Водяная ведьма
Шрифт:
Я моргнула и посмотрела на все внимательнее. На золотое сено развивающееся на ветру и глубокие изумрудные пастбища. На аккуратные белые заборы и ярко-красный сарай. Все сияло в летнем солнце. Но не только солнце было источником их блеска. Все, начиная от травинки на лугу до красной краски на амбаре, светилось золотистым светом. И когда я посмотрела еще внимательнее, то увидела лучи света, идущие от полей и заборов — тонкие золотые линии, которые сформировали сложный узор над фермой Олсенов, словно тонкая золотая вязь на обложке книги. Узор распространялся на
— Мы можем создавать защиту над фермами и в деревнями, но не над лесом.
Я обернулась. Позади меня стоял Айк — в джинсах и вездесущей фланелевой рубашке.
— Как ты узнал, что я не просто любуюсь вашими результатами в управлении фермой?
— В тебе столько Эльфийского золота, что ты ломаешь узор. Смотри…
Я повернулась, поднимая руку, чтобы защитить глаза… и увидела пульсацию сети золотых нитей над полями.
— Имея в себе столько Эльфийского золота, нельзя не заметить стражей, — сказал он.
— Я повредила твоим… защитникам?
— Они довольно устойчивы. Норны укрепляют их раз в год, в неделю перед солнцестоянием. В это время их магия становится сильнее.
Я снова взглянула на акры земли, покрытые замысловатым узором.
— Должно быть, это сложная работа.
— Да, но это необходимо. Если бы не стражи, фермы и деревни будут открыты для леса. И всего, что может выйти из него.
«Или потеряться в нем», — подумала я, вспомнив рыбаков, которые пропали без вести в лесу.
— Как Брок? — спросила я.
Тень пробежала на сильно нахмуренном лбу Айка.
— Я начинаю бояться, что он никогда больше не проснется. Прошло четыре дня. Я не знаю, что мы будем делать, если он все еще будет без сознания, когда… я имею в виду, если… проход закроется.
— О чём ты? — спросила я.
— Не знаю, должен я увести его в Царство Фей или нет. Я не знаю его желаний. Он очень привязан к Фейрвику. С тех пор как мы пришли сюда, он видел себя хранителем города. И я знаю, что он не захочет оставить тебя здесь без защиты. Но, если Дори уйдет…
— Дори планирует уйти? — спросила я, шокированная и встревоженная тем, что девушка думает об уходе из Фейрвика. Она была непременным атрибутом города — членом Ротари-клуба и руководителем библиотечного совета. Как город сможет обойтись без нее? Как я буду без нее и всех других добрых соседей? Я почувствовала рывок в груди, как будто кто-то затянул там узел.
Айк ахнул. Взглянув на поле, я увидела, что золотые нити теперь дрожат, как живые электрические провода.
— Что случилось? — спросила я.
— Это твоя боль при мысли о том, что твои друзья уйдут. — Мужчина странно посмотрел на меня. — Теперь ты — часть Фейрвика. Ты чувствуешь потерю всех наших добрых друзей.
— Конечно, чувствую, — сказала я, положив руку на сердце. Узел болел, как при спазме мышц, но у меня было такое ощущение, что болело бы сильнее, если бы не этот узел.
Айк обнадеживающе улыбнулся, а затем повернулся, чтобы провести меня вокруг дома.
— Мы сегодня разместились на воздухе, — сказал он. — Норны думают, что круг будет более мощным, если провести его в лабиринте.
— Лабиринт?
— Да, Брок построил его несколько лет назад для нашей Аммы, чтобы она могла использовать его для медитации. Он всегда открыт для круга, как и для тех, кто хочет пройти лабиринт.
Мы прошли через деревянную беседку с розами и проследовали по каменной дорожке, окаймленной мальвами, георгинами, и маками в сторону церемониального сада, где аккуратные самшитовые изгороди и цветники окружали круг, размеченный наполовину вкопанными кирпичами. Брок лежал на скамейке в центре, его открытое лицо было спокойно как будто он загорал, а не находился в коме. Члены круга были собраны по всему периметру, некоторые сидели на траве, некоторые стояли. меня встретила Мунданс, царственная в своем оранжево-фиолетовом кафтане. Вместо приветствия она потребовала объяснений, что я натворила.
— Норны говорят, стражи были потревожены.
— Извините, я думаю, что из-за этого. Я достала из кармана Эльфийский камень и развернула скрывавшую его фланель. Дюжина голов склонились, чтобы посмотреть на него.
— Вот что заставило меня пропустить петлю, — прошипела Урд.
— И запутало мою нить, — сказала Верданди, держа узел разноцветной нити для вышивки.
— Да, мой экран разбился пять минут назад, но я знала, что это должно было случиться, так что я подстраховалась и сделала резервную копию. Скальд подняла флэшку, которая висела на цепочке на шее вместе с ее серебряной косой.
— Ты могла бы сказать нам, — дернулась Верданди.
— Дамы, — прервал Айк, — Вы можете исправить стражей? Мы выживем после такого нарушения?
— Конечно, мы починили стражей. Урд подняла вязание. — Плед на ее коленях был связан тем же руническим узором, что и вышивка Верданди и компьютерная игра Скальд. Тот же узор я видела сейчас над полями и зданиями фермы Олсен и окружающей долиной. — Думаешь, мы родились в прошлом тысячелетии? Мы знаем, как пережить скачок напряжения.
— Вы не помешали ей прервать круг в прошлый раз, — проворчала Мунданс, впиваясь взглядом в меня, когда я села на скамью между Энн Чейз и Тарой Коэн-Миллер. Энн улыбнулась и похлопала меня по руке, как будто пытаясь компенсировать враждебность Мунданс.
— Мы были не готовы, — сказала Верданди, бросив на Скальд укоризненный взгляд.
— Я не могу следить за всем, — парировала та, закатывая глаза, будто раздраженный подросток. — Пока я здесь, хотите узнать завтрашний индекс Доу Джонса[1] или погоду на следующей неделе в Куала-Лумпуре?
— В самом деле? Ты все это знаешь? — спросил Хэнк Лестер. — В курсе, кто выиграет сегодня пятую гонку в Бельмонте?
Скальд ухмыльнулась Лестеру и прикусила гладкий золотой шар сережки в своем языке.