Воитель
Шрифт:
— Без малого опоздали.
— Конечно, монсеньор. Если бы сегодня не пришло известие, мы были уже готовы избавиться от неё.
Я развернулась, потрясённая спокойной смелостью её слов, подтверждающих все мои догадки.
— Избавиться от меня?
Но графиня никогда не обращала внимания на мои вопросы.
— Если вы считаете, что она слишком стара, то мы не можем ждать следующего ребёнка.
Следующего ребёнка? О чём, чёрт возьми, они говорили?
Мужчина продолжал пристально смотреть на меня, и мне показалось, что я вижу неприязнь в его тёмных глазах.
— Мы не можем позволить себе ждать ещё восемнадцать лет. Ей придётся это сделать.
Ладно, с меня хватит. И хотя я не смогу сразиться с незнакомцем в рукопашном бою, было ясно, что перчатка была брошена, и графиня больше не скрывала того, что они уготовили для меня.
Я пересекла комнату и села, оказавшись на полпути между моей неподходящей матерью и темноволосым незнакомцем.
— Сделать что? — спросила я. — Ждать кого? Избавиться от меня?
Графиня позволила своему холодному взгляду скользнуть по мне, словно я была неприятной помехой, но на этот раз она ответила мне.
— Мы оба это знаем, Тори. Ты всегда была умным ребёнком, несмотря на все свои недостатки. Дело в том, что ты была воспитана и рождена с определённой целью, и эта цель исчезает, когда тебе исполняется двадцать пять лет. К счастью, от монсеньора пришло известие, что тебя наконец-то призовут. Педерсену было бы очень больно избавляться от тебя.
Я даже не потрудилась взглянуть на своего амбала-наставника. За все годы нашего знакомства он ни разу не выказал никаких эмоций. Я предполагала, что он был невосприимчив к боли. Но это задумчивое выражение стало ещё сильнее, и он едва ли походил на человека, освобождённого от тяжкого долга.
— Но… но почему? — сказала я, когда смогла перевести дыхание. — Призовут для чего? Кто я такая?
Тишина в комнате становилась всё более напряжённой, и графиня, верховная хозяйка, неловко заёрзала на стуле своей костлявой задницей. Педерсен тоже ничего не сказал, и только незнакомец мог меня просветить.
— Я бы сказал, что самый важный вопрос тут, кто ты такая? — сказал мужчина с голосом ангела. — А ответ заключается в том, что ты… Виктория Беллона, древнеримская богиня войны и…
— Ты хочешь сказать, что меня назвали в честь древней богини войны, — поправила я.
Он оказался не из тех, кто любит, когда его перебивают.
— Нет, — сказал он. — Ты и есть римская богиня войны или, по крайней мере, её новое проявление. И ты — моя жена.
От этого у меня перехватило дыхание. Итак, не довольствуясь тем, чтобы просто убить меня, они собрались сначала поиграть со мной, приведя сумасшедшего красавца, чтобы подразнить меня.
— Да, конечно, — сказала я. — Мне почему-то кажется, что я забыла о свадебной церемонии.
Я умолкла под его пристальным взглядом, и он снова повернулся к женщине, которая якобы родила меня.
— Вы забыли упомянуть её неприличный язык. Ваша задача состояла в том, чтобы воспитать её, как подобает званию. Отсутствие должного почтения вызывает тревогу.
Я открыла рот, чтобы сказать ему, куда он мог
— И она больше не девственница. Мне кажется, я ясно дала это понять. В самом деле, от неё больше хлопот, чем пользы, монсеньор. Я бы посоветовала вам подождать, пока не появится следующий, более подходящий кандидат.
Следующий? Что за фигня? Но монсеньор покачал своей красивой головой.
— У нас нет такой возможности. Девственность не имеет никакого значения, так как договоренность — это всего лишь формальность. И она научится следить за своим языком. Я заберу её.
"Заверните её, ребята, она уже готова", — с горечью подумала я. Я пристально посмотрела на него.
— А что, если я не хочу уезжать?
Он взглянул на меня.
— Не говори глупостей, Виктория Беллона. Твой выбор: быстрая смерть или жизнь с Падшими. Только дурак может выбрать смерть, и какие бы другие недостатки у тебя ни были, я думаю, что ты не дура.
Он сдерживал меня. У меня ещё оставалась последняя капля силы для борьбы, но, по правде говоря, я бы пошла с Аттилой к гуннам, если бы это означало, что я могу сбежать от своей матери и Педерсена.
— Меня зовут Тори, — сказала я. — Только не Виктория Беллона. И кто, чёрт возьми, эти Падшие?
Впервые этот изящный рот изогнулся в улыбке, хотя она была далеко не приятной.
— Я не какая-нибудь черепаха и не мастер эпохи Возрождения, Виктория Беллона. Падшие — это падшие ангелы, а я — архангел Михаил.
Я бросила на него долгий оценивающий взгляд. Верная смерть от рук моих опекунов или будущее с безбрачным безумцем? Выбор был очевиден.
— Хорошо, ваше святейшество. Я в деле. Когда выдвигаемся?
Он был недоволен мной, но это было наименьшей из моих забот.
— Сейчас.
ГЛАВА 3
АРХАНГЕЛ МИХАИЛ УСТАВИЛСЯ НА ЛЕГКОМЫСЛЕННУЮ МОЛОДУЮ ЖЕНЩИНУ, стараясь побороть охватившее его мрачное отчаяние. Он не хотел этого, он не хотел её. Он хотел простоты жизни, которую сам себе создал, и в этой жизни не было места для существа, которое ему навязали. Он содрогался от этого с той поры, как три дня назад Разиэль рассказал ему о пророчестве Марты. Вид его будущей жены только лишь усугубил ситуацию. На этот раз графиня и Педерсен провалили задание самым тщательным образом. Они были призваны воспитывать каждое новое воплощение Беллоны, богини войны, и на протяжении веков их работа была безупречной.
Их работа была очень странной. Большинство древних богов и богинь исчезли, в них больше не было нужды. Только боги войны оставались сильными, и на протяжении тысячелетий графиня и её приспешники воспитывали их, растили до двадцати пяти лет, а затем избавлялись от них, если в них не возникало потребности. Виктория Беллона должна была быть вечно молодой, а для стареющей богини не было места.
Боги и богини должны быть бессмертны, конечно, но раньше им помогала вера их последователей. Не осталось никого, кто верил бы в древний римский и греческий пантеоны. Она была так же уязвима, как и человек.