Воительница Морены
Шрифт:
В четырнадцать лет, разбив большую копилку, она тайком от родителей сделала несколько студийных фотографий и отправила их в актерские агентства. Высокая натуральная блондинка с утонченными, но волевыми чертами лица должна была привлечь внимание. Она думала, что ее заметят сразу, но шло время, а ответов от агентств не было.
Однако расчет оказался верным. Через пять месяцев ей позвонили и попросили пригласить к телефону родителей. Для мамы и отца было ударом, что Инга сделала такую ужасную вещь, да еще без их ведома. Их протесты были банальны и вызывали у Инги истерику: все актрисы – шалавы,
Ей тогда казалось, что родители не понимают ее потому, что у них технические специальности: папа был мастером в цеху на станкостроительном заводе, а мама работала наладчиком на хлебобулочном комбинате. И поэтому мир большого искусства для них был пугающим и далеким, как и все необычное в этой жизни, что выходило за пределы их понимания. Они даже имя при рождении хотели дать ей какое-то распространенное. Это бабушка настояла, чтобы ее назвали Ингой.
Позже она убедилась, что специальность не всегда вгоняет мировоззрение человека в узкие рамки, и что среди богемы – актеров и актрис, режиссеров, художников и музыкантов – полно бездарных профанов, по сравнению с которыми простой работяга понимает и чувствует ярче и точнее, а само слово «богема» стало потом вызывать тошноту.
После звонка из агентства родители устроили ей взбучку. Отец даже попытался ее выпороть. Но Инга как взбесилась, поставив категорический ультиматум бросить школу, если они не согласятся, чтобы она снималась в кино.
– Коленька, да что же с ней творится такое! Ох, уж этот переходный возраст! – запричитала мать.
– Выдумали какой-то переходный возраст! Нет, Клава! Ремнем надо было чаще лечить с детства, а сейчас вымахала дылда, ни мать, ни отца не слушает. Кормишь ее, поишь – и вот она, благодарность! – отец стукнул кулаком по столу, едва не опрокинув тарелку с супом.
– Все интернет проклятый, насмотрятся всякой дряни, потом с ума сходят, – мать бросилась в комнату дочери. – Оторву этот провод к чертям собачим, а компьютер выброшу!
– Мама! – Инга взвизгнула и бросилась за ней. И вовремя. Схватила ноутбук и спрятала за спину.
– Только посмей! – зашипела она, словно кошка, прижатая к стенке. Мать опустилась на кровать, закрыла лицо руками и заплакала. Инга положила ноутбук в сумку, забрала из выдвижного ящика мелочь, оделась и ушла ночевать к Маше.
Подруга напоила ее горячим чаем с вареньем, они закрылись в Машиной комнате, и Инга рассказала о своем горе.
Вечером в комнату постучалась Машина мама.
– Ну, девочки, сейчас звонила тетя Клава. Рассказывайте, что случилось?
Инга поведала ей грустную историю.
– Они совсем меня не понимают, я такая несчастная, теть Оль, – она зарыдала.
Тетя Оля присела на кровать, погладила Ингу по голове, прижала к себе.
– Не горюй! Знаешь, скольким великим актрисам пришлось пройти через препятствия! Если у тебя действительно есть призвание к актерскому мастерству – ты будешь играть в кино. Поверь мне, так и случится. А ссориться с родителями и уходить из дома – это по-детски, этим проблему не решишь. Хочешь, я поговорю с твоими родителями?
Инга всхлипнула и кивнула. Тетя Оля работала психологом в центре реабилитации, может быть, она попробует убедить отца и мать…
Она не знала, о чем говорили тетя Оля и ее мама, но после этого разговора родители как будто смирились с решением Инги. Отец перезвонил по номеру, который им оставили в актерском агентстве. Ингу пригласили на киностудию для предварительного отбора. Мама настояла, что поедет с ней, позвонила начальнику и отпросилась на завтрашний день.
В студии они узнали, что требуется характерная девушка на эпизод в историческом фильме о Московском княжестве. Светловолосая эффектная Инга и еще пять претенденток были выбраны среди многочисленных кандидаток. Инга искоса смотрела на девчонок, сравнивая себя с ними. Им раздали текст и попросили просто читать, а не пытаться играть. Она зашла в зал третьей.
Эпизод показался Инге простым, но волновалась она сильно. Ей чудилось, что сейчас решается ее судьба на всю жизнь. Не дай бог, она провалится, и тогда родители с полным основанием смогут сказать, что были правы, отговаривая Ингу от бессмысленной затеи.
Она легко запомнила коротенький текст, пока ждала своей очереди; в нем было мало слов и много пауз. И когда Инга вышла на ярко освещенную невысокую площадку перед сидящими на стульях мужчиной и женщиной, которых она совсем не знала, ей почти не потребовалось заглядывать в листок.
На нее смотрели и ждали. И она вдруг почувствовала, как волнение… не исчезает, нет, но становится чем-то иным, отливает от рук и ног, перетекает в сердце и голову, словно густой поток кипящей смолы, которой когда-то поливали со стен крепостей в осажденных городах врагов земли русской. И так горько-горько стало на душе, словно весь порушенный мир сейчас вместился в ее маленькое, но такое храброе сердце. И тот, кто шел ей навстречу, видел, как редкие слезы катятся из ее глаз.
– Что смотришь, княже? Полегла твоя дружина в поле! Кто ты без нее? Мыслишь, встанет грудью своей на защиту княжества народ? Целовал ты крест с названными братьями твоими, а после предал их… При всем честном народе клятву давал… и отрекся… Оглянись! Слышишь ты стоны и крики погубленных тобой отцов и братьев наших… Иди, княже, отныне ты один…
Закончив, она с надеждой взглянула на мужчину и женщину. Те молчали. Инга робко двинулась к краю площадки.
– Стоп! – поднял руку стоящий поодаль парень в очках и бейсболке. Инга остановилась, испуганно глядя на него.
– Пройдитесь немного.
Инга прошла вперед, назад. Мужчина на стуле, прищурившись, одобрительно смотрел на Ингу.
– Девушка, как вас… – он заглянул в листок, – Инга Березина, вы занимались раньше актерским мастерством?
– Нет, – покачала головой она. – Это в первый раз.
Мужчина что-то шепнул женщине. Она кивнула.
– Идеально, Игорь Петрович!
Тот, кого назвали Игорем Петровичем, поднялся со стула. Подошел к Инге.
– Мы нашли, кого искали, – улыбнулся он. – Завтра сможете приехать снова?
Инга почти не удивилась, что легко прошла кастинг. Наверное, она сильно изумилась бы, провалив его. Все было так естественно: она чувствовала, как нужно говорить, какая требуется мимика, интонация, жесты, где нужно сделать паузу, словно всю жизнь ждала на том поле князя.