Военные действия
Шрифт:
В директиве указывались задача, цель и код отмены команды. Одна из двадцати четырех находящихся на борту ракет должна была быть запущена ровно в двенадцать часов тридцать минут по местному времени по цели в долине Бекаа на территории Ливана. Указывались точные координаты цели, а также информация департамента картографии для TERCOMa. Если цель скроется, «томагавк» должен перейти на другую программу и обследовать горизонт на предмет микроволновых, электромагнитных и прочих характеристик, определенная комбинация которых и будет означать нужную цель.
Капитан Брин подписал директиву и передал ее начальнику
Капитан Брин получил информацию о готовности к пуску. Убедившись, что поблизости нет вражеских самолетов и кораблей, он приказал произвести пуск.
Начальник ракетного отделения вставил стартовый ключ, повернул его и нажал на кнопку. Подводная лодка содрогнулась, и ракета отправилась в путешествие длиной в четыреста пятьдесят пять миль.
Спустя пять секунд после того, как «томагавк» лег на курс, капитан Брин отдал приказ подводной лодке немедленно покинуть регион. Оператор Макс продолжал следить за полетом ракеты. В течение ближайших тридцати двух минут он ни на секунду не оторвет глаз от монитора. Если поступит команда отмены, он введет нужный код и уничтожит ракету раньше, чем та поразит цель.
Подводная лодка «Питсбург» имела давнюю историю запусков «томагавков», включающую серию залпов во время операции «Буря в пустыне». Последнее вспоминали с особой гордостью. Все «томагавки» поразили свои цели. Еще ни разу подводная лодка не получала команды прервать полет ракеты.
Для Макса это был первый боевой пуск. Ладони его вспотели, а рот пересох.
Он посмотрел на цифровое табло. Тридцать одна минута, Макс очень надеялся, что ему не придется выдергивать перо из своей птицы.
Иначе лодочным острякам на несколько недель хватит шуток по поводу «стрельбы холостыми» или «карандаша без грифеля».
Он следил за поступающим с ракеты потеком информации.
Тридцать минут.
— Лети, детка, — тихо сказал Макс и по-отечески улыбнулся. — Лети.
Глава 48
Вторник, три часа тридцать три минуты дня
Долина Бекаа
Фил Катцен сел в кресло Мэри Роуз. По обеим сторонам стояли говорившие по-английски вооруженные курды. Он объяснял им каждое свое действие. Один охранник записывал, второй слушал. Пот ручьями тек по бокам Катцена. Глаза горели от переутомления. Изнутри его сжигало чувство вины. Вины, но не сомнения.
Как и большинство игравших в войну мальчишек, Фил часто задавал себе вопрос: «Сумеешь ли ты выдержать пытку?» Ответ был всегда один: «Наверное, сумею, если меня будут просто бить, держать под водой или даже пытать электрическим током».
Дети всегда думают только о себе. Они никогда не спрашивают; «А сколько ты выдержишь, когда будут пытать кого-нибудь другого?»
Много лет прошло с тех пор, когда Катцен последний раз играл в войну. Он окончил колледж в Беркли. Он участвовал в демонстрациях в защиту прав человека в Китае, Афганистане и Бирме. Он заботился о студентах,
Получив диплом, Катцен вступил в «Гринпис». Затем работал в различных природозащитных организациях, которые то получали, то теряли фонды и гранты. В свободное время Катцен трудился в вашингтонских ночлежках для бездомных.
Страдания родителей, неспособных накормить своих детей, или мучения беззащитных животных воспринимались как собственная физическая боль. Он терзался сочувствием и мучился от бессилия.
Катцену стало плохо, когда пытали Майка Роджерса. Но окончательно сломило его то, что Сондру Девонн заставили смотреть на пытку, предупредив, что ее мучения окажутся гораздо сильнее. Сейчас, анализируя случившееся, Катцен понимал, что в нем пытались убить человека. Он понимал также, что своим поступком причинил Майку Роджерсу нестерпимую боль.
Увы, годы работы в «Гринписе» показали, что ничего не дается даром. Спасая моржей и тюленей, ты лишаешь куска хлеба гарпунеров. Защищая полярную сову, ты переходишь дорогу охотникам.
И вот он здесь — показывает людям, которые пытали Майка, как работает Региональный Оп-центр. Если он остановится, его товарищи в грязных клетках подвергнутся новым мучениям. Если он будет продолжать, десятки людей могут пострадать или даже погибнуть, как, например, этот бедолага разведчик, который высветился на терминале РОЦа. При этом, как ни крути, оказывались спасенными курды.
Ничего не дается даром.
Самое главное, Катцен отыгрывал время. Каждая минута вселяла надежду.
Оп-центр не мог оставить своих в беде. Если есть хоть какая-то возможность им помочь, Боб Херберт обязательно это сделает.
Как и весь экипаж РОЦа, Катцен прослушал курс по психологической подготовке. Американские госслужащие давно стали излюбленной мишенью террористов. От них требовалось знание элементарных основ психологии, оружия, самообороны и выживания. Катцен знал: для того чтобы выжить, нельзя расслабляться. Заложники не должны рассчитывать только на своих спасателей.
Зачастую успех операции зависит от их умения отвлечь внимание террористов неожиданной контратакой.
Катцен верил в Боба Херберта, поэтому делал все как можно медленнее. Он включал только то оборудование, которое могло оказаться ему полезным: радио, инфракрасные мониторы, радары. Поскольку охранники понимали по-английски, он старался не попадать на частоту войск быстрого реагирования.
Именно Катцен по неосторожности обнаружил прячущегося среди камней лазутчика. Этот человек прослушивал их разговоры при помощи довольно совершенной аппаратуры. Курды без труда проследили маршрут его бегства, пользуясь инфракрасной системой обнаружения. Не знали террористы только одного: разведчик готовился передать сигнал на израильскую базу. Катцен видел, как вращалась его спутниковая тарелка. Как только он понял, куда именно направлено блюдце, Катцен переключился на симуляционную программу, которая показала, что разведчик пытается выйти на связь с группой под кодовым названием «Вееб».