Военно-морской рассказ «Миноносец Бесстыжий»
Шрифт:
– Арсений, - крикнул, перекрикивая рев котлов командир, - мне оскорбить тебя предположением о том, чем ты там занимаешься? Ты стрелять будешь ВВВЫЫЫЫТТТ?!!!!
Последнее слово вырвалось у Вскова главным образом из-за того, что Кошкодрал укоризненно запустил ему пять когтей в ухо - кот отлично понимал артиллериста и не терпел, когда мешали хорошей охоте.
– Ну ладно.
– потер ухо командир и обернулcя к рулевому, - Етьков, маневрируй на свое усмотрение.
Мичман едва успел вцепиться в поручень. Рулевой был перепуган настолько, что знал, куда упадет снаряд еще до того, как японский артиллерист
– «Розовый дельфин пьет рыбий жир» - прочитал лейтенант и одобрительно похлопал сигнальщика по плечу, - Ты делаешь успехи, голубчик. Етьков, два узла ост-вест, дадим Вздееву возможность проверить, как он закрутил резинку.
– Есть, - обезумевший от ужаса рулевой захохотал как шакал, обожравшийся мухоморов, и резко переложил штурвал.
– Мне не нравится наш кильватер, - озабоченно пробормотал лейтенант, в третий раз ударяя головой мичмана о компас.
Ецкий-третий, успевший подложить на компас запасную фуражку, вытряхнул из-за шиворота осколки и посмотрел на кильватер. Тот действительно выглядел неважно.
– Мне кажется, он немного коптит, - робко сказал он, краем глаза замечая, что «Бесстыжий» летит прямо на «Ибука».
– Абасраки, - заорал в трубу лейтенант, - ты перебрал кильватер перед походом?
– Что Абасраки? Что сразу Абасраки?
– затараторила труба, - Таки Абасраки перебрал кильватер. Абасраки перебрал кильватер так, как никто не сможет его перебрать! Только господь Б-г мог бы перебрать кильватер лучше, чем Абасраки, но у него много других дел! Я предупреждал, что это корыто с котлами надо ставить в ремонт? Я предупреждал, чтобы вы не вертели штурвалом, как Сарочка задницей?
– Ладно, ладно, - примирительно крикнул лейтенант, - держи давление, после этого выхода будем ремонтироваться.
«Ибука» был уже в пятнадцати кабельтовых и летел прямо навстречу русскому миноносцу. Внезапно мичман похолодел: японец, несомненно, тоже шел в минную атаку! Если сейчас отвернуть, чтобы пустить в ход минный аппарат, «Бесстыжий» подставит борт! Миноносцы шли в самоубийственную атаку один на другого. Писать хотелось уже совершенно нестерпимо. Внезапно на палубе послышался шум и мат, перекрывший даже рев котлов и гром выстрелов носового орудия, стрелявшего теперь непрерывно.
– Навались ... сынки! ...!!! За Веру, ... Царя и Отечество ...!!!! ....!!!!! ******!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Так виртуозно ругаться на корабле умел только великолепный Вздеев. Мичман обернулся и почувствовал, что волосы под фуражкой становятся дыбом. Вздеев с минерами снял передний минный аппарат и перетащил его в нос. Огромный трюмный матрос Ититькин, погнувший лбом все комминксы на корабле, крякнув, поднял аппарат на плечо. Вздеев нечеловеческим усилиев взвел выбрасывающую пружину и прицелился, водя миной за хвост. «Ибука» был в трех кабельтовых, когда минер выдернул стопор винта, одновременно спуская пружину.
– Ин-нах!!!
– проводил он мину. Мощная резинка раскрутила винт до бешеной скорости и мина, хищно поблескивая в волнах, понеслась навстречу «Ибуки». Японец слишком поздно понял, в какую ловушку попал и отвернул направо от «Бесстыжего», подставив борт под залп носового орудия и пятиствольных полуторадюймовых пушек. Окутавшийся паром, «Ибука» постепенно терял ход, описывая циркуляцию.
– Второй готов, - невозмутимо заметил лейтенант.
Три других миноносца проскочили мимо русского и, развернувшись, постепенно начали его догонять.
– Владимир Петрович, - донесся из трубы голос Абасраки, - вторая кочегарка повреждена осколками, больше восемнадцати узлов я дать не могу! Совсем не могу! Я и восемнадцать-то давать не должен, просто хочу показать, что может сделать один ...грек, если этот грек знает, к чему приложить руки!
«Экасука», вырвавшись вперед, осыпал русский миноносец снарядами из носового орудия, «Бесстыжий» огрызался из кормовой пятистволки. Командир смерил расстояние до японца: три кабельтова. Нехорошая улыбка заиграла у него на губах. «Бесстыжий» постепенно терял ход. Вской наклонился с мостика и крикнул старшему офицеру:
– Зигфрид Гуннарович, будьте любезны, пришлите на мостик Ыуынна с винтовкой. Да, камчадала. Побыстрее, пожалуйста.
Ыуынн, камчадал, как легко догадаться, с Камчатки, славился среди команды феноменальной меткостью (на спор делал из винтовки чаек-самцов на всю жизнь несчастными) и полной неспособностью делать что-нибудь еще, кроме этого. Поэтому в бою его обязанностью было сторожить с винтовкой якорь, чтобы кто-нибудь не украл. Винтовка у него всегда была в полном порядке. На мостик он прибыл почти мгновенно и попытался встать по стойке смирно.
– Вольно, голубчик. Видишь вон тот миноносец?
Ыуынн кивнул. «Экасука» был уже в трех кабельтовых и не стрелял, видимо собираясь захватить русский миноносец
– Видишь у него на мачте белая такая тряпка с красным кругом? А отстрели-ка мне ее.
Ыуынн вскинул винтовку к плечу и, казалось бы не целясь, выстрелил. Флаг на «Экасука» сорвало и понесло ветром. Лейтенант схватил за лапы сидевшего под компасом альбатроса и поднял его так, чтобы ошалевшая птица увидела летящий флаг.
– Видишь тряпку, ты, баклан-переросток? Давай, поступай с ней в меру собственной испорченности, - крикнул Вской и придал альбатросу мощный испульс в сторону мечущегося на ветру японского знамени.
Озверевший от всего этого безобразия альбатрос догнал священный символ Ямато и моментально сожрал прямо в воздухе. «Экасука» была уже в полутора кабельтовых, так что можно было различить лица японцев. С каким-то отстраненным интересом мичман наблюдал, как японские офицеры уселись на палубу, сняли кителя и стали обматывать бумагой лезвия кортиков.