Воин Пустоши
Шрифт:
Постепенно ландшафт менялся. Появились кустарники, потом рощицы приземистых деревьев. Стали попадаться птицы, впереди поперек курса легла темная полоска — граница между небом и землей. Ставро перекинул рычаг, управляющий двигателем, чтобы набрать высоту. Туран удивился:
— Зачем?
— Сейчас поймешь, — ответил бородач. — Будет граница пустыни.
Черная полоса впереди по курсу стала расти, разворачиваться в высокую стену. Под стеной лежала густая тень — она-то и была видна издалека.
— Донная пустыня прежде, до Погибели, была морем, — принялась пояснять Макс. — Это много-много воды, но только горькой, ее пить нельзя. Сейчас вода ушла, обнажилось дно, это и есть пустыня. Мы подлетаем туда, где проходила береговая линия. Поэтому «Крафту» нужно подняться над уровнем бывшего берега.
Стена, над которой они пролетели, до Погибели являлась границей шельфа. За ней лежала полоса мелководья, так что пейзаж сменился не сразу — напластования ила стали тоньше, теперь они чередовались с песчаными наносами и каменистыми пустошами, все чаще стали попадаться кусты, деревья, и вскоре уже можно было сказать, что Пустыня осталась позади.
Туран несколько раз вспоминал о Макоте, тоже оставшемся где-то сзади. Ведь не мог атаман на «Панче» преодолеть этот путь за такое же время. Жаль, не удалось прикончить его на энергионе… Но это ничего, Макота не такой человек, чтобы затеряться. Очень скоро о нем что-то да станет известно, атаман наверняка объявится, о нем будут говорить, и тогда Туран снова найдет его. И больше уже не потеряет.
За окном потянулись земли, очень похожие на его родные края. Такие же пустоши, изредка — фермы, серые поля с чахлыми посевами, ветряки и колодцы…
Поначалу Туран заинтересовался всем этим и подолгу разглядывал ландшафт внизу. Все же, если глядеть сверху, Пустошь выглядит совсем иначе… чище как-то, интересней. Да и много ли он мог увидеть, когда волок телегу в караване Макоты? На «Крафте» — иное дело. Но потом возбуждение схлынуло, и вскоре проплывающая внизу местность казалась совсем однообразной. Все те же овраги и холмы, заросли колючего кустарника да полоски дорог. По дорогам ехали самоходы и телеги, шли пешие.
Тим Белорус объявил:
— Гляди-ка, все в одну сторону бредут. От Херсон-Града. Сколько летим над ними, а встречных не видать.
— Мне нужно в Херсон-Град, — напомнила Макс.
— Ты уже говорила об этом, — махнул рукой Ставро. — И я согласился, хотя поначалу был против. Сперва к Яме, наберем газа, потом в Херсон-Град. Не нравится мне, что все в одну сторону. Скоро сезон ветров, сейчас движение на дорогах должно быть оживленнее. Почему караваны с севера не спешат возвратиться до начала непогоды?
Туран сходил проведать Крючка, а когда возвратился, экипаж «Крафта» громко спорил, все попеременно тыкали пальцами в лобовое окно и старались перекричать друг друга. Туран глянул туда — на горизонте маячило густое черное облако. Оно было далеко, растекалось над плоской равниной широким пятном. Невозможно разобрать, что там происходит.
— Мне нужно в Херсон-Град, ты не понимаешь! — наседала Макс на Ставридеса. — Немедленно! Почему ты разворачиваешь термоплан? Меня ждут! Летим в Херсон!
Туран догадался, что облако накрывает Херсон-Град, а Ставро сменил курс, направляясь к Яме. Бородач вяло отбивался, Макс наседала, а Белорус изредка вставлял ехидные реплики насчет обеда, который подгорает у нее в Херсон-Граде. Наконец терпение Ставридеса лопнуло.
— «Крафт» — мой термоплан! — рявкнул он. — И я здесь решаю, куда лететь! Так что научись уважать хозяина, раз уж попала ко мне на борт!
Макс отступила — Туран впервые видел растерянность на ее решительном лице. Она села на пол и отвернулась, и вид у Знатока был такой жалкий, что даже Белорус заткнулся.
— Мне нужно в Херсон, — повторила Макс, но уже без прежнего напора. — Ты не понимаешь.
— И мне нужно в Херсон-Град, — Ставро тоже сбавил тон и старательно говорил спокойней. — Это ты не понимаешь. У меня в Херсон-Граде женщина, она ждет. Но если ей нужна моя помощь, я должен быть готов эту помощь оказать. Так что «Крафт» должен быть полностью заправлен, тогда он готов к любым переделкам. На Арене встречались бойцы посильней меня, но если они не умели ждать, не умели собраться к нужному моменту, они проигрывали. Ты знаешь, что такое проигрыш на Арене? А я выигрывал — догадайся почему! Мы будем в Херсон-Граде не позже утра. Если все сложится удачно, то даже раньше. Выспись пока. Слышишь, Макс? Послушай моего совета: поспи сейчас, в Херсон-Граде на это может уже не быть времени.
— Если они убьют меня за опоздание, сон мне будет ни к чему.
— Никто тебя не убьет, я с тобой пойду и встречусь с этими, которые такие нетерпеливые! — выпалил Белорус. — Со мной тебе нечего бояться. Я тоже пойду, — добавил Туран. С тех пор, как сгорела отцовская ферма, он впервые предложил кому-то свою помощь.
– Так почему же ход перекрыт? Ты глянь, какая дура там железная… Ведь раньше не закрывали его, а теперь? И на мостках вроде нет никого. Нет, ты видишь?
– Как я могу видеть, ежели бинокля у тебя? — рассердился Макота. — Дай сюда!
Они сидели на кабине «Панча», свесив ноги на лобовую броню. Было жарко и душно, солнце будто прилипло к зениту и никак не могло сползти оттуда. От гейзеров, бьющих в долине, которая лежала между временным лагерем отряда и Кораблем, поднимался белый пар. Он не помешал бандитам разглядеть, что дыра в огромном ржавом борту — та, к которой с мостков на озере вели аппарели, та самая, через которую несколько дней назад караван Макоты въехал внутрь громады — перекрыта железной плитой.
— Она на колесах, кажись, — сказал атаман.
— Кто? — не понял Дерюжка. — Железяка эта?
— Ага. Это как ворота такие раздвижные… на колесной паре стоит.
— Но зачем они вход-то перекрыли? И почему на озере никого?
Пожав плечами, Макота опустил бинокль и встал.
— А вот подъедем, тогда и узнаем. Захар, что у вас? — громко спросил он.
Сбоку от самохода был расстелен большой брезент, на нем лежали всякие детали из нутра «Панча». Перепачканные машинным маслом Стопор с Захаром вовсю орудовали разводным ключом и масленкой. Неподалеку столпились кочевники, кроме тех, которых Вышиба поставил на близлежащие холмы охранять лагерь, с любопытством перешептываясь и толкая друг друга локтями, наблюдали за бандитами, при этом не забывая подобострастно поглядывать на Макоту. Его людоеды называли не иначе, как Загра-Чу-Рук — насколько атаман понял, в переводе на язык нормальных людей это означало Огненный Демон Ила.