Вокруг тебя весь мир ружит
Шрифт:
– Ну что ж?- подытожила она наш разговор, - придётся Вам пересмотреть все свои планы.
– Тяжёлый взгляд, наполненный сарказмом, уставился на меня. Я ответила тем же, чем вызвала высокомерное удивление.
– Уважаемая Алла Васильевна, в начале учебного года я взяла 4 группы, Вы навязали мне почти силой ещё 2,обещая, что они последние. Так вот: я доведу их все до конца, остальное я просто не вытяну. Вы должны это понимать. Слово за слово. Она настаивала, я упиралась, и разговор закончился моим положенным на её стол заявлением об уходе. Мне надоели её пренебрежение к чьим либо интересам, кроме своих. К тому же во втором центре,
Пригрозив мне неприятностями, кикимора сунула моё, уже зарегистрированное в отделе кадров, заявление в верхний выдвижной ящик стола, сквозь зубы заявив , что отработать 2 недели я обязана по закону, и просканировав меня напоследок своими злющими глазками сверху донизу, отвернулась к окну.
Вечером, устроившись с ногами на диване, я всё это уныло сообщила Усольцеву, который сидя рядом со мной, тем не менее, внешне никак не отреагировал на мой жалостливый тон (а должен был!) и не отрывал взгляда от экрана ноутбука, стоящего на журнальном столике.
– Алекс, ты меня слышишь?
– мне было плохо, а этому хоть бы что. Я перетекла грациозной кошкой из своего уютного угла к нему на колени, привлекая его внимание, и указательным пальчиком за колючий подбородок развернула его красивое лицо к себе.
– Нашла, о чём печалиться,- хохотнул Алекс.- Ещё скажи, что ты расстроилась.
– Да, я расстроилась и не ехидничай. Ещё неизвестно, какие она напишет рекомендации,- объяснила я своё гадкое настроение. А ты вместо того, чтобы поддержать свою девушку, ткнулся носом в ноут.
Он обнял меня и прижал к себе, тёплые губы коснулись моей шеи, прошлись по скуле и закончили свой путь на моих губах.
– Хорошие. Хорошие она напишет рекомендации, а если что, то я ей в этом помогу.
– Ты не знаешь эту кикимору. Она вредней ста твоих Лидочек вместе взятых.
– Она не моя,- Усольцев с порочной улыбкой , расположил мои ступни по обе стороны от своих бёдер , поглаживал мою кожу во всех доступных для него местах и не очень доступных тоже. Казалось, что у него не две руки, а четыре, по крайней мере, а про пальцы, я вообще молчу.
– Ну, тогда Риточек,- не унималась я, тем не менее, начала отвечать на его поцелуи. Рядом с ним оставаться безразличной смогла бы только каменная статуя, а я такой не была, это уж точно.
– Ревнуешь?- самодовольно промурлыкал он мне в ухо между поцелуями Усольцев.
– Мне хотелось тогда расцарапать твою самодовольную физиономию,- с чувством прошипела я ему в губы и щипнула его за голый живот. Он охнул и снова хохотнул.
– Я польщён,- стоны от смеха смешались с довольным урчанием, потому что всё шло к тому, что Алекс работать сегодня уже не будет, а нашу одежду завтра утром я буду собирать по всей комнате.
Вмешаться ему всё-таки пришлось.
Честно и не отлынивая, я отработала положенные две недели и попрощалась со своими учениками. Выраженное ими разочарование из-за моего ухода и слова справедливого укора, высказанные вслух, тронули меня и поселились чувством невыполненного долга внутри. Мне стало стыдно. Кто-то напросился на репетиторство, а остальным я сообщила, что работаю сейчас в другом центре по адресу: ул.***, дом***.
А вот полученная
У Усольцева в офисе я была до этого раза три. Два из них были по его настоянию. Я должна была заехать за ним, чтобы отправиться на небольшие официальные мероприятия (подозреваю, он сделал это, чтобы ему не было скучно): открытие детской спортивной школы, которую он спонсировал и открытие после капремонта детского сада, который тоже получил от него энную сумму денег.
Третий раз произошёл спонтанно. Мне нужен был подарок Пашке на день рождения . И что, по-вашему, может знать о потребностях крутых мужчин женщина? Правильно. Вот и я так решила. Раньше я покупала то, что мне советовали посторонние мужчины, а сейчас у меня был свой мужчина, вот он и должен был мне помочь. Поэтому самым простым способом было подключить к этому Усольцева, тем более, что он сам вызвