Воины столетия. Дар
Шрифт:
— До дня Святого Валентина помиритесь? — спросила Настя.
Я пожала плечами.
— А что?
— Мы в "Олимп" собирались всей нашей компанией, хотели вас с собой позвать.
Компанией… Как давно я никуда не ходила с нашей шайкой…
— Я и без него пойти могу.
Настя вскинула брови.
— Вау… Уверена?
— А то! А нас пустят? Мы же маленькие ещё.
— Пустят. Макс все устроит, у него знакомые там.
— Будем под присмотром? Сомнительное развлечение.
Настя погрозила мне пальцем.
— Ты смотри, кто решил пойти в разнос. Из-за Кирсанова?
— Да из-за всех.
Мать с отцом, вновь не сойдясь в вопросах моего воспитания после того, как мама забрала у меня телефон, разругались в пух и прах. В итоге после недельного молчания, мать заявила, что едет в командировку в столицу на пять дней. Отец, конечно, расстроился, но мириться не стал. А мне даже полегчало — почти неделю не нужно будет изображать до тошноты покладистую дочь и просить прощение через слово. К репетитору я ходила исправно, училась вроде неплохо, но волнения по поводу экзаменов не испытывала. Гораздо больше я нервничала, раздумывая о походе в мир духов. И хотя слова Зевса о том, что все не так плохо, вселяли надежду на положительный исход нашего мероприятия, история Ключника не шла у меня из головы.
С экскурсии по университету мы с Настей задумали удрать, и возможность представилась во время прогулки по студенческому городку. Нам показали план территории, пятнадцать минут что-то рассказывали об основателях местного дворца науки и, получив от благодарных школьников дружный зевок, повели смотреть парк. Навстречу по расчищенным от снега дорожкам топали студенты, и я вдруг ясно поняла, что совсем не хочу заканчивать школу. Мы же одиннадцать лет все были вместе, виделись почти каждый день, а теперь нас просто раскидает по стране, если не миру, и ничего с этим нельзя поделать. Совсем другие люди окажутся рядом.
Своей печалью я решила поделиться с подругой.
— Насть, а ты не думала…
— Подожди, — она взяла меня за локоть. — Сейчас мы отсюда удерем. Вот сейчас они зайдут за угол… Готовься…
Я закатила глаза.
— Пошли, — прошептала Настя, когда наш класс во главе с экскурсоводом, свернул с главной аллеи в сторону общаг.
— Девчонки, вы куда? — крикнул кто-то из парней. — Мы с вами!
— Бежим, бежим, бежим…, - Настя потянула меня в сторону, за стенд с планом студгородка.
До нас долетел возмущенный крик классной.
— Артем! Ярослав! Вы куда собрались? Немедленно вернитесь к группе.
— Заложат, — уверенно прошептала я.
— Нет, Артем нас не сдаст.
Настя высунулась из-за стенда.
— Сейчас последний за угол свернет, и пойдём.
— А что ты Артема с собой не позвала?
— Позвала, да он спалился, как видишь.
— Привет.
Настя подскочила, налетела на меня, и мы, поскользнувшись на наледи, свалились в грязный сугроб.
— А подкрадываться зачем? — Настя приняла Сашкину руку и, поднявшись, принялась отряхивать шубу. — Я чуть инфаркт не схватила.
Я, проигнорировав попытки оказать мне помощь, сама встала на ноги. Вот только бежевую куртку, так же успешно как Настя шубу, я отряхнуть не смогла.
— Ну, ты и чумазая, — протянула подруга.
— Нечего было падать на меня!
— Нечего было подкрадываться, — она посмотрела на Сашку. — Опять туфлей по башке захотел?
— После арматуры мне только что-нибудь потяжелее заходит.
Настя рассмеялась и хлопнула Сашку по плечу.
— Прости, Кирсанов, учту. А ты что с группой не поехал?
— Зачем? Тест мне не нужен, экскурсия тоже, — он пожал плечами и посмотрел на меня. — Хотите есть?
Ответила за нас Настя.
— Хотим, а ты нас угостишь?
— Угощу, идём, — Сашка не успел отвернуться, как Настя взяла его под руку и через плечо подмигнула мне. Я закатила глаза и поплелась следом, злая и грязная. Хотелось, конечно, надеяться, что Сашка приехал, чтобы поговорить и, наконец, помириться со мной, но с его непредсказуемостью я не бралась загадывать наперед.
Он привёл нас в светлую, чистенькую столовую корпуса филологов. Оказалось, местная повариха знала ещё Сашкиного деда.
— Ой, Сашенька! Чего ж так долго не заходил? Совсем взрослый стал! — женщина лет пятидесяти, дородная, румяная, в белой косынке и чистейшем фартуке, вышла из-за прилавка и обняла Сашку. — Ангелина Николаевна как? Как мама? Вот недавно Бориса Львовича вспоминали. Как его теперь здесь не хватает.
Она выглянула из-за Сашкиного плеча.
— А ты с подружками? На день открытых дверей пришли? И проголодались, конечно. Сейчас всем покушать принесу.
Через несколько минут мы с Настей не без ужаса наблюдали за тем, как в геометрической прогрессии росло количество тарелок на выделенном нам столе.
— Саш, — я наклонилась к напарнику. — Мы столько не съедим.
Настя засмеялась.
— Меня ещё никогда парни так не угощали. Всякие салатики, пирожные, роллы, суши, а тут борщ, пюре, котлеты, тортик печеночный. Кирсанов, с тобой приятно иметь дело. Так ты здесь свой?
— Дед тут работал.
— Кем?
— Деканом факультета иностранных языков.
— Ого! И ты сюда поступать будешь?
— Куда мне. В армию сразу пойду.
Настя ахнула, я уткнулась в тарелку и рассеянно, скорее признавая факт, чем задавая вопрос, произнесла.
— Ты… Никуда поступать не будешь…
Сашка придвинул к себе пюре с котлетой.
— Нет.
Над столом повисла тишина. Пронзительно заверещал Настин телефон.
— Мы у филологов, в столовой, — ответила она, поглядывая то на меня, то на Сашку. — Да. Да. Да, ем! А в чем проблема?
Она убрала мобильный и посмотрела на меня. Я отодвинула тарелку.