Воин-Тигр

Гиббинс Дэвид

–  Так поступали настоящие римляне, - согласился Джек.
– Достаточно найти место, где есть женщины, строительные материалы, клочок свободной земли и возможность завести семью.

–  Но ведь наверняка им было известно, что гробница Первого императора буквально за горизонтом, - возразил Костас.
– А в гробнице - несметные сокровища…

–  Мне кажется, для старого авантюриста все эти сказочные клады всегда остаются за горизонтом - в точности как Элизиум, - задумчиво проговорила Катя.
– Если вся твоя жизнь прошла в поисках, по-другому уже не умеешь.

–  А если речь и в самом деле о Фабии, то одно такое сокровище могло лежать у него в суме, не забывайте, - напомнила Ребекка.
– Легионеры грабили каждого встречного, так что добычи у них хватало: парфяне в Мерве, купцы с Великого шелкового пути… В список награбленного мог входить и тот камень, перидот.

Неожиданно среди развалин появился маленький мальчик.

–  Ага!
– воскликнул Костас.
– А вот и светлые волосы подоспели!

Детская макушка деловито подскакивала над камнями, приближаясь к ним. Наконец мальчик остановился и склонил голову; он явно слышал их, но не понимал. Снова юркнув в облако пыли, через миг он вынырнул над дряхлой стеной и принялся их разглядывать. Волосы у него и впрямь были светлые, но скорее рыжеватые, чем соломенные. Они с улыбкой замахали ему руками. Прикрыв глаза от солнца, Джек всмотрелся в лицо ребенка. Глаза у него оказались пронзительно-зеленого, едва ли не оливкового цвета. А еще проглядывало в его чертах нечто странное, неуловимо знакомое. Мальчонка перебрался через стену и встал прямо перед ними, однако держал себя с опаской и слишком близко подходить не стал. Ни обувью, ни приличной одеждой он похвастаться не мог. Внезапно лицо его озарила уверенность, какая бывает лишь у детей. Он широко им улыбнулся и протянул ручокну.

–  Ну и что дарят таким вот детям?
– пробормотала Катя.

Костас все еще вертел в руках найденный камешек. Подумав, он поднял его повыше и продемонстрировал мальчику. В глаза Джеку ударили яркие блики: камень отражал мутный солнечный свет, пробивавшийся сквозь пылевую завесу. Джек присмотрелся тщательнее. Насыщенный оранжевый оттенок, характерная прозрачность, как у янтаря. Минутку… Да это же янтарь! Теперь Джек видел даже комара, заключенного в прозрачную тюрьму. А еще в центре камня виднелась дырочка. Очевидно, через нее когда-то пропускали шнурок, чтобы носить диковину на шее. Вид у камня был очень древний, потертый. На поверхности проступали какие-то отметины. Похоже на гравировку… Какое-то животное… Сердце Джека гулко заколотилось. Он протянул руку…

И опоздал. Костас, не заметив его интереса, бросил камень мальчику. Тот поймал его на лету и поднес к глазам, не зная себя от восторга. Амулет насквозь пронзили лучи солнца. Янтарь, никаких сомнений. Должно быть, его добыли за тысячи миль отсюда. Янтарь с берегов Балтики. Мысли Джека не поспевали друг за другом. Личная вещь какого-нибудь легионера? Скорее всего выходца с кельтского севера - из Галлии, Германии или даже Британии. Ему вспомнился образ Фабия с храмового рельефа: высокий мужчина с волосами, собранными в хвост. Неужели его? Неужели ему удалось в целости пронести фамильную реликвию через годы рабства? С другой стороны, речь ведь о Великом шелковом пути. Так или иначе, на нем когда-то перебывали все сокровища Древнего мира…

Мальчик с озорной улыбкойсжал камень в кулачке. Жест археолога не ускользнул от его внимания, но рассматавться с подарком он не собирался. Он лишь смерил Джека бездонным взглядом - и пулей кинулс прочь. И почему-то только чейчас стало ясно, как естественно сочетается цвет его волос с цветом здешних гор, с цветом пыли, заполонившей долину. С цветом Великого шелкового пути. Но Джека больше взволновал другой факт, реальность которого не вызывала теперь ни малейших сомнений. Он побывал здесь Набрав полную груд воздуха, он медленно выдохнул - ave atque salve, frater– и лишь тогда обернулся к остальным.

–  Любопытно, а не довелось ли нам минуту назад заглянуть в глаза римскому легионеру?

Ребекка взяла его за руку.

–  Думаешь, сокровище находилось где-то тут?

Джек потер подбородок.

–  По-моему, мы только что его нашли. В этом мальчике живет наследие римлян.

–  Она имела в виду драгоценный камень, Джек, - вставил Костас.

–  Пусть лучше он остается где-то там, за горизонтом, - пробормотал Джек.

–  Ну да, как же. Не надо притворяться, будто тебе и не хотелось его найти. И не хотелось узнать, что случится, если сложить два камня вместе.

–  Я не знаю.
– Джек прищурился.
– Правда не знаю.

–  А ведь забавно было бы попробовать, а?
– не унимался Костас.
– Хотя бы разок. На что оно похоже, бессмертие? А потом мы бы поместили их в Музей ММУ в Карфагене - по разные стороны комнаты, но достаточно близко друг к другу, чтобы у посетителей возникали приятные ощущения. Тогда люди начали бы выходить из музея в отличном самочувствии. И чаще жертвовать на наши нужды.

Взглянув на Ребекку, Джек качнул головой в сторону грека:

–  Теперь понимаешь, о чем я говорил? У него мания всех опускать с небес на землю. И никакой тебе мягкой посадки.

Костас лишь ухмыльнулся.

–  Впрочем, можно испытать в лаборатории кое-какие свойства перидота и лазурита. Прадеш предлагает то же самое. Может, в этих камнях и вправду что-то есть. Не секрет бессмертия, конечно, но и не банальный призматический эффект, не световой фокус. Скажем, способность к передаче энергии. Какие-то хитрости с преломлением.

Преломление. Прикрыв глаза ладонью, Джек поднял взгляд к солнцу. Последние дни стали для них чередой преломлений - между прошлым и настоящим, между событиями вековой и дважды тысячелетней давности, между жизненными путями, бежавшими по параллельным траекториям. На миг ему почудилось, что все они - римский легионер Лициний, полковник Джон Ховард, он сам - ничем не отличаются друг о друга, что их вели вперед одни и те же стремления. Может, все дело в камне и жажде бессмертия; тот, кто поддается соблазну, невольно взмывает над повседневностью. Вздохнув, он приобнал Ребекку.

–  Пожалуй, обойдусь-ка я без бессмертия.

Костас взглянул на свою мятую рубаху и принялся с мрачным видом теребить ее в руках, затем пристально посмотрел на Джека.

–  Зато у бессмертных наверняка иногда находится время на Гавайи.

Джек спрыгнул со стены.

–  Намек ясен.

–  Вот теперь я понимаю Костаса, - заявила Ребекка.

–  Насчет чего?

–  Насчет крюков. Он говорит, каждая твоя экспедиция заканчивается чем-нибудь непредвиденным. Никогда не знаешь, куда они тебя заведут. Потому-то он и сам втягивается. Тут ведь бы как раз такой случай, правда?

Глубоко вздохнув, Джек обратил взгляд на развалины. Запустил руку в сумку, но тут же сообразил, что лазуритового слоника в ней уже нет. Вспомнил, где им довелось побывать за эти дни. Задумался, случились ли в его жизни какие-нибудь перемены. И ответил Ребекке с усталой улыбкой:

–  По-моему, тут было нечто большее, чем крюк.

Костас выжидательно на него посмотрел.

–  Ну и куда отправимся теперь?

–  Есть предлжения?

–  Мне тут пришли на ум Острова Бессмертных. Помнишь, Катя о них рассказывала? Первый император снарядил несколько экспедиций на их поиски. А найти их можно посреди восточного океана. Проще говоря - Тихого. Небольшая, но крайне симпатичная компашка вулканических островов.