Воин. Возвращение
Шрифт:
Ерничая и подтрунивая над самим собой, для снятия стресса и одновременного поднятия духа я шагнул в пламя. Но не как в дверь, насквозь, а осторожно, с самого краешку.
Костер не возражал. Даже обрадовался. Вмиг ощупал меня всего с ног до головы, словно метелкой обмахнул, и я мгновенно почувствовал: как ушла усталость, прибавилось сил и уверенности. Так что из огня я вышел чистенький и сияющий, как новая монета. Вожделенные кубики пресса, правда, так и не появились, да и с плечами все по-прежнему — не жмут. Ну и добре, значит, можно одеваться — прежняя одежка впору будет. Нагота она, конечно, тоже имеет свое преимущество, особенно на пляже, но вообще-то, без второй шкуры — как-то неуютно. А так, кольчугу натянул, перевязью с мечом затянулся и — сразу совсем другим человеком себя ощущаешь. Ничто не мешает и не отвлекает. Особенно, если к тебе приближаются две амазонки. С виду — знакомые, но не ведомо по какому вопросу. Вполне вероятно, что 'на лице прекрасные и лютые внутри'.
— Влад! Влад! Гляди, что получилось!
Мне и без их восторженных воплей прекрасно видно — получилось хорошо. Все сбруя и амуниция шагнула в своем развитии, как минимум, на ступень вверх. Даже без учета применения передовых технологий в изготовлении и неведомых материалов. С расстояния казалось, будто на девушках не доспехи, а крупная чешуя, совершенно не сковывающая движения. На поясе у каждой весел короткий меч, а в руках амазонки сжимали древка коротких двухметровых копий с длинным листообразным жалом. Чуть поуже, чем у протазана, но тоже вполне внушительным. Вернее, я бы сказал: перо оружия выглядело великолепно хищным. Как раз для женщины, которым изящество и стиль, порой важнее целесообразности.
А главное: и Листица, и Милка не просто переоделись в костюмы воительниц, — они стали ими. Ласковые, скромные, чуточку затюканные крестьянки в одночасье превратились в жриц войны. Жаждущих сражения и крови врагов…
Что-то мне такая метаморфоза переставала нравиться.
Может я и примитивный мужлан, который ничего не понимает в равенстве полов и прочих новомодных веяниях, но война — это не драка. И чтоб научиться сражаться, не превращая битву в кровавую бойню, нужна более устойчивая психика и умение ощутить чужую боль. А ведь всем ведомо, что нет более беспощадных и жестоких палачей, чем дети и женщины. Первые просто не воспринимают происходящее всерьез, а другие… Женщина красиво падает в обморок, изображая слабое и беззащитное существо, но к стоматологу идет, как к парикмахеру или кофе с пирожным попить. А мужчину только в бесчувственном состоянии удается к зубному врачу заманить. Да и любому другому — тоже… Почему? Природа… Болевой порог у женщин гораздо выше. Чтоб они не умирали при родах, а главное — после всего этого кошмара, им и дальше хотелось заниматься увеличением популяции. Тогда как нечувствительный к ранениям воин или охотник — тормоз и потенциальный труп.
И ведь все это произошло с ними только из-за того, что я вовремя не проявил характер, не настоял на своем. Нет, на это я согласия не дам.
Я широко улыбнулся и поманил новоиспеченных амазонок к себе. А когда они приблизились, крепко схватил девушек за руки и, как бы в шутку, повалился навзничь. Спиной в костер. Увлекая их всем весом, прямо в очистительное пламя, — радостно распростершее нам навстречу свои жаркие объятия…
Какое-то время казалось, что я оглохну от визга разъяренных фурий, но потом все поутихло. А открыв глаза, я понял, что надежды мои оправдались с лихвой, вышестоящие органы позволили мне вернуться немного назад и переиграть последние события. Наверняка не обошлось без моего vip-духa. Сказал бы еще кто, это я приобрел возможность сохраняться и перезагружать жизнь, или меня самого настоящий игрок перезагружает?
'Неужели, Влад, ты и в самом деле хочешь это узнать?'…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
(альтернативная)
'Я не разбойник и не апостол,
И для меня, конечно, тоже всё не просто,
И очень может быть, что от забот моих
Я поседею раньше остальных'.
Глава пятнадцатая
Староста наверное влез в окно. Во всяком случае вчера, прежде чем забраться на ложе к Листице, я лично подпирал дверь лавкой.
Во как надоела мне эта крестьянская непринужденность и вытекающие из нее внезапные визиты. Совсем никакой личной жизни. Не дом, а проходной двор. В казарме хоть дневальный предупреждал… А тут — заикой стать можно. Открываешь глаза в объятиях красотки, после бурно проведенной ночи, а напротив кровати, прям как у себя, — сидит за столом Ярополк свет Титыч, потягивает чего-то из кружки и выжидательно смотрит на тебя. С эдакой легкой укоризной во взгляде. Мол, ну сколько ж можно? Поимей совесть. Я вона уже битый час о добре общественном радею, а ты все прохлаждаешься.
Мысленно высказав старосте все, что я думаю о нем и его бесцеремонности, я сладко потянулся и перевернулся на другой бок. Спиной к непрошеному гостю.
— Кх-кх… — похоже, старосте хватило вчерашнего общения с моим реверсом, и теперь он требовал: взглянуть правде-матке в глаза.
— Ну, до чего же ты, Титыч, назойлив… — проворчал я, разворачиваясь обратно. — Прям, как муха. Не видишь разве, люди почивают…
— Кто рано встает, тому Бог дает, — назидательно произнес Ярополк.
— Ты б хоть отвернулся, дядька Ярополк, — возмутилась молодица. — Глаза твои бесстыжие. Седой весь, а туда же…
— Вот еще, — фыркнул тот, но голову наклонил. — Голой девки я не видел. Помню, однажды, лагерь орков разгромили, да обоз с пленными отбили… Такого насмотрелся… Не только без одежды, но и совсем без кожи… Так-то, красавица. А потому, ты не ругайся и нам не мешай. Я ведь не на блины пожаловал. Не забыл, Влад, что Гырдрым вчера сказал? Две недели мигом пролетят. И охнуть не успеем, как он воротится. Только теперь, боюсь, клан Лупоглазых постарается наемника посильнее гхнола отыскать. Так что отлеживаться некогда.
— Ага, — кивнул я. — Прям горит и полыхает все вокруг. Признайся лучше, что тебе не дает покоя наш не оконченный разговор. Любопытство разбирает…
— Это тоже, — не стал лукавить Титыч. — Я ведь и к великану нашему сходил. Спит, сердешный… Совсем обессилел. Ну и пусть себе… Я пару хлопцев возле него оставил, так что как только заворочается, — прибегут, сообщат. Только не скоро еще — горные тролли еще те умельцы, насчет поспать… Но это значит, Владислав, что затея твоя с передачей Выселок во владение, тьфу, Хозяину все еще возможна. А мне, что-то совсем не хочется в рабство. Привык я к свободе, веришь?
— Вот уж к чему я точно не стремлюсь… — подыматься не хотелось, но разве ж от такой пиявки отцепишься. — И вообще, лучше объясни, как ты в запертую дверь войти умудрился?
— Почему в запертую? — удивился Титыч.
— Ой, — подала голос Листица. — А я еще, когда ночью во двор выходила, подумала: чего это скамейка к двери прислонена?..
— Понятно, — проворчал я. Все-таки, непорядок. Уж больно крепкий у меня тут сон. Вторую ночь не слышу, как моя хозяйка по дому шарится. От тролля заразился что ли? Или это она такая легкая на ногу. Хотя, скорее всего, опасности не ощущаю. Вот и дрыхну, как у… Не, обойдемся без глупых и ненужных сравнений.