голова! И как раз надо мной! Найди-ка ее без бутылки, Которая булькает — буль-буль-буль…»

Народные песни

Чарли мой любимый [2]

Едва родился этот год, Весеннею порой Мой милый друг ушел в поход, Отважный мой герой. Волынки нас бросали в дрожь Воинственной игрой, И все смотрели, как хорош Отважный мой герой. Чарли мой любимый, любимый, любимый, Чарли мой любимый, отважный мой герой! На нем шотландский наш берет, Ведет он грозный строй. Врагу мечом он даст ответ, Отважный мой герой. Не время другу моему Лежать в земле сырой. Он бьется в пламени, в дыму, Отважный мой герой. Чарли мой любимый, любимый, любимый, Чарли мой любимый, отважный мой герой!

2

2 Ноты к песням см. в книге «Дерево свободы». Л., Детгиз, 1962.