Вокруг света на мотоциклах
Шрифт:
Мы помылись, переоделись и пошли гулять по городу в компании Андрея Хуняка, украинского приятеля Клаудио. Как и многие восточно-европейские города, Львов был очень красив. Классические здания, булыжные мостовые и широкие площади, на которых старики играют в шахматы. Андрей – студент лингвистического факультета Львовского университета, подрабатывающий администратором базы данных. За обедом он рассказал нам, как трудно найти работу на Украине. «Рим не сразу строился, и свободный рынок за десять лет тоже не построишь. Украина обрела независимость всего тринадцать лет назад. Это еще такой малый срок», – сказал он.
Мы спросили, как ему переход от коммунизма к демократии. «Трудное было время, – ответил он. – Добыть удавалось только самое необходимое. Одежду невозможно было купить. В магазинах пустые полки. Нигде ничего нет. Просто смешно. А теперь все полки забиты, но нет денег, чтобы все это покупать. Слишком дорого».
Примерно то же самое говорили нам во всей Восточной Европе. Мы проезжали через Чехию всего за несколько недель до ее вступления в Евросоюз и видели, что многие молодые люди там до сих пор живут с родителями, потому что не могут себе позволить отдельное жилье. При этом ожидается, что цены на недвижимость еще больше вырастут, когда страна станет членом ЕС. Многие на Украине жаловались на мафию, но снимать себя на видео никто не позволял. Одно это говорило о том, насколько влиятельна мафия в стране – пожалуй, ее боятся даже больше, чем боялись коммунистического режима пятнадцать лет назад.
ЭВАН: Сроки поджимали, и из отеля мы уехали рано утром. К трем часам дня нужно было проехать 580 км. В Киеве у нас была назначена встреча в центре Unicef, где помогали детям, страдающим от последствий чернобыльской катастрофы.
Чарли притих, и у меня тоже не было особого желания разговаривать. Расстояние давило – не столько до Киева, сколько весь тот путь, который еще предстояло проделать.
В ранние утренние часы нас все еще снедали тревожные мысли. Проблемы на границе, странный отель «Камелот», бедность украинской провинции – все это служило богатой пищей для тревожных размышлений, от которых еще больше тянуло домой. Впервые нам стал понятен масштаб задумки. Мы столько всего увидели, сделали и такой путь прошли! Было тяжело и физически, и морально. Тем не менее шла еще только вторая неделя из пятнадцати. Причем это была еще самая простая часть пути. В Казахстане, Монголии и Сибири будет гораздо труднее. Поистине устрашающая перспектива, задумываться о которой как-то не хотелось.
Примерно час мы ехали в полном молчании, пока не остановились попить кофе в придорожном ларьке, который находился в конце длинного правого поворота, под массивным коммунистическим памятником советской эпохи в виде сжатого кулака, выступающего прямо из крутого склона холма. Памятник бы в трещинах, со следами разрушения, но все равно производил сильное впечатление. Подъезжая к ларьку, я объехал останки того, что когда-то было собакой. Ее явно сбила машина, причем от сильного удара останки разбросало по всей дороге. Более страшного происшествия на дороге мне видеть пока не доводилось. Я посмотрел туда краем глаза – разглядывать не хотелось, хотя и не смотреть тоже было невозможно.
Мы с Чарли стояли на обочине дороги и молча потягивали кофе, пока Клаудио снимал памятник. Впервые с момента выезда из Лондона нам не о чем было поговорить, и положение еще больше усугублялось присутствием Клаудио. Он, конечно, отличный парень, с ним легко, он всегда готов рассказать интересную историю, но динамика трио сильно отличается от отношений двух людей, поэтому мы еще не совсем привыкли к нему.
Собаку видели все, но заговорить о ней не решался никто. «Там собаку всю по дороге раскидало», – в конце концов тихо сказал я через край кружки. Чарли посмотрел на меня, и нас словно прорвало. «Не поймешь, где у нее зад, а где лапы», – добавил я, и мы скорчились от смеха. Шутка, конечно, плоская, но она помогла нарушить тяжелое молчание.
«Знаешь, что в самый последний момент пронеслось у нее в голове? – сказал Чарли, смеясь так, что с трудом выговаривал слова. – Ее задница».
Следующие несколько минут мы упражнялись в дурацких каламбурах, морщась, когда проезжающие мимо грузовики еще сильнее размазывали останки этой несчастной собаки. «Не-е-е-ет, не смотри», – кричал Чарли каждый раз, когда ее переезжали, но мы оба были в истерике. Мрачное настроение ушло. Мы с Чарли снова были в хорошей форме.
Постепенно начало холодать, с самого нашего отъезда так холодно еще не было. До сих пор с погодой очень везло, да так, что несколько дней назад я перестал надевать термоподкладку к дорожному костюму – иначе становилось жарко. Жертва рекламы, я поверил всему сказанному про термоодежду: что она, якобы, в жару охлаждает, а в холод согревает. Я утеплился, как на Северный полюс, даже по спине пот тек. Но теперь, когда термоподкладка была снята и на мне под дорожной курткой и штанами остались только футболка и трусы, я начал мерзнуть. «Извините, парни, но у меня сейчас все отмерзнет. Давайте остановимся», – бросил я клич по интеркому. Мы нашли еще один кофейный ларек, припарковались рядом и начали долгий процесс распаковывания багажа, чтобы достать с самого дна сумок термоодежду. Мы стояли на обочине в одних трусах, запихивая термоподкладки обратно в штаны и куртку, и совсем закоченели. Тут к нам медленно подкатила полицейская машина, и сидящие в ней копы уставились на наши полуголые тела. Потом они удалились, но скоро вернулись и снова проехали мимо, все так же глядя с недоумением. Потом полицейские снова уехали и через пару минут опять вернулись, на этот раз уже с включенной сиреной. «Ну вот, началось», – подумал я, когда они остановились перед мотоциклами.
Нас уже проинформировали по поводу полицейских в Восточной Европе и Центральной Азии. Каждый путеводитель, который мы читали, и каждый путешественник, с которым мы говорили, упоминали об их совершенно непредсказуемом поведении. А Джейми Лоутер-Пинкертон внушал: «Самое главное при полицейских проверках – никогда не пытаться сунуть взятку, хотя это и считается совершенно нормальным в некоторых частях света».
«Никаких взяток? Вообще никогда?» – переспросил тогда Чарли.
«Никогда никакого откровенного всучивания денег, – настаивал Джейми. – Вместо этого нужно спросить, а нет ли какого-нибудь официального штрафа? Должен ли я ехать в местный полицейский участок или могу заплатить его прямо здесь, вам? И потом он скажет что-то вроде: „Ага, у нас тут такая система: все штрафы платятся на месте“. И вы передаете деньги».
В некоторых местах иногда отделываются предложением оплатить полицейскому завтрак. От завтрака он может отказаться, но деньги возьмет и отпустит. «Но самое главное, – говорил Джейми, – не пытайтесь просто дать взятку. Не верьте кино. Деньги в паспорте или в водительских правах – определенно дурной тон. В этом случае вам могут предъявить обвинение в попытке подкупа должностного лица и задержать. Ночь вы проведете в кутузке, и освобождение обойдется в четыре раза дороже».
Накрепко запомнив слова Джейми, мы выработали собственную тактику поведения. «Если нас остановит полиция, а такое стопроцентно будет случаться, разговаривать с ними буду я», – сказал я.
Когда подъехал патруль, наверняка было известно только одно: нас точно не оштрафуют за превышение скорости. Хотя бы потому, что они в первый раз заметили нас стоящими на обочине дороги почти без одежды. «Интересно, во сколько это обойдется – в пятерку, десятку? – думал я, пока полицейские приближались. – Сколько денег на это уйдет?»
«Немцы?» – спросил один из полицейских.
«Нет, британцы. Он англичанин, а я шотландец», – ответил я, показав флаги на шлемах. «Арсенал»! – воскликнул полицейский.
Я не большой фанат футбола, но тут уж лучше было подыграть. Вот и Джейми говорил, что есть два английских слова, известных во всем мире: «фак» и «Бэкхем».
«Точно, „Арсенал“, – повторил я, улыбаясь и пытаясь выразить энтузиазм по поводу команды, о которой ровным счетом ничего не знал.
«Челси»! – снова воскликнул полицейский. Я изо всех сил напрягся и вспомнил, что «Челси» недавно играла с какой-то европейской командой.
«Три – один, – сказал полицейский. – „Монако“ – три, „Челси“ – один». Я растерялся. Языком футбола, универсальным мужским языком, я совершенно не владел. Я продолжал улыбаться, а полицейский занялся осмотром мотоциклов. Потом он пожал плечами, залез в машину, и они уехали. Я был очень напряжен, приготовился сунуть деньги, как только представится удобный момент. Но первая встреча с такой страшной украинской полицией прошла на редкость удачно.