Воин-Тигр
Шрифт:
Катя в задумчивости смотрела на озеро.
– Здесь у меня бывают странные ощущения. Может, все дело в разреженном воздухе. Я плохо сплю, и в минуты бессонницы мир грез и реальность переплетаются. Иногда после пробуждения вместо стука сердца мне слышится топот копыт по трясущей земле и бой барабанов. Словно воины придут и за мной.
– Только не играй с нами в Чингисхана, Катя.
Устало ему улыбнувшись, она вновь перевела взгляд на озеро.
– Когда лежу ночью в полудреме, ко мне возвращается отец. Он представляется мне таким, каким я видела его в детстве, когда он еще преподавал историю искусств в Бишкеке. После возвращения с Черного моря я почти не думала о нем. Все воспоминания словно заблокированы.
Джек украдкой взглянул на нее. После смерти отца Катю обуревали сложные чувства: горе, облегчение, злость на отца, на себя, на Джека. Сейчас лучше всего было промолчать, не мешать ей. Заметив его молчаливость, Костас заговорил сам:
– Твой отец - тот, в кого он превратился, - сидел на затонувшей русской подводной лодке, под завязку набитой ядерными ракетами. Он охотно продал бы пару-тройку Аль-Каиде, и это только для начала. Благодаря нам тысячи людей сейчас живы.
Он встал, потянулся, отряхнул пыль с шортов и устремил взор на лощину в ближайшем холме.
– Пожалуй, мне самое время отлучиться ненадолго.
– Он наградил Джека людоедской улыбкой.
– Ох уж этот бараний жир.
– Поосторожнее там, - бросила Катя, помахав ему рукой.
Тем временем Алтаматы поставил трактор возле юрты. Дым от его костра уже потух. Снаружи стояли два рюкзака.
– Кажется, будто с тех пор, как мы с тобой сидели на берегу Черного моря, прошло много лет, - негромко сказал он. Катя кивнула, но ничего не ответила. Немного помолчав, Джек указал на юрту.
– Так ты все-таки уверена, что хочешь поехать с нами?
Она снова кивнула.
– Как и Аламаты. Хотя твое военное прошлое не вызывает у него сомнений, Афганистан, по его словам, совсем другая история. В годы афгано-советской войны он попал в ту самую долину, которую собираемся навестить и мы, - его буквально накануне призвали в морскую пехоту. Их вертолет сбили, в живых остался один Алтаматы. Он отбивал вражеские атаки, пока не кончились патроны. Моджахеды пощадили его, потому что он был киргиз. Ему пришлось прожить с ними в горах больше года.
– Хорошо. С нами полетит еще один человек, его зовут Прадеш. Он отвечает за подводные раскопки в Арикамеду, но перелетес с нами в Бишкек. Капитан Индийского корпуса военных инженеров, участвовал в боевых действиях в Кашмире. Еще он специалист по древним горнодобывающим технологиям. Вместе с ним мы и побывали в джунглях. Мне бы очень хотелось, чтобы наш университет развернул работы на Иссык-Куле. Если Алтаматы всерьез намерен исследовать подводные развалины на восточном конце озера, то он и Прадеш - просто находка для нас, с их помощью можно сдвинуть дело с мертвой точки. Прадеш говорит по-русски. Интересно, как они поладят?
Из-за груды валунов у них за спиной послышалась какая-то возня.
– Эй, ребята!
– крикнул Костас.
– Идите-ка сюда, посмотрите!
Джек поднялся на ноги и посмотрел в его сторону.
– А оно нам надо?
– Вы только в овраг не сорвитесь, он слева от вас. А я немного пониже и подальше.
Они стали осторожно спускаться по каменной осыпи. Джек достал миниатюрный фонарик для подводного плавания и направил луч перед собой. Костас склонился над какой-то трещиной. Соскользнув вниз, они оказались в небольшой впадине. На севере смутно виднелось озеро, на западе, позади них, вставали стены оврага, а далеко на юге вздымались заснеженные вершины гор.
– Ну и?..
– обронил Джек, опасливо присев рядом с другом.
– Я ходил мыть руки к ручью и на обратном пути вдруг увидел это, - объявил Костас и показал на пару валунов неправильной формы, торчащих из стены оврага. Между ними зияла расселина.
– Там застряло что-то металлическое. Ничего особо древнего, наверное, но после той китайской штуковины у меня на уме одно оружие.
Катя присоединилась к ним, и Джек осветил трещину фонарем. В камне засел продолговатый кумок металла, похожий на обломок клинка. Она потрогала его пальцем, затем взялась поплотнее и потянула на себя, однако ничего не вышло.
– Видите серебристый налет у меня на пальцах? Это хром, - взволнованно объявила она.
– Металл под хромовым слоем окислился, но когда-то это была первоклассная сталь ручной ковки. Чтобы уберечь лучшие клинки от ржавчины, китайцы покрывали их хромом. Перед нами лезвие от древнекитайского меча. Потрясающая находка, Костас.
– Просто давайте мне побольше бараньего жира и почаще отпускайте на одинокие прогулки, - пробормотал Костас, приглядываясь повнимательнее.
– Похоже, кто-то специально загнал его в камень, чтобы обломать. Видимо, ему понадобился более короткий меч.
Джек задумался:
– К какому типу он мог относиться?
Катя провела пальцами по лезвию.
– Мне этот тип давно знаком, - тихо произнесла она.
– Длинный кавалерийский клинок, монголы его очень любили. Но если вы не верхом, пользы от него немного, так что пеший воин вполне мог сломать его, чтобы обзавестись чем-то покороче.
Джек ахнул. Ему вспомнилась гробница в джунглях. Тот воин на рельефе, противник легионеров… Воин в тигровой шкуре. Он взглянул на Катю.
– Надо думать, ты имеешь в виду меч с латной рукавицей, пата?
Она ответила кивком.
– В детстве мне часто попадались картинки с такими мечами. И рукавица всегда блестела золотом, а формой соответствовала тигриному лику. Ее-то здесь и не хватает. Вот почему я так удивилась, когда ты рассказал мне о своей. У меня были подозрения, что твой пата раньше принадлежал воину-тигру, но четкой связи не прослеживалось. И вот теперь она перед нами. Тут и сомневаться нечего. Некогда этот клинок крепился к рукавице, которую Джон Ховард нашел в лесном храме.