Воин. Возвращение
Шрифт:
— Вот как? — староста остыл так же быстро, как вскипел. — В таком разе, можно и послушать. Извини, Влад, за неприветливые слова. Терпеть не могу глупцов, которые другим могилы роют.
— Можно и рассказать, вот только присядем что ли? Чего зря ноги томить?
— Так вот тут и садись… — указал рукой на землю Дорофей. — Лето, земля теплая. Роса с травы сошла уже. Чем не место для разговора?
Интересно, это я так здешнему старосте не приглянулся, или хлебосольство в Приозерном вообще не в чести?
— Не убедил ты меня еще ни в чем, — спокойно объяснил тот, усаживаясь. — Вот и не спешу в гости звать. Чтоб не выгонять потом… С позором…
Логично.
— Что ж, поговорим тут. Мне, собственно, без разницы, — я присел рядом. — Скажи, Дорофей, самим-то гоблины не надоели? — и, увидев, как насупились седые брови, поспешил добавить. — Ладно, не отвечай. Это я так спросил. А задумали мы с Титычем вот что…
* * *
— Складно сказываешь, Владислав Твердилыч. — Очень складно. И вот что я вижу: сладится у тебя дело или нет, а крови прольется много. Не боишься, что напрасно?
— Не боюсь, староста…
— Иного ответа от легионера я и не ожидал, — осуждающе проворчал тот.
— Да полно тебе, старый, — чуть повысил я голос. — Ты же не ребенок, должен понимать: всему есть своя цена. А свобода — особенной оплаты требует. Тут одним золотом да серебром не обойтись. И план наш с Титычем в том и состоит, чтоб как можно дешевле выкупиться. А если вы нам поможете, то тогда уж наверняка все сладится.
— И на какую же помощь вы рассчитываете?
— Коровами да козами… — не сдержался я. — Староста, не разочаровывай меня. Ты же битый, умный. Зачем глупости спрашиваешь? А боишься — так и скажи. Сам по избам пойду!
— Я тебе пойду, — сверкнул взглядом Дорофей. — Может, Титыч тебе и дал волю в Выселках, того не знаю, — но в моей деревне один староста. И никакой чужак тут распоряжаться не будет!
— Дед, ты меня на горло не бери, и в гляделки я тоже умею играть… — я поймал взгляд старосты и вперился в него со всей убедительностью. — Даже не сомневайся, если понадобится, я через дюжину таких как ты переступлю.
— Ишь, какой воевода… — похоже, староста проникся, но отступать не спешил. — Что ж со службы императорской ушел? Командовал бы себе дальше. Небось до десятника дослужился, судя по замашкам?
— Дослужился, — кивнул я. — Но ты мне зубы не заговаривай…
— Чего их заговаривать-то, беззубому? Где я тебе бойцов возьму? Ты, Влад, сам рассуди. В деревне мужиков всего ничего. А тех, которые ратное дело знают — и того меньше. Или думаешь, что мы из доброты душевной клану оброк платим? Да будь в Приозерном хоть пара таких умельцев, как ты — давно б Лупоглазых на поединок вызвали. Ан нет — терпим…
— Что, совсем? — опешил я от такого известия. Честно: не ожидал.
— Я не сказал: 'совсем', - вернулся к привычному, чуть ворчливому тону Дорофей. — Семеро мужиков, что в боях побывали, найдутся. И охотников более дюжины. Да токмо даже самый хороший охотник — еще не воин, верно?
— Верно, — согласился я.
Выйти с рогатиной на вепря или медведя — и выучка, и мужество надобно. Но это совсем не то, что бой с врагом двуногим. И уж тем более иная закалка нужна, чтоб не дрогнувшей рукой снять часового или хладнокровно прирезать спящего…
— И сильно вам это поможет? Может, лучше голубя с уведомлением послать?
Да думал я об этом, думал.
Наложив 'Тень ястреба' на Выселки, гоблины не озаботились, или силенок у шамана не хватило, — навести заклятие и на соседнюю деревню. Поэтому здешние птицы летали и дальше. Но призвать на помощь 'длинные ножи' не вполне укладывалось в мои планы покорения мира. Кто бы ни прислал помощь, он и в социальном плане и во всех иных категориях окажется гораздо могущественнее вымышленного десятника 'пантер'. И кто сможет поручиться: что ему не придут в голову мысли, схожие с моими замыслами? В том плане, что две бесхозные деревеньки никакому лендлорду лишними не станут. А к поединкам в той весовой категории я еще не готов. Совсем… Поэтому предпочитаю обходится собственными силами. Немного самоуверенно и рискованно, согласен, — но кто не блефует, тот не пьет шампанского. Тем более что риск, особенно для других, минимален. Не зря же я их всех в башню прячу…
— И что мы напишем полковнику? Что гоблины собираются разорить какую-то деревню? Думаешь, это его сильно впечатлит? Особенно, если Выселки, судя по твоим же словам, еще с прошлого года забывают платить в казну. Нет, Дорофей, придется нам самим вольную добывать. А возьму я всех, кого отпустишь. Охотников в башню посадим. Пусть отстреливаются, — этому их обучать не понадобится. Там от них толк будет. Кроме того, зеленые их не смогут посчитать и не узнают, что в Выселках народу прибавилось. Ну, а остальных инвалидов* (*стар., - ветеранов) надо смотреть. В деревню пойдем или сюда позовешь?
— Чего их звать-то, — хитро усмехнулся старик и указал рукой чуть вбок и мне за спину. — Вон они все семеро. Ждут, чем наш разговор окончится…
— Так ты все заранее знал? — возмутился я. — Зачем же голову морочил?
— Знать не знал, а догадывался. Давно живу, разное повидал. А понять, что гоблины от своего так просто не отступятся, хоть проиграй трижды три поединка к ряду, — особого ума не надо. Как и сообразить, что более некуда вам за помощью податься, как к нам. Вот только о Хозяине ты мне впервые поведал. А что погуторили немного, секрет прост — должен я был понять: что ты за человек? Как считаешь? Ведь именно от тебя почти вся затея зависит.
— И как, гожусь?
— За неимением лучшего… — пожал плечами старик. — Всем ты, десятник, хорош, но горяч больно. А значит, можешь по молодости лет и глупость сотворить. Потом пожалеешь, а уже не вернешь содеянного. Этого опасайся…
— Семь раз отмерь — один отрежь? Так что ли?
— Слова, как я погляжу, ты умные знаешь, — кивнул Дорофей. — Прибавь к ним умные поступки, и лучшего хозяина для здешних мест даже искать не придется. Первый под твою руку пойду.