Вокруг «Серебряного века»
Шрифт:
Наиболее подробная статья, посвященная стихотворению, принадлежит перу Нильса-Оке Нильссона. В ней автор сопоставил стихотворение Крученых с манифестами Маринетти и Соффичи, произвел фонетический его разбор, отметив возможность прочтения как саморазрушительного стихотворения, воплощающего идею «смерти искусства» [794] , а также определил черты сходства с фонетикой татарского языка. Заметив также подобие «Дыр бул щыл» японским принципам стихосложения (пять стихов, как в танке, и 16 слогов, что очень близко к 17 слогам в хайку), Нильссон приходит к выводам, которые имеет смысл процитировать: «Оппозиция „национальное“ — „интернациональное“ провозглашается на всех уровнях стихотворения: в стихотворной форме (японский стих vs традиционный русский), в фонематической структуре (экспрессивная, „примитивистская“ звуковая структура vs романтическая мелодичность), на семантическом уровне (азиатский код vs русский код). Даже интерпретация стихотворения как иллюстрации того, как искусство соединяется с жизнью, может открываться в этой двойной перспективе: оно является важной частью программы итальянского футуризма, но оно являлось — как идея преображения жизни посредством искусства (делая последнее излишним) — также характерным для русского символизма» [795] .
794
Наиболее
795
Nilsson Nils Ake.Krucenych’s Poem «Dyr bul scyl» //Scando-Slavica Copenhagen, 1978. T. 24. P. 147–148.
Во многом следуя наблюдениям и выводам Нильссона, однако с добавлением анализа и двух сопутствующих стихотворений, свои решения продемонстрировал Дж. Янечек, задавшись в первую очередь целью продемонстрировать внутреннюю последовательность поэта в заданном им самим целом. Вместе с тем, по мнению исследователя, «все равно мы должны довольствоваться большой долей намеренной неопределенности» [796] , то есть на первый план выдвигается положение Крученых о том, что «слова его не имеют определенного значения» [797] . В известной степени параллельно его работе исследование Р. Циглер, приходящей, однако, к иным выводам: в своем стихотворении Крученых «добирается до „изначальных элементов“ предметного мира, до его языковой материи и ее составляющих» [798] .
796
Янечек Джеральд.Крученыховский стихотворный триптих «Дыр бул щыл» // Поэзия русского и украинского авангарда: история, поэтика, традиции: Сборник докладов научной конференции 15–20 октября 1990 года. Херсон, 1991. С. 15. Ср. также: Он же.Стихотворный триптих А. Крученых // Проблемы вечных ценностей в русской культуре и литературе XX века. Грозный, 1991. С. 35–43. Ср. критический разбор этой точки зрения: Васильев И. Е.Русский поэтический авангард XX века. Екатеринбург, 1999. С. 51–53.
797
Ср. также его суждения о потенциальных смыслах стихотворения, вытекающих из его сопоставления с иллюстрациями М. Ларионова (Там же).
798
Циглер Р.Дешифровка заумных текстов А. Крученых // Проблемы вечных ценностей в русской культуре и литературе XX века. С. 32.
В качестве курьеза упомянем тезисы двух херсонских исследователей, полагающих, что в этом стихотворении изображено ожидание и начало грозы: «Мы видим словно тяжелые темные страшные тучи ползут по небу „Дыр бул щыл“, тучи продвигаются медленно и печально. И вот поворот, яркая вспышка озарила небосвод — „вы-со-бу“, мы ощущаем этот поворот от темноты к свету и словно слышим рокотанье грома „бу“. <…> И окончание „р-л-эз“, в котором звуки „р и л“ повторяют звуки р и л первой строки „дыр и бул“, но только кратко, быстро, экспрессивно, словно тьма после вспышки окутала небосвод и наконец звучит „эз“, фонетическая значимость которой обозначает нечто хорошее, величественное, светлое, быстрое (мы словно видим вдалеке еще одну слабую вспышку), радостное, громкое, могучее и оптимистическое» [799] .
799
Журба А. М., Разинкова М. К.Стихотворение Алексея Крученых «Дыр бул щыл…» и теория параболы // Поэзия русского и украинского авангарда: История, этика, традиции (1910–1990 гг.). Херсон, 1990. С. 76.
Еще одно предположение о значении хотя бы одного слова из первой строки этого стихотворения высказал Г. А. Левинтон в докладе на Лотмановских чтениях 2003 года, предположив, что Крученых воспользовался старым русским шифром, так называемой простой литореей, описанной в популярном учебнике А. И. Соболевского «Славяно-русская палеография», выходившем в Петербурге в 1902, 1906 и 1908 г., т. е. имевшем все шансы попасть в поле зрения поэта: «Наиболее распространена „простая литорея“, состоящая в том, что согласные буквы делятся на две половины и подписываются одна под другою <…> Затем буквы первого ряда употребляются вместо соответствующих букв второго ряда и наоборот. Гласные буквы сохраняются. Старшая запись с этою простою литореею находилась в сгоревшем русском Прологе 1229 г.: мацъ щыл(къ) томащсь именсышви нугипу<…> т. е. радъ быс(ть) корабль преплывши пучину…» [800]
800
Цитируем по распечатке тезисов, предоставленной слушателям доклада. Повторено также в публикации: Левинтон Г. А.Заметки о зауми. I. Дыр, бул, щыл// Антропология культуры. М., 2005. Вып. 3. К 75-летию Вячеслава Всеволодовича Иванова. С. 166.
