Воин
Шрифт:
— Мясо давай, не жмоться! — приказал я таким начальственным тоном, что повар и не подумал ослушаться и машинально брякнул кусок мяса мне в тарелку.
Лишь только тогда в его глазах появился проблеск мысли, и он попытался мясо у меня наглым образом забрать назад. Я пресёк все эти попытки, подняв поднос и схватив у него из-под носа пару кусков хлеба. Развернувшись и отправившись искать свободное место, я услышал сзади от раздатчика:
— А ну стой, гад!
Но останавливаться я, конечно и не подумал, ища свободное место на столах и думая, что кто-то из офицеров точно сегодня
— Ты смотри, он уже в офицеры подался! — раздался голос парня с нарядами. — Так что же ты не садишься со своими? Разве тебе приятно сидеть с простыми солдатами?
— Не кипятись, — посоветовал я ему, облизывая с пальцев жир. — В офицеры меня ещё не записали, так что могу сидеть, с кем захочу!
Я принялся за суп, который оказался весьма наваристым, хотя и пустоватым. Краем глаза я ловил злые взгляды бойцов, лица некоторых украшали синяки, от чего их глаза блестели ещё ярче.
— А вот мы не хотим сидеть с доносчиками! — сказал мне боец слева, которого я опознал как Кина.
Я нашёл взглядом худого парня с бегающими глазками, сидящего за этим же столом и хмыкнул:
— А вас кто-то заставляет?
— Убирайся отсюда, тварь остроухая! — заявил мне боец, сидящий напротив. — Тебе здесь не место!
Я проглотил последнюю ложку супа и принялся вымакивать последние капли кусочком хлеба.
— Позволь мне самому решать, где мне место, — ответил я ему, засунув кусочек в рот и придвинув тарелку с кашей.
— Да ты!.. — начал было парень, но был остановлен тем, которому грозила работа на кухне.
— Постой, Лас, ушастик просто не понимает, что ему тут совсем не рады. Сейчас он возьмёт свои тарелки и пойдёт подыскивать себе другое место. Ведь правда, ушастик?
Я молча поедал ароматную кашу. Пустовато, недосолено, но вполне сносно. Парень медленно, но верно закипал, глядя на меня. Сейчас будет ба-бах, подумал я. И точно, парень поднялся со своего места и навис над столом, наклонившись ко мне.
— Вали отсюда, мразь!
— Слушай, тупоухий, чтобы меня обзывать, у тебя должны быть для этого большие основания, поэтому либо заткнись, либо попадёшь в лазарет, — предупредил его я.
— А ты считаешь, что у меня нет оснований?! Да я из-за тебя уже получил два наряда на кухню! А сколько ещё получу за драку?! — закричал он мне в лицо.
— За драку дают не наряды, а плети, — просветил его я.
Эта новость его настолько ошарашила, что он побледнел и сел на своё место. Я не спеша доел свою кашу и только тогда услышал в общем шуме столовой его сдавленный вопрос:
— И сколько?
— Десяток, — ответил я, складывая тарелки на поднос и поднимаясь. — Мне, во всяком случае, дали именно столько.
Я развернулся и пошёл сдавать тарелки назад, чувствуя, как спину царапают напряжённые взгляды сослуживцев. Справившись с этим делом, опустив тарелки в большой чан с водой, я вышел из столовой и прикинул, что вечером начальником мне была обещана тренировка, а значит, нужно идти поближе к его домику, чтобы не заставлять его ждать. На улице уже темнело, никаких фонарей или ламп не зажигать не собирались, а поэтому наступали сумерки. Но в домике начальника всё же горел свет и я решился заглянуть внутрь. Секретаря уже не было за столом, хотя его бумаги остались. Постучав в дверь и дождавшись разрешения, я вошёл в кабинет Карина. Тот стоял у окна и смотрел на вечернюю суету, что царила на улице, размышляя о своём. Я не прерывал его, стоя у двери.
— Алекс, а зачем тебе нужно уважение товарищей? — спросил меня начальник, но потом поправился. — Нет, я имею в виду, зачем тебе всё это, если через месяц ты всё равно уйдёшь отсюда?
— Затем, что этот месяц я хотел бы прожить спокойно, — ответил я и добавил, видя, что мой ответ не принёс ясности. — Вначале я просто хотел держать со всеми нейтралитет, но так уж получилось, что пришлось выбирать: уважение или ненависть. Как вы сами можете догадаться, второй вариант спокойствие вовсе не гарантирует.
Начальник задумался, а потом заметил.
— Знаешь, нормальный человек просто бы заметил, что уважения всегда добиваться непросто… что это ему было необходимо для чувства собственного достоинства, но ты… Ты говоришь об этом так холодно и расчётливо, будто сам подстроил драку, чтобы получить его.
Командир повернул голову и вопросительно посмотрел на меня. Я поспешил развеять его сомнения.
— Нет, командир Карин, это действительно произошло случайно. Однако буду с вами честным, если бы я решил, что это было мне необходимо, я бы действительно довёл дело до конфликта.
— А ты уже делал так раньше? — начальник даже повернулся ко мне.
— Да, — припомнил я эпизод с гномом.
Карин опять задумался, а я принялся разглядывать оружие в кабинете.
— Не хотел бы я иметь тебя своим врагом, — признался мне начальник лагеря. — Если ты так легко можешь управлять чувствами людей, я боюсь даже подумать, что ты будешь делать со всем остальным… Ладно, пошли немного поработаем с оружием. У тебя мечи где?
— В бараке, — ответил я, недоумевая, с чего это вдруг начальника потянуло на лирику.
— Возьми эти, — он протянул мне два простых клинка в ножнах. — Они могут подойти для тренировки. Деревянные я брать не хочу, баланс не тот, так что ты смотри поаккуратнее.
Мы с ним вышли на улицу и отправились на знакомую площадку, где сняли куртки и рубашки, чтобы не задеть ненароком и принялись тренироваться. Здесь преимущество было явно на моей стороне, хотя я и работал незнакомым мне оружием. Благодаря моей гибкости и вёрткости я легко уходил от атак начальника, а в ответ наносил свои молниеносные удары, которые он просто не успевал блокировать. Через несколько минут я почувствовал, что амулет на моей груди начал вибрировать, и на мгновение зазевался, что стоило мне царапины на боку. Подняв мечи, я ответил Алоне, что сейчас немного занят и пообещал связаться с ней позже. После этого мы вернулись к схватке, и вскоре уже Карин поднял свои мечи, прерывая бой.