Воин-Тигр
Шрифт:
– В этой истории ничего железно очевидно нет, - пробормотал Джек, не отрывая от нее глаз.
– Хочешь еще что-нибудь нам рассказать?
– Мой дядя вел себя скрытно, но имел на то причины. Он знал, что, как только на него начнется охота, под удар попадут и все близкие родственники. Так повелось издавна. Если одни из двенадцати оступился, то расплачиваться будет весь его клан. А поскольку из дядиной семьи осталась одна я, меня и постигнет возмездие.
– Так, Катя, - проговорил Костас.
– Видимо, ты имеешь в виду тех татуированных парней, которых мы нашли неподалеку от храма.
– Джек обо всем мне рассказал, - тихонько произнесла Катя.
– Сколько там было трупов?
– Мы насчитали шесть. Судя по всему, в джунгли они заявились всемером, на вертолете. Все до одного китайцы, в рубашках с логотипом горнодобывающей компании "Интакон". Холмы в окрестностях Рампы богаты бокситами, в правительство часто поступают заявки на ведение карьерных работ, поэтому койя привычны к виду геологов. В итоге китайцы достигли лишь того, что наткнулись на маоистских боевиков, у которых в тех краях база. Время от времени маоисты нападают у туземцев. Соответственно местная полиция и ухом не ведет, когда замечает очередной отряд, вооруженный до зубов. По всей видимости, китайцы проникли в пещеру, разыскали и убили твоего дядю, а на обратном пути угодили в засаду. Боевики сорвали с трупов часть одежды и порядком их изувечили, так что нам удалось полюбоваться на их кожу. У всех была одна и та же татуировка на левой руке.
Девушка нацарапала в блокноте рисунок:
– Такая?
Костас кивнул:
– Точь-в-точь. Тигриная голова.
– Воины-тигры?
– спросил Джек.
Катя покачала головой:
– Так называют лишь одного из двенадцати, посвященного последним. Чтобы пройти обряд инициации, ему приходится делать всю грязную работу. Другие называют себя "Братством". А те китайцы - не более чем пехотинцы, рядовые члены клана, от рождения обязанные служить Братству.
– Мы наткнулись на троих маоистов, и один из них оказался не совсем мертвым.
– Костас указал на перевязанное плечо.
– Мне сейчас положено быть в отпуске, а не возиться с огнестрельными ранениями. Лучше бы тебе рассказать нам всю правду, Катя.
– Только шесть трупов, - откликнулась она.
– Получается, один сбежал?
– Судя по всему, он прорвался через джунгли к месту посадки вертолета. По словам койя, от других китайцев ничем особо не отличался. Правда, у него была винтовка с поворотным затвором и оптическим прицелом, в старом кожаном чехле. Странный выбор оружия - для джунглей.
– Ничуть, - пробормотала Катя.
– Не в его случае.
– Ты знакома с этим парнем?
Она впилась в него взглядом.
– Как думаешь, он видел ту надпись в храме?
– Не исключено, - вполголоса ответил Джек.
– А если и нет, твой дядя вполне мог им рассказать. Возможно, его пытали.
– В смысде - наверняка пытали.
– Ко времени, когда Лициний начач работу над собственной эпитафией, для него уже не существовало внешнего мира. Образ камня мог слиться в его сознании с образом старого товарища, Фабия, которому он был настолько предан, что на рельефе со сценой битвы фактически уподобил божеству. Нарочно или нет, но старик оставил охотникам за сокровищами подсказку, употребив слово sappheiros– "ляпис-лазурь". Если кто-то вышел на верных след, то сразу смекнет, что к нему.
– А что, если он где-то здесь?
– Костас всмотрелся в западную гряду, погруженную в тень. Солнце уже почти село.
– Ну, седьмой китаец? Может, мы сейчас у кого-то на прицеле.
Катя поджала губы.
– У "Интакона" есть концессии на геологическую разведку в Кыргызстане, в Тянь-Шаньских горах.
– Она обвела рукой заснеженные вершины на горизонте.
– Те шестеро работали на компанию, но каждого связывали с Братством клановые узы. У них есть вертолеты и выносливые лошади для экспедиции - знаменитая порода, берущая начало в Монголии. Если он здесь, то в эту минуту наблюдает за нами. Сначала им нужно выяснить, что я нашла и куда мы направимся дальше. Убьют меня немного позже.
– Замечательно, - буркнул Костас.
– Просто замечательно. Значит, против нас выступает горнодобывающая компания? Вот под каким прикрытием эти воины работают в наши дни…
– "Интакон" - самое доходное их предприятие.
– Она повернулась к Джеку.
– Сколько у нас времени?
– "Апач" американских ВМС прибудет сюда через тридцать минут, - ответил Джек, сверившить с часами.
– Если все прошло по графику, то "Эмбраер" уже заправлен и ждет нас в аэропорту Бишкека. Все необходимое погружено в самолет.
– Хорошо.
– Катя перевела взгляд на Костаса.
– Скажу еще пару слов о тех лошадях. Мы имеем дело с небесными лошадьми из китайской мифологии, исходящими кровавым потом. Легенда гласит, что с ними можно не бояться поражения в битве. Первый император очень ими дорожил, и во многом благодаря им простые китайцы верили в его непобедимость.
– Кровавым потом?
– с недоверием повторил Костас.
– Таких лошадей называют ахалтекинскими. Это одна из самых редких и чистых пород, уходящая корнями в глубокую древность. Ахалтекинцы славятся своей быстротой и выносливостью. Принято считать, что эффект кровавого пота вызывается особым паразитическим заболеванием, характерным для всей породы, но наверняка никто не знает.
– Видела хоть одну такую живьем?
– полюбопытствовал Костас.
Катя ответила презрительным взглядом.
– Я ведь дочь казахского хана. Ты что, забыл? Отец научил меня держаться в седле, еще когда я была девочкой. Ахалтекинцев долгое время разводили лишь в нескольких уединенных доликах в Казахстане, Туркменистане и Афганистане, вдали от любопытных глаз. Забота о чистоте породы была семейным делом. Человек, поставлявший лошадей моему отцу, утверждал, будто его род ведет начало от времен Первого императора. Тогда владыка разослал по горным долинам людей, чтобы те взяли с коннозаводчиков клятву не терять блидетльности. Когда император вернется в бренный мир, небесные скакуны для его телохранителя должны быть наготове. В сегодняшнем Китае с этой породой все так и носятся - в ней видят символ национального единства и силы, не имеющий ничего общего с коммунистами.
– Не научил ли тебя твой наставник еще какой-нибудь премудрости?
– поинтересовался Костас.
– Он сказал, что люди, в жилах которых течет тигриная кровь, чувствуют близость ахалтекинцев, а лошади чувствуют их. Готовясь к битве, воины приходили к Иссык-Кулю и начинали бить в барабаны. Ахалтекинцы вихрем проносились через ущелья и мчались вдоль берегов озера, исходя пеной и потом, застилая воздух кровавой поволокой.
– Чем дальше, тем лучше, - проворчал Костас.
– У тебя в генах то же самое?