При обращении к тексту стихотворения мы исходим из предположения, что оно не является набором букв (или звуков), единственное основание которого — эмоциональное воздействие на читателя [801] . Несколькими исследованиями блестяще показано, что некоторые тексты русских футуристов и обэриутов, кажущиеся на первый взгляд абсолютно непонятными, на деле обладают вполне рациональным содержанием, если подобрать определенный ключ для их прочтения [802] . Как нам представляется, для обретения возможности найти такой ключ имеет смысл попробовать вписать текст Крученых в более широкий контекст — контекст русской поэзии его времени.
801
Тем более мы не можем согласиться с попутным замечанием B. П. Григорьева о «бессмысленных наборах типа скум / вы со бу /р л эзи т. п.» ( Григорьев В. П.Будетлянин. М., 2000. С. 100).
802
В первую очередь см.: Флейшман Лазарь.Об одном загадочном стихотворении Даниила Хармса // Stanford Slavic Studies. Stanford, 1987. P. 247–258; Марцадури Марцио.Создание и первая постановка драмы Янко круль албанскойИ. М. Зданевича // Русский литературный авангард: Материалы и исследования. С. 21–32.
Прежде всего речь идет о том, что сам Крученых называл «звуковой фактурой», приводя в качестве примера одного из типов ее («тяжелая и грубая») первую строчку как раз из интересующего нас стихотворения [803] . Однако речь должна идти не просто о поверхностном впечатлении от набора звуков или их признаков [804] , но и о более существенном — как и какими именно сочетаниями звуков Крученых стремился передавать общее впечатление от национального языка или языка художественного произведения.
803
См.: Крученых А.Фактура слова. М., 1923. Репринтное переиздание — в кн.: Крученых Алексей.Кукиш прошлякам. М.; Таллинн, 1992. C. 11.
804
Об актуализации противопоставления звуков по принципу «высокий — низкий» в стихотворении Крученых «Глухонемой» см.: Панов М. В.Современный русский язык. Фонетика. М., 1979. С. 53–54.
Такие случаи в поэзии Крученых достаточно регулярны. Выше мы уже приводили пример того, как он оценивал звуковое построение лермонтовского «Ангела». Вот еще несколько образцов аналогичного подхода из различных его сочинений.
27 апреля в 3 часа пополудни я мгновенно овладел в совершенстве всеми языками. Таков поэт современности. Помещаю свои стихи на японском, испанском и еврейском языках:
икэ мина ни сину кси ямах алик зел ГО ОСНЕГ КАЙД М Р БАТУЛЬБА ВИНУ АН КСЕЛ ВЕР ТУМ ДАХ ГИЗ ШИШ [805] .805
Из книги «Взорваль» (СПб., 1913). Цит. по: Манифесты и программы русских футуристов. С. 62.
…всего «Евгения Онегина» можно выразить в двух строчках:
ёни — воня се — и — тся [806] .Подобных звуковых анализов у Крученых немало. Как кажется, особо значимое место среди них отведено двум стихотворениям, где набор гласных букв шифрует сакральный текст. Это опубликованное отдельно «Высоты (вселенский язык)» и инкорпорированное в текст манифеста «Слово как таковое» стихотворение на том же «вселенском языке» [807] . Более прост второй случай. В трехстишии
806
Из книги «Тайные пороки академиков» (М., 1916). Цит. по: Манифесты и программы русских футуристов. С. 83. В виде отдельного стихотворения под заглавием «Евген. Онегин в 2 строч.» вошло в «Заумную гнигу» (М., 1916; см.: Крученых А. Е.Стихотворения, поэмы, романы, опера. С. 82).
807
Первое было напечатано в сборнике «Дохлая луна», второе — в листовке, изданной летом 1913 года.
В. Ф. Марков проницательно увидел «гласные начала молитвы „Отче наш“» [808] . Со вторым стихотворением дело сложнее. Напомним его текст:
е у ю и а о о а о а е е и е я о а е у и е и и е е и и ы и е и и ы [809] .808
Манифесты и программы русских футуристов. С. 64.
809
Дохлая луна: Сборник единственных футуристов мира!! поэтов «Гилея»: Стихи, проза, рисунки, офорты. М., 1913. С. 79.
В датированной шестым июня 1967 года дневниковой записи английский славист Г. Маквэй отмечал: «Я подарил ему <Крученых> экземпляр антологии Modern Russian Poetry, изданной Владимиром Марковым и Меррилл Спаркс, и он просмотрел ее <…>. Он отметил, что стихотворение „Высоты (вселенский язык)“, единственное стихотворение Крученых во всем этом томе, состоящее только из гласных, основано на гласных „Символа веры“» [810] . В том же 1967 году в пятом томе альманаха «Воздушные пути» появилась статья В. Ф. Маркова «Трактат о трехгласии», где он утверждал: «Среди стихотворений Крученых есть по крайней мере три, написанных целиком гласными. Из них, может быть, наиболее примечательное — „Высоты“ <…> За этим рисунком из гласных довольно отчетливо проступает „Верую во единаго Бога“, кончаясь словами „видимым [же всем] и невидимым“» [811] .
810
McVay G.Alexei Kruchenykh: The Bogeyman of Russian Literature // Russian Literature Triquaterly. 1976. № 13. P. 580. Приносим благодарность Г. А. Левинтону за напоминание об этом тексте. В примечаниях автор дневника пишет: «…„вселенский язык“ может намекать также на первый и второй „Вселенские соборы“ — Никейский (325 по Р.Х.) и Константинопольский (381 по Р.Х.), на которых был сформулирован и усовершенствован Никейский символ веры» (Ibidem. Р. 589).
811
Марков Владимир.О свободе в поэзии: Статьи, эссе, разное. Пб., 1994. С. 334.