Воин Пустоши
Шрифт:
Туран приготовил крюк. После приключений, выпавших на долю «Крафта», лебедка расшаталась, но ветра нет — можно надеяться, что термоплан она удержит.
Ставро, дернув рычаг, отключил двигатель. Стало тихо. Туран бросил крюк — заскрежетал металл, термоплан качнулся, вздрогнул остов старой машины, по иловой корке побежали трещины. Казалось, ветхая железка внизу вот-вот рассыплется. «Крафт» качнуло, потом он стал медленно проворачиваться вокруг кормы, где крепился трос. Ставро с Тураном принялись вращать лебедку. Газа в полостях осталось так мало, что «Крафт» легко, почти не оказывая сопротивления, заскользил к земле.
Макс оставили
– Вот ей шанс, пусть причесочку поправит и вообще — в порядок себя приведет. При нас ей, может, неловко.
Туран промолчал, не зная, что ответить — ему эти разговоры о женщинах были непривычны, и он не был уверен, что может различить, когда Белорус говорит всерьез, а когда шутит. Наверное, рыжий и сам это не всегда понимал. Он усмехнулся, хлопнул Турана по плечу иполезвниз первым. Перебрался с гондолы на вросшую в ил ржавую конструкцию, спрыгнул на землю. За ним спустились Туран и Ставро.
— Погоди! — окликнул Тима бородач. — Опасно здесь, я пойду первым.
— Не боись, борода! — Белорус подергал шнурок на шее. — У меня тоже кохар имеется. Ух, сколько я за него серебра отвалил… зато теперь могу без боязни здесь шагать. В небе я, может, и не очень-то бойкий, а вот на земле — ого-го, попробуй угонись… — Он завел глаза ко лбу, пошевелил губами и вдруг выдал:
Тим Белорус летит во мгле, Средь птиц и облаков! Но все же лучше на земле. Земля для мужиков. А баба — будто легкий птах, Пускай вдали от бед Она летает в облаках И варит там обед!Туран оглянулся — Макс, присев в дверном проеме, глядела им вслед. Заметив его взгляд, махнула рукой. Широкий рукав свитера сполз, до локтя открыв тонкую руку. В другой Макс держала «яйцо», словно даже ненадолго боялась выпустить артефакт из виду.
Черный «подъемник» Туран взял с собой, решив, что тот может понадобиться, если придется что-то перетаскивать. Хотя на самом деле ему просто не хотелось расставаться с устройством. Как будто оно было живым существом, зверем, которого человеку удалось приручить. Странными все же штуками пользовались хозяева энергиона — иногда Турану чудилось, что их инструменты живые.
Солнце опустилось совсем низко, тени вытянулись, пустыня стала темно-красной, будто залитой кровью. Путешественники, прихватив канистры, направились к угловатому силуэту брошенного самохода.
Едва отошли от «Крафта» на десяток шагов, как Белорус завел разговор со Ставро:
— Слушай, борода, хотя ты и грозился меня с термоплана выбросить, но человек ты, будем говорить, порядочный, и вообще — ты мне по душе. Хочу тебе подарок сделать.
— Подарок? — удивился хозяин «Крафта».
— Ну да. От чистого сердца. Потому что ты человек хороший.
— Какой еще подарок? Что ты задумал?
— Почему сразу «задумал»! Не веришь ты в искренность людскую. Почему такой суровый? Ты же в небесах летаешь, ты должен быть как-то легче, что ли, душевней… Помнишь рулоны серебряной пленки? Я хочу тебе их подарить. Обтянешь ими «Крафт» — и пули не страшны. Летай себе,
— Те рулоны и так на «Крафте».
— Но ведь это я их принес, верно? Жизнью рисковал, в дыру лез! Вы же все за меня переживали, а? Боялись, что я не поспею, я тоже, знаешь, как боялся! Но не бросал их, думал тогда: пусть борода «Крафт» свой починит и замотает в броню эту. Разве ж не дельная мысль, чтоб термоплан не боялся пуль? Ну, скажи? И вот я с риском для жизни добыл такую полезную броневую эту… броню. Ну?
— Ладно, — пожал плечами Ставридес. — Подарок так подарок.
— Вот именно! Тебе, будем говорить, броня для «Крафта» парню нашему — штука эта, чтобы тяжести таскать, гравитационная, стало быть, пушка…
— Что? — не понял Туран. — Какая пушка?
Белорус махнул рукой.
— А, да это, я слыхал, Макс так ее обозвала. Гравитация — это такая сила, которая всех нас к земле тянет, вниз. Ну а пушка — штуковина, которая эту самую гравитацию испускает. Выходит: гравитационная пушка, гравипушка. Так о чем я? Пушка эта — тебе, Тур, а Знатоку — что она там себе выбрала, та искательная штуковина. Как ее еще назвать… поисковик, о! Правильно, борода, я говорю? Вот мы все и распределили. И вот я еще что подумал: а ведь можно и древние машины так под землей найти, и золотишко, если припрятано, а? Как ни говори, Знатоку самая ценная часть добычи перепала. И заметь, я ничего не прошу для себя! Тим Белорус — открытая душа, все друзьям!
— Помолчи, — Ставро обернулся к Турану, который плелся позади. — Тур, держись поближе к нам и шагай след в след. У тебя нет кохара.
К самоходу приблизились очень осторожно. Ржавый кузов, распахнутая дверца кабины… Машина накренилась, переднее левое колесо вошло в ил до ступицы, резина разлохмачена и потрескалась, а под кузовом нанесло груды серой иловой пыли. Стоя здесь, машина пережила не один ураган.
Белорус, как и обещал, пошел первым. Встав на подножку, заглянул в кабину и поманил спутников.
Внутри на полу лежал скелет. Второй обнаружился в нескольких шагах по другую сторону самохода — этот был едва заметен под иловыми наносами. Человек пытался бежать, а водитель оставался на месте, но смерть настигла обоих. Тим обошел машины, осмотрел кузов и покачал головой:
— Все сгнило, ничего интересного.
Потом нагнулся, заглянул под днище, постучал ногой по бензобаку — ржавый металл отозвался скрежетом.
— Пусто, — заключил Тим. — Железо прохудилось, бензин вытек давно.
— Идем дальше, — решил Ставро.
За самоходом виднелись еще две брошенные машины: завалившийся на бок сендер и ткнувшийся в склон холма грузовик. Он сохранился гораздо лучше — кажется, машина врезалась в склон не так уж и давно. В кабине было пусто, дверцы распахнуты.
— Рыжий, проверь бензобак, — сказал Ставро.
Вскоре раздался победный клич Белоруса — есть топливо!
— Осторожней там! — крикнул Ставридес. — Заткнись и назад погляди! Тур, ко мне!
Туран подбежал к Ставридесу. Иловая корка вспухала, шевелились округлые бугорки… три, четыре, пять… и еще… Белорус, заметив опасность, быстро отступал. Веселость его сразу улетучилась. Холмики пошли трещинами, осыпались плоские обломки — на поверхность лезли крабы. Один встряхнулся и побрел к Белорусу, неторопливо переставляя конечности. Небольшой, он не казался опасным, но следом выползали новые твари — и шли за вожаком, щелкая клешнями.