Вокруг Света 1993 №01
Шрифт:
После встречи Нового года по лунному календарю через две недели китайцы отмечают «Чеп Го Мей». В этот день китайские девушки бросают в море или реку апельсины, чтобы им удалось найти хорошего мужа. В мае наступает праздник «Весак» — знаменательная дата в буддистском календаре, когда произошли три самых важных события в жизни Будды: рождение, озарение и познание им нирваны. В октябре приходит черед фестиваля полной луны. Его начали устраивать в день изгнания монгольских правителей из древнего Китая. В те далекие времена для передачи секретных посланий использовали небольшие «лунные пирожки». Сейчас молодежь кладет в них послания любви или записочки о месте свидания. Так старые традиции получают новое толкование, более безопасное и приятное.
Но вернемся к Новому году, третьему в Малайзии. По малайскому
«Совсем как у нас когда-то»,— всякий раз вспоминала я забытый у нас обычай, когда молодежь колядовала на Рождество.
В «день открытых дверей» мы с мужем всегда приходили к нашим малайским друзьям. В первый год пребывания в Малайзии для меня это оказалось непростым испытанием, несмотря на то, что я много читала о существующих традициях, да и наши малайзийские друзья не однажды рассказывали о них.
Встав пораньше, в 8 часов мы подъехали к широко распахнутым воротам. Около двери уже стояло столько обуви, что вполне можно было открывать небольшой обувной магазин. Первое правило: в малайский дом нельзя входить в туфлях. Мусульмане молятся в большой комнате, встав на колени, и принести в дом с обувью землю — значит сделать их жилище нечистым для священного обряда. Нередко малайцы разрешают иностранцам не снимать обувь, но потом я узнала: они всегда очень благодарны, если вы стараетесь не нарушать их обычаи.
Наши друзья встречали гостей у входа. Крепкое рукопожатие у малайцев не принято: достаточно прикосновения пальцев или ладоней, после чего нередко следует знак особой сердечности — руку подносят к сердцу.
В такой большой праздник — «Хари райя пуаса» — с пустыми руками в гости не пойдешь. Самый надежный подарок — цветы. Но я знала о вкусах хозяйки дома и принесла ей небольшой сувенир. Меня не удивило, что мой подарок так и остался лежать нераскрытым до нашего ухода: малайцы не любят обнажать свои чувства.
Мы сели за большой стол. Все шло хорошо, пока я не увидела муху на голове знакомого малайца, сидевшего рядом. Рука невольно потянулась вверх, и в этот момент раздался свистящий от гнева шепот мужа, от чего у меня похолодело все внутри: «Опомнись! Он же мусульманин!»
«Господи! Как же я могла забыть!» — ужаснулась я. Никогда и ни по какому случаю нельзя касаться головы мусульманина. Это является величайшим оскорблением. Даже в парикмахерской, прежде чем вас начнут стричь, неоднократно извинятся за вынужденное прикосновение.
Опасность миновала, и можно наконец отведать вкусно пахнущие блюда.. Мой малайский знакомый вежливо предложил чашу с водой, где плавали лепестки розы. Я церемонно взяла ее, несколько раз опустила в нее пальцы и с благодарностью вернула. Наступал ответственный момент. Несмотря на то, что на столе лежали вилки и ложки, все вокруг ели руками, вернее — правой рукой (даже для левши исключений не делается). Основное блюдо на столе — золотисто-коричневый «насигоренг» — жареный рис с креветками и овощами. Когда я впервые попробовала есть рукой, много в рот не попало. Но в сравнении с китайскими палочками, требующими поистине циркового искусства, малайский способ мне больше по душе. Одно удовольствие есть «сате» — блюдо, похожее на шашлык (из курицы или говядины, но, естественно, никогда не из свинины). Только кусочки мяса намного меньше,
Многие гости, закончив есть и рыгнув, вставали и уходили. И в этом не было ничего оскорбительного, а, наоборот, проявление вежливости: показать хозяевам, как они сыты и довольны едой, и дать возможность другим гостям поскорее сесть за стол.
Быстро уйти из гостеприимного дома нам не удалось. У меня проблем не возникло: я без труда нашла свои яркие туфли, а вот муж намучился, отыскивая среди множества точно таких же, как у него, ботинок — свою лучшую, выходную пару.
Когда до конца года оставалось три месяца, в Малайзии вновь начали готовиться к торжествам — приближался «Дипавали», главный праздник индийской общины страны, тоже объявленный национальным. Если бы в Малайзии начали отмечать индийский Новый год, то пришлось бы делать это несколько раз в году — для тамилов, хиндустанцев, малаяли...
«Дипавали», или «Фестиваль Огней», очень популярен среди всего малайзийского населения. Он знаменует победу света над тьмой, добра над злом. Древняя легенда гласит, что бог Кришна, узнав о жестоком и беспощадном правителе Нарагасуране, вступил с ним в единоборство и одержал победу. Перед смертью тиран обратился к великому Кришне с последней просьбой: как только его сердце перестанет биться — устроить пышный праздник. С тех пор это один из самых жизнеутверждающих праздников.
Во время «Дипавали» повсюду слышны индийские песни, а пластичные национальные танцы захватывают своим ритмом и красотой. Еще в прошлом веке английская исследовательница Берд, изучавшая Малайю, писала: «Я никогда не уставала восхищаться редкой грацией индийских женщин. Их классические формы, волнующая походка, подлинный артистизм в умении одеваться — что за чудесное создание тропического солнца. Их праздники — красочные, шумные зрелища, где женщины всегда украшены гирляндами цветов».
270 шагов по острию ножей
Несомненно, «Дипавали», как и всякий другой праздник,— радостное событие, но все-таки необычным его не назовешь. А вот «Тайпусам» трудно с чем-либо сравнить по остроте впечатлений.
Прожив в Малайзии несколько лет, я много слышала о нем, читала, но никогда сама не принимала в нем участия. Неоднократно уговаривала мужа поехать на «Тайпусам» в священное место Батукейвс, «Каменные пещеры», и увидеть все своими глазами. Всякий раз он то отшучивался, что подорвал здоровье в тропиках и не в состоянии выдержать предстоящие «ужасы», то ссылался на неотложные дела или никак не соглашался вставать в четыре утра и идти вместе с многотысячной толпой в течение нескольких часов до священной пещеры. Словом, ничего другого мне не оставалось, как просить моих индийских знакомых, для которых вопрос: идти или нет? — просто не существовал. Они не сразу согласились, видимо, проверяя — насколько серьезно мое желание. В конце концов мы договорились, что они заедут за мной в четыре часа утра.
Ночь я практически не спала. В половине четвертого осторожно, чтобы не разбудить мужа, встала и пошла к двери. В этот момент раздался его ничуть не заспанный, бодрый голос:
— И что ты никак не успокоишься?! Ведь сто раз читала, по телевизору видела все. Тебе что, в жизни кошмаров мало?!
Отвечать я не стала — времени оставалось немного, да и сказать было нечего. Все верно: чужая религия, чужие обычаи — зачем они мне?! Знать о них я знаю — чего же еще?! Нездоровое любопытство, как считал муж, или желание понять людей, идущих с улыбкой на страшные пытки?! «Время покажет»,— решила я.