Воина миров. Второе пришествие
Шрифт:
Но еще сильнее Иррата поразила кожа лица человечка, рассеченная глубокими складками, как будто она намного больше, чем череп под ней, и ее пришлось собрать, чтобы она как-то поместилась. Иррат никогда прежде не видел таких лиц, ни дома, ни здесь, общаясь с немногими людьми, занимавшимися его ожогами и тем, чтобы создать необходимый для восстановления сил комфорт.
Он не мог найти слов, чтобы попытаться выяснить причину такого странного вида, но потом подумал, что может оно и к лучшему. Куда правильнее сосредоточиться на изучении особенностей
С минуту они рассматривали друг друга, причем человечек впился в него глазами так, словно хотел проникнуть в самые недра организма и докопаться до мельчайших подробностей. Во взгляде не было и намека на то, что человек удивлен тем, что видит. Он изучал Иррата так, как это делают с давно знакомым объектом, который вдруг проявил себя с неожиданной стороны.
— Ммм… У вас ничего не болит? — нарушил молчание визитер.
«Какой голос, — подумал Иррат. — Словно поскрипывает несмазанная подвеска. Будто что-то застряло в его горле, но, похоже, ему ничего не мешает. Он произносит слова не так, как остальные — это больше похоже на те звуки, которым учила меня мать».
С непривычки он не всегда понимал, как следует отвечать на некоторые вопросы. «Будет ли правильно признаться в том, что я испытываю боль?»
— Я обжег руку и лицо, — ответил Иррат.
Маленький человечек вскинул голову, чтобы заглянуть в лицо Иррату, чуть заметно вздрогнул.
— Вы действительно говорите по-английски, — заявил он.
— Как я говорю? — Иррат не был готов к такой резкой смене темы. Смысл сказанного оказался совсем не понятен.
— Не важно. Вы прекрасно говорите, молодой человек, остальное у нас будет время обсудить. — Он удовлетворенно кивнул и отошел на шаг назад. Смотреть на Иррата с близкого расстояния означало высоко задирать голову, это было не удобно.
«Молодой человек? Он считает меня ребенком? Но меня невозможно принять за ребенка, мои глаза уже давно поменяли цвет!»
Иррат вопросительно повел бровями, но промолчал. Человечек со странными волосами говорит так путано, что за лишними вопросами можно совсем потерять нить смысла.
— Так вас зовут Ират? — спросил гость, садясь на специально удлиненную для пришельца кровать.
— Иррат, — поправил марсианин.
— Ага, — прозвучало в ответ. — Называйте меня Уотсон. Профессор Персифаль Уотсон.
— У вас три имени? — Иррат оторопело опустился на подоконник. «Как может быть у человека несколько имен? в их телах живет несколько личностей? Но мессия никогда не проявляла признаков чего-то подобного».
— Эх, это пока сложно, — Профессор Персифаль Уотсон покачал головой. — Хорошо, называйте меня просто доктор, а об именах мы поговорим потом.
— Вас зовут Доктор? — Иррат ощутил головокружение. «Как разговаривать с человеком, у которого четыре имени? К кому из них мне обращаться?»
— Нет же! — Доктор, кажется, начинал терять терпение. — Это не имя, просто говорите это, когда обращаетесь ко мне, чтобы я знал, что вы говорите со мной.
«Так все-таки я буду говорить с Доктором. с остальными он познакомит меня позже».
— Я понял, Доктор.
Иррат облегченно опустил плечи. Доктор верно расценил его движение и тоже заметно успокоился.
— Вот и прекрасно, молодой человек. Теперь мы можем поговорить о более важных вещах.
«Смогу ли я понять более важные вещи, если он поставил меня в тупик даже тем, как знакомился? Кто он такой?»
— Вы хотите мне помочь? — Иррат решил сам начать с простого, чтобы проследить реакцию собеседника.
— О, да, безусловно! — Доктор потер ладони друг о друга. Иррат обратил внимание, что кожа его рук вздута выпирающими жгутами, выделяющимися голубоватым оттенком на общем розовом цвете кожи.
«Что с его руками? — подумал Иррат. — Он выглядит совсем не так, как все остальные, кого я видел. Возможно ли, что люди Теплого Мира делятся на несколько разных видов? Что-то подобное в наших легендах говорилось о предках. Но это было так давно, что мы не знаем, правда это, или вымысел».
— Я просто обязан вам помочь, молодой человек! — продолжал тем временем Доктор. — Эти местные олухи даже не смогли как следует ухаживать за вашими ожогами!
— Олухи?
«Опять началось, — подумал Иррат. — Это гораздо труднее, чем я предполагал!»
— Ну да. Эти армейские лекари умеют только йодом мазать, да бинтами обматывать!
«Лучше я промолчу. Может быть, он наконец расскажет, зачем пришел, и я пойму хотя бы половину из его рассказа. Для начала будет совсем не плохо. Я знаю слишком мало слов! Как же мне рассказать им о моей миссии? — Иррат глубоко вздохнул от досады. — Успею ли я найти с ними общий язык, пока не станет слишком поздно?»
Пока перспектива была безрадостной.
— Да что это я? — Доктор словно очнулся. Он вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате, засунув руки в прорези своей странной одежды. — Простите старого дурака! Вы же не понимаете почти ничего из того, что я тут говорю! Я должно быть напугал вас, Иррат?
«Нет, похоже, без объяснений мы не сдвинемся с места. Пусть это долго, но зато это верный путь. Я буду стараться за двоих, но добьюсь понимания. Я не могу провалить миссию».
— Что такое старый?
— Старый? — Доктор, казалось, не понял смысла слова, сказанного им самим только что. Он замер на секунду, но потом встрепенулся, словно на него спрыгнул со своей ловчей сети маленький шилк, и как-то по-особенному посмотрел на Иррата. — Сколько вам лет, Иррат?
— Десять лет.
— Ммм… а сколько лет вашей матери?
— Семнадцать.
— Хм. а сколько лет вашей бабушке?
— Бабушке?
— Матери вашей матери.
— Не знаю, я ее никогда не видел.
— Вы видели чью-нибудь чужую бабушку?