Воин

Бубела Олег Николаевич

Проснулся я до рассвета и обнаружил, что пошёл снег. Началась зима. Утренний мороз заставил меня поёжиться и с удвоенными усилиями начать разминаться. Сделав разминку, я припомнил всё, чему меня обучали в лесу и выполнил своеобразный «бой с тенью», чтобы дать окрепшему телу привыкнуть к знакомым движениям. Многое приходилось изменять, многое вообще чувствовалось инородным. Именно тогда я понял, почему спортсмены не тренируют каждую мышцу отдельно, а только весь комплекс разом — чтобы не получилось, так как у меня. Я вроде бы и стал сильнее, но привычные движения приходилось разучивать заново. Кропотливо и методично я стал восстанавливать все свои двигательные навыки, приспосабливая их под новые ощущения, новые реакции.

За этим занятием меня и застал мастер. Некоторое время он понаблюдал за мной, а затем приказал следовать за ним. Я сбегал в комнату и вернулся с деньгами, которые и всучил Лину. В ответ тот выдал мне одежду и те самые чешки, которые носили все ученики.

— Теперь ты стал моим старшим учеником, — порадовал меня он. — Не позорь теперь меня своим видом!

Я только улыбнулся и быстренько переоделся. Да, эта одежда явно напоминала кимоно — такая же простая и не стесняющая движений. Оглядев меня, мастер провёл в соседний дом, где я ещё никогда не бывал. Оглядевшись, я окрестил его спротзалом, так как назначение огромной комнаты с деревянным полом другим быть не могло. По стенам было развешано оружие и всякий другой спортивный инвентарь, а возле одной стены стояли куклы, обтянутые мешковиной, изображавшие человеческие фигуры. В комнате уже находились все старшие ученики. Мастер пригласил меня выйти на середину и кивнул одному из них, имени которого я даже не знал.

Он в ответ поклонился мастеру и стал напротив меня. Я быстренько активировал знакомое заклятие для усиленного запоминания и раскрыл глаза пошире, пытаясь охватить своим вниманием всё тело спарринг-партнёра и услышал, как мастер дал команду «Начали!». Ученик атаковал меня. Жёстко, безжалостно, нанося хлёсткие удары ногами, руками, обрушивая на меня град приёмов. Я замечал и запоминал их всё, но реагировать на них просто не успевал. Уклоняясь и уворачиваясь, я лишь ослаблял силу ударов, тогда я попытался их блокировать. Со многими это проходило, но всё же удары, которые, как мне показалось, были самыми болезненными, я продолжал пропускать.

Через пять минут моего избиения я закономерно оказался на полу, пытаясь разогнать звёздочки в глазах. Одновременно я лихорадочно анализировал все приёмы, которыми меня награждал старший ученик. Одни я сразу же принимал, другие немного изменял, подстраивая под себя, а третьи вообще отбрасывал, так как знал удары несколько совершеннее. Разложив знания по полочкам, я услышал голос мастера:

— Плохо, ты ещё не готов!

Я поднялся и ухмыльнулся, кивнув ему.

— Ещё дубль!

Мастер с сомнением посмотрел на меня, но всё же скомандовал «Начали!» и мой противник опять накинулся на меня. Но теперь я примерно представлял его технику боя, видел его удары, подмечал лишь только начинавшиеся движения и успевал их опережать или блокировать. Теперь я уже стал нападать сам, награждая ученика несколькими ударами в чувствительные места. Нет, я сразу не стал отлично владеть его приёмами, мне всё ещё были нужны тренировки, чтобы тело стало двигаться быстрее, выполняя незнакомые движения. Это добивается только практикой и ничем другим. Но я чувствовал, что стал практически равен этому ученику, а через день или два он для меня будет уже слабым противником!

Но рано я обрадовался. Ученик внезапно поменял схему боя! Удары сменились захватами, приёмы — болезненными щипками и точечными ударами, заставлявшими мои мышцы отключаться. Я не знал, что ему противопоставить, а потому только смотрел, запоминал и анализировал, пытаясь снова хоть как-то уклоняться от ударов. Во второй раз оказавшись на полу я всё также начал раскладывать всё, что узнал в своей черепушке, но услышал голос мастера.

— Ты просто поразительно быстро учишься, Алекс! Кто ты?

Я молчал и продолжал лёжа на полу сортировку знаний, которым придётся превратиться в мои навыки. Закончив с этим, я поднялся и спросил:

— Ещё дубль?

Мастер только кивнул, поняв, что ответа на свой вопрос он не услышит. В этот раз ученик, поняв, что такой техникой со мной уже не справится, перешёл на подкаты, удары из неожиданных положений, обманные движения. Я всё запоминал, но в этот раз постарался не падать на пол, а продолжал отбиваться, фиксируя новые движения и тут же применяя их на практике. Через десяток минут я вошёл во вкус и почувствовал удовольствие от спарринга. Через полчаса мой противник уже стал задыхаться, его атаки стали редкими, я начал видеть бреши в его защите. В конце концов, видя, что полноценной схватки больше не получится, я поднял вверх руки, прекращая бой, и повернулся к мастеру, внимательно за нами наблюдавшему:

— А не пора ли нам подкрепиться? — спросил я с улыбкой.

Он только машинально кивнул и махнул рукой, отправляя всех учеников завтракать и провожая меня ОЧЕНЬ внимательным взглядом. За завтраком я опять принялся анализировать увиденные приёмы. А нехилая школа у мастера, подумал я, она позволяет охватить буквально все направления рукопашного боя. Если он ещё и на холодном оружии такой же профессионал, то мне довольно крупно повезло! Вот только долго что-то этот процесс будет происходить. Это пока я увижу все движения, пока запомню их, пока научусь ими владеть, пока выработаю свой собственный комплекс боевых приёмов… Может пройти не один месяц.

А если попробовать по старинке? Считать все знания мастера и перенести их себе? Я даже жевать перестал, обдумывая это идею, но потом с сожалением от неё отказался. Не выйдет. Просто так он мне копаться у себя в голове не позволит, а вырубить его, чтобы покопаться в ней без его ведома, у меня пока не получится. Нужно быть хотя бы таким умелым воином, как он сам, чтобы лишить его сознания и со спокойной душой копировать его знания. А тогда на кой они уже будут мне нужны? Я продолжил завтрак и размышления. А если подсыпать ему что-нибудь в еду? Прикинув, я отказался и от этой идеи — рискованно, ненадёжно, при неудаче я могу потерять всё. Так что мне придётся действовать медленно, но верно, пока деньги не кончатся.

После завтрака мы вернулись к тренировкам. На меня уже нападали двое и трое учеников, а я учился технике боя против группы, когда было необходимо двигаться так, чтобы противники мешали друг другу. Мои движения становились всё чётче и увереннее, мастер некоторые из них корректировал, изредка останавливая бой и показывая, как именно нужно двигаться. Остальные ученики тоже даром время не теряли и отрабатывали приёмы на куклах и друг на друге.

Под конец занятия мастер сам вышел напротив меня и тут я понял, что в сравнении с ним я ещё беспомощный котёнок. Он уложил меня на пол с трёх ударов, двигаясь так быстро, что его движения смазывались в моих глазах. Преодолевая боль, я поднялся с пола и попросил, ускоряя своё восприятие:

— Ещё!

Мастер опять атаковал меня, но в этот раз я сумел немного ослабить один из его ударов. Чувствуя, как онемевшая нога не желает подчиняться, я кое-как поднялся, мысленно прокручивая последовательность атаки мастера, и твёрдо заявил:

— Ещё!

На этот раз я сумел отбить один его удар, но подняться больше уже не смог, так как попробовал атаковать сам и закономерно получил удар в голову, попрощавшись со своим сознанием и опять упав в заботливые руки темноты. Когда я очнулся, то понял, что лежу в своей комнате, а рядом сидит мастер и ждёт, когда я соизволю очнуться. Рядом с ним горела свеча, освещая своим неярким пламенем небольшое помещение. Я почувствовал, что тело хоть и болит, но подчиняется, и тоже принял сидячее положение. Мастер выглядел очень виноватым, так что я заговорил первым, видя его терзания: