Воительница

Найт Алекс

Тут как они сами решат, — я поддержала её смех.

На самом деле боялась разговора с Кассиэлем, ведь думала, атайя навеет тоску, боль разрыва с любимым. Мне хватило этого всего с Крисом. Признаться, я до сих переживала всё случившееся со мной с момента его измены, но времени прошло достаточно, и энергия Эдема способствует успокоению. Только тоска всё же была. Я снова представляла в мыслях Майкла. Тёплый взгляд светло-карих глаз, задорную улыбку, бережность прикосновений. В последнее время я думаю о нём всё чаще, тянусь к нему, мечтаю. В её образе сплелись

самые важные установки: не забыть, вернуться.

Оставив легионеров, я медленно побрела в сторону дворца. Вообще планировала снова полететь к реке, лелеяла надежду потренироваться с Гефестианом, но Кассиэль внёс коррективы в скудный на события распорядок дня. Зато возникло и что-то любопытное. Праздник, о котором мне ничего неизвестно. Точнее, я замечала, что слуги суетятся, готовят украшения, но лишь краем глаза, и не особо интересовалась жизнью дворца. Но, как выяснилось, от меня ждут участия в предстоящем празднестве, и я почему-то не в курсе.

Риани нашлась в моих покоях, девушка меняла постельное бельё, тихо напевая под нос незамысловатую мелодию. Волосы были собраны в тугой пучок, на лице отпечаталось благостное выражение. Закрыв за собой дверь на замок, я прошла в центр спальни и скрестила руки на груди, сверля девушку укоризненным взглядом.

— Риани, почему я не в курсе событий, творящихся во дворце? — протянула многозначительно.

Девушка стремительно обернулась ко мне, резко побледнев лицом.

— Что вы хотели узнать, госпожа? — спешно спросила она, склонив голову в жесте уважение.

— Кассиэль упомянул праздник…

— Разве вы не знаете, что окончание цикла Саль — это праздник завершения сбора первого урожая? — неискренне удивилась она.

— Риани, я тут почти три месяца. И за это время ты прекрасно уяснила, что я не местная. И про какой танец говорил Кассиэль? — уже жёстко потребовала я ответа.

— Ваш танец, — нервно облизав губы, пояснила она.

— Врунья из тебя никудышная, — заключила я, двинувшись к ней.

Девушка вскрикнула и стремительно нагнулась, когда, схватив за запястье, я вывернула её руку ей за спину.

— Я могу сломать кости в нескольких местах одновременно. Ни один лекарь не поможет. Останешься калекой на всю жизнь.

— Не надо, госпожа, — взмолилась она плаксиво. — Если я не смогу работать…

— Правду, Риани, живо! — оборвала я её.

— Это Теберника! — воскликнула она, громко всхлипнув.

— Любовница Кассиэля? — я отпустила девушку и сделала шаг от неё.

Она самая, — хмыкнула Лилит.

Заявление нас особо не удивило, можно было ожидать нечто подобное. Любовница желала укрепить своё положение, а жена могла помешать, вновь попытаться обратить на себя внимание мужа.

— Да, — Риани выпрямилась, прижав руку с покрасневшей на запястье кожей к груди. — Не ломайте мне кости, госпожа, пожалуйста. Я должна заработать деньги на лечение матери. Теберника… дала мне часть.

— А что с твоей мамой?

— Моя мама плетёт лучшее кружево в провинции… точнее, плела, — погрустнела лицом девушка. — Заболевание рук.

Лекарь может помочь, но лечение дорогое.

— Сколько? — несмотря на враньё, я прониклась историей Риани.

Тем более девушка она бесхитростная, наивная. Скорее всего просто не смогла отказать наглой любовнице Кассиэля. Да и желание помочь родному ишиму сыграло свою роль. Это я как раз могла понять.

Надо было хоть раз взглянуть на эту Тебернику, — заметила Лилит.

Делать мне нечего.

Ну вообще, нечего.

Не настолько!

— Десять дин, — пояснила девушка. — У меня есть уже четыре. Если буду усердно работать, смогу помочь матери. Прошу… не увольняйте меня за враньё. Теберника… она угрожала, я не знала, что делать, — Риани бросилась ко мне в ноги, прижав ладони к солнечному сплетению.

— Ой, хватит, — отмахнулась я. — Десять дин? Работать? Ты и за три года столько не наберёшь.

В экономическом устройстве Эдема я успела разобраться, потому знала, что дина самый высокий номинал местной валюты.

— Встань, — я прошла к своей шкатулке с драгоценностями, вытащила из неё мешок денег и отчитала десять монет.

Жене серафима причиталось содержание. А так как деньги тратились очень редко и в основном на вкусняшки для клифов, у меня накопилась приличная сумма, на которую можно было купить замечательный домик в центре столицы.

— Держи, — я протянула девушке монеты.

— Я не могу, — замотала она головой, спрятав руки за спину.

— Можешь и возьмёшь. Мама — это святое. А мне эти деньги не нужны, — я потянула девушку за запястье и вложила монеты в её дрожащую ладонь.

— Я… я никогда не держала в руках столько, — испуганно протараторила она, вытаращившись на внезапное богатство.

— Только не потеряй по дороге, — усмехнулась я. — И если обманешь…

— Нет-нет, моя мама правда больна, — Риани снова распласталась передо мной по полу. — Мне так неловко. Вы нас спасли.

— Вот неловкость мы твою развеем. Отработаешь. Надо же мне знать о новых шагах Теберники, — поморщилась я.

Любовница плетёт интриги против жены. Никогда не думала, что попаду в подобную ситуацию, но жизнь, как всегда, решила удивить. Придётся быть начеку или… попытаться воспользоваться ситуацией. Теберника хочет избавить Кассиэля от жены, и тут наши желания схожи.

10.2

К празднику меня готовили активнее, чем к свадьбе. Только в купальне я была вынуждена провести почти три часа, пока девушки занимались различными натираниями. Выходила я невероятно красивая, блестела во всех возможных местах, но уже мысленно бесилась. А служанки на этом не остановились, и принялись за причёску. Казалось бы, что можно сделать с короткими волосами, но они удивили: что-то накручивали, укладывали, расчёсывали, вплетали перламутровую сетку, и в итоге сумели создать имитацию пучка. Хотелось съязвить на этот счёт, но заметив, как сияет от восторга Риани, я решила промолчать. Далее шёл макияж. К тому моменту я смирилась, и уже философски отнеслась к дополнительному часу в кресле.