Воин Забвения. Гранитный чертог
Шрифт:
Едва не вместо приветствия Млада влепила Хальвдану пощёчину да ещё и мечом наверняка не отказалась бы пощекотать, если бы не вмешался Бажан. Хотя, чего скрывать – это он заслужил. Потому что повёл себя, как последний остолбень. И осознать бы, отступить, присмотреться, но он продолжал совершать одну глупость за другой. А когда вопреки приказу князя и всем мыслимым правилам настоял на том, чтобы отправить Младу в разведку, то и вовсе признал своё перед ней бессилие. А ведь грозился прогнать и даже пытался это сделать. Но она только въедалась в мысли всё сильнее. И не покидала
Это было похоже на какую-то хворь. Впору к Лерху идти.
Только вместо этого Хальвдан оказался в харчевне Горяя этой ночью. Хоть не к лицу воеводе, уже давно вошедшему в те лета, когда наследников растят и подают пример отрокам, слоняться по постоялым дворам и искать женских ласк за деньги. За это в городе с утра бабы хорошенько перемоют ему кости. Но вчера ему было плевать. Он самозабвенно глушил в пиве и оголтелом внимании девиц злобу на самого себя да чувство вины за то, что толкнул Младу в опасное задание.
Пожалуй, последний раз он так по-скотски напивался в тот день, когда узнал, что потерял девушку, любившую его, и которую, наверное, любил он. Хоть малодушно отказывался себе в этом признаваться.
Орхона. Это имя – то малое, что осталось от неё. Ещё упрёк её отца, ариванского вельможи Вархана, который не простит Хальвдана, верно, никогда. И обрывки воспоминаний, пронизанных жарким солнцем. Их за почти шесть лет он сумел загнать в самые далёкие уголки памяти. Да и сейчас ни к чему ворошить.
Отогнав от себя неприятные мысли, Хальвдан, чуть приподнялся с постели и дотянулся до стоящего на столе резного кубка. Отпил прохладного и вместе с тем горячего ариванского вина, что так кстати привёз седмицу назад знакомый купец. Боль в виске чуть унялась. Однако во рту ещё остался горько-кислый привкус скверного пива. Пожалуй, хватит на весь день маяться.
Это ж надо – надраться из-за девки! Хорош воевода, что сказать.
Хальвдан резко поставил пустой кубок на стол, но та покачнулась и, брякнув, упала на пол. Девушка рядом пошевелилась, протянула руку, пытаясь обнять, но не дотянулась. Ещё чего! Похоже, возомнила себя невесть кем. В этом все женщины: даже шлюха, и та не спешит убраться после сделанной работы да ещё и ластится спросонья.
Хальвдан встал и оделся под чуть сонным взглядом гостьи.
– Тебе пора, – отстранённо произнёс он.
Девушка почему-то обиделась: резко поднялась с постели и с видимым раздражением натянула одежду, наспех заплела косу. Буркнула недовольно:
– Расплатиться не забудь.
– Не беспокойся, не с бродягой ночь провела, – Хальвдан усмехнулся и нарочито громко припечатал на стол несколько серебряных монет. – Этого достаточно?
Девушка бросила на деньги короткий взгляд:
– Да.
И её лицо тут же просветлело от столь щедрой награды. Пожалуй, ей теперь целую луну отдыхать можно. Хальвдан позвал отрока, чтобы тот вывел девицу из детинца как можно более незаметно. Хотя, как ни скрывайся, а Кирилл всё равно узнает. Люди начальника стражи Вигена не дремлют: вездесущие, всевидящие. Запрет на то, чтобы водить в дом шлюх, князь озвучил давно. И до тех пор, пока рядом была Малуша, Хальвдану не стоило никаких усилий его исполнять.
Но вчера настроение было уж очень паршивое, как и все последние дни. А после харчевни он вообще плохо что-то помнил. Будто не своими ногами до детинца шёл.
Когда вернулся отрок, опасения Хальвдана подтвердились. Мальчишка выглядел загнанным расстроенным:
– Княже приказал явиться в чертог немедля, – отчеканил он и отступил к двери.
– Так уж прям и приказал?.. Немедля?
Отрок с серьёзным видом задумался, задрав глаза к потолку, и кивнул, не разгадав издёвки в голосе Хальвдана.
– Даже поесть с утра не даст… – нарочито тяжко вздохнул тот и поднялся с постели, где уже успел слегка задремать.
Отрок, наблюдая за ним, пожал плечами. Хальвдан, пытаясь придать себе более подобающий случаю вид, поправил рубаху, застегнул пояс с висящей на нём секирой и, кое-как расчесав пятернёй волосы, пошёл за мальчишкой. Если князь собирал воевод в зале, а не в своей светлице – значит, дело серьёзное. Значит, будут долгие речи, а то и споры.
Кирилл встретил его укоризненным взглядом, но отрешённо молчал, пока отрок не передал, что Бажан тоже вот-вот придёт, и не вышел из чертога. По озабоченному лицу князя было заметно, что утро для него началось так же нерадостно, как и для Хальвдана. Он сидел в обитом кожей кресле с высокой строгой спинкой и задумчиво смотрел в пол. Потом искривил губы, видно, от самой неприятной мысли и снова поднял взгляд.
— Я надеялся, что ты не опустишься до такой наглости, Хальвдан, — тихо произнёс князь сквозь зубы и добавил ещё чуть сдержанней: — Привести шлюху в княжеский дом — на это только ты способен! Долго я ещё буду терпеть от тебя подобные выходки? Сначала Малуша, а теперь уж и того хуже! — в его голосе сквозил нарастающий гнев.
Но только зная Кирилла много лет, можно было бы разгадать, насколько он сейчас взбешён. Тем, что князя удалось вывести из себя, Хальвдану можно было бы, пожалуй, гордиться. Уж больно редко кому доводилось это делать. Только повода для радости в том не было. Разозлённый Кирилл супротив спокойного – опаснее в разы.
Гридни[2] у двери чертога, тоже чуя это, обеспокоенно переступали с ноги на ногу.
Однако Хальвдан сделал вид, что не заметил изменений в настроении князя. Лишь посмотрел на него исподлобья и ответил с ленцой, хотя, наверное, стоило бы промолчать:
— Не ярись, кнез. Ты словно старый дед, которому только и надо, чтобы его бок печь грела. Тебе самому не мешало бы наведаться пару раз на тот постоялый двор: девки там одна к одной! — В этот момент улыбка у него на лице, надо думать, была прегнусная. — А что она вытворяла ночью в постели… Куда уж Малуше до неё. А твоей ледышке Гесте — и подавно! Наверное, между ног у неё холодная пещера… Хотя откуда мне знать.
Пожалуй, Хальвдан погорячился с последними словами, но они будто сами собой слетели с губ. То ли из-за похмелья, то ли из-за того, что князь предпочёл начать разговор с нападок. Кирилл всё это время смотрел на него, удивлённо приподняв брови, и постукивал пальцами по подлокотнику.