Военные приключения. Выпуск 2
Шрифт:
Поначалу сгоряча даже решили послать команду к злополучному сараю, но японцы уже занимали деревню — было уже поздно…
Командир этого полка получил разнос от начальства, а Бахарев — Георгиевский крест III степени. Каждому — свое.
Морская служба накладывает на людей особый отпечаток. Она требует от тех, кто посвятил ей себя, сметки, выносливости, храбрости. Особенно служба в военном флоте. Победить — или умереть! Моряки знают, что им в бою не укрыться в спасительном окопе, они все на виду. Их единственная защита — храбрость и военный опыт.
Именно учитывая эту морскую закалку, и набирали в 1914 году команды «охотников» из военных моряков для службы в кавалерии и пехоте — на самых сложных участках боевых действий. И прежде всего — из моряков-балтийцев, моряков самого славного из русских флотов. Тогда нашлось множество желающих испытать себя в бою с врагом грудь в грудь. Был среди них и комендор Хрисанф Григорьевич Бондарь.
Бондарь был родом из далекой от всех морей Минской губернии, из деревни Костеши, где уже многими поколениями жили его предки крестьяне. В 1910 году, достигнув призывного возраста, 21 года, он попадает в Кронштадт. Народная школа, оконченная им в Могилеве, помогла ему успешно закончить и школу артиллерийскую, откуда он вышел уже комендором. Служил на разных кораблях, а когда объявили набор «охотников» в отряд Балтийского флота при Кавказской дивизии, записался одним из первых. Его взвод был прикомандирован к Дагестанскому конному полку, и началась уже иная, сухопутная боевая служба.
Воевал он — как привык делать все в жизни — основательно и умело. И за пять месяцев боев заслужил полный бант.
Боевое крещение принял в Карпатах в декабре 1914 года. Пехота, подкрепленная пулеметной командой из моряков, наступала на деревню Горный Бережок. Пулеметчики заняли позицию невдалеке от деревянной церкви. Впереди шли русские пехотные цепи и спешенные кавалеристы. Им навстречу вылетела австрийская кавалерия, по которой ударили пулеметы балтийцев. Австрийцы свернули атаку, уступив место артиллерии, принявшейся густо осыпать наступающих снарядами.
По цепи прозвучал приказ об отходе. Пулеметчики остались прикрывать его, и, когда австрийские кавалеристы вновь предприняли атаку, их опять встретил густой огненный заслон. Вновь зазвучала артиллерия. Под ее огнем начали теперь отходить и балтийцы, сделавшие все необходимое. Им удалось оторваться от противника без потерь. Когда вскоре командование награждало наиболее отличившихся в этом сражении, в их числе был и старшина пулемета Хрисанф Бондарь, получивший Георгия IV степени.
Буквально через две недели — в первых числах января, уже нового, 1915 года, — Дагестанский полк получил приказ задержать противника на дороге между деревнями Седово и Боберка. Основная тяжесть этого боя легла на плечи пулеметной команды. Один из пулеметов стоял немного в стороне от дороги, обстреливая наступающего неприятеля с фланга, а Бондарь расчетом бил прямо в лоб наступающей колонне. Бой продолжался почти целый день, но австрийцы так и не сломили сопротивления моряков. За этот бой они получили награды, в том числе и Бондарь, отмеченный Георгием III степени.
27 марта балтийцам вновь предоставилась возможность отличиться. Соседний с Дагестанским Каспийский пехотный полк занимал позицию около поселка Залещики. Дагестанцы же стояли в городке Чертково, более чем в двадцати верстах от них, служили резервом. Австрийцы большим числом атаковали каспийцев и сумели их значительно потеснить, овладев частично даже их окопами и захватив два их пулемета. Тогда было решено срочно усилить каспийцев Дагестанским полком, и ночью началась переброска резерва. Несмотря на сильный огонь противника, вновь прибывшие заняли позиции и занялись их устройством. Австрийцы, видя это и не желая отдавать достигнутых преимуществ, усилили нажим, подключив и несколько артиллерийских батарей. Но каспийцы и приданные им балтийцы молчали, не желая до времени обнаруживать огневую мощь.
С рассветом австрийцы, успокоенные их молчанием и уже не ожидая жесткого сопротивления, предприняли очередную атаку. И попали под кинжальный огонь пулеметов. Наступление захлебнулось, однако вскоре последовала еще одна атака, также отбитая с большими для австрийцев потерями.
После боя особенно хвалили Бондаря, бывшего у «охотников»-балтийцев за старшего. Георгий II степени, полученный им за это дело, стал очередным его орденом.
Через два месяца — почти день в день — дагестанцы стояли под деревней Жижава на берегу Днестра. Ночные дозоры обнаружили на противоположном берегу скопление австрийцев, которые почему-то лишь к утру начали переправу. Но у русских было время подготовиться, и поэтому неприятеля здесь уже ждали. К сожалению, сил было мало — один пулемет Бондаря, что было явно недостаточно для удержания переправы, хотя расчет балтийцев и показывал чудеса хладнокровия и точности, кося противнику почти в упор. Тогда Бондарь, выяснивший, в каком месте идет основной нажим на русские позиции, отдал приказ подтянуть туда еще один «максим», тотчас же включившийся в дело. Одновременно с этим были отправлены посыльные в другие части с просьбой об огневой поддержке. Подоспевшую помощь Бондарь умело расположил на берегу, взяв переправу австрийцев в клещи. И, несмотря на интенсивный огонь вражеской артиллерии, пулеметов и беспрерывную ружейную пальбу, еще более часа держал переправу и отступил только после приказа, когда были подготовлены новые позиции для достойной встречи наступающего противника.
Пулеметчики отходили последними, прикрывая полк, беспрерывно огрызаясь, когда кто-либо из австрийских командиров излишне торопился и переходил невидимую черту, приближаясь на расстояние выстрела. Балтийцы не имели потерь. Этот бой сделал Бондаря полным георгиевским кавалером.
Впереди были еще сражения, в которых Хрисанф Бондарь действовал всегда так же решительно и смело.
ИДУ НА ВЫ
Владимир Зарубин
О НАРОДНОЙ МУДРОСТИ И ОДИННАДЦАТОЙ ЗАПОВЕДИ
Бывший рабочий судостроительного завода в Феодосии. Ныне — начальник Черноморского отделения нашего «Отечества». Незаурядный публицист, талантливый прозаик, оригинальный поэт. Неоднократно выступал в журнале «Молодая гвардия». Его приключенческая повесть «Убить Скорпиона» опубликована в первом номере нашего сборника.
Уже выводят из себя «размышления» некоторых писателей о патриотизме. Вижу, как нередко идет прямая спекуляция на моих читательских патриотических чувствах. Прикрываясь болью военных потерь, будь то Великая Отечественная война или война в Афганистане, Алесь Адамович, например, увещевает кого-то воспитывать а н т и в о е н н ы х п а т р и о т о в, не объясняя, что все это значит. Но должен же он сознавать, что опасность возникновения войны остается?! Или он призывает сыновей наших отказаться от Присяги Отечеству? Подспудно проводится мысль, будто от рядовых солдат зависит, литься или не литься крови народной.
Всегда было и пока есть такое положение, что солдату отдается Приказ, который ценою крови выполняется. Если бы антивоенные выступления советских писателей достигали ушей гипотетических противников, то тогда уместны были бы их слова об «антивоенном патриотизме», обращенные пока что только к «нашим» воспитателям. Поэтому, как бы ни гуманно были настроены такие писатели-«гуманисты», выглядят они, мягко говоря, людьми наивными. Хотя стремления и намерения их могут быть благими, слишком уж рьяно и слишком рано некоторые пытаются агитировать наших парней «воткнуть штыки в землю». А почему бы, например, Адамовичу не заняться параллельно с этим гуманистической пропагандой среди армейского состава западных военных блоков? Или попытаться уговорить наставников душманов перейти на рельсы воспитания по принципу антивоенного патриотизма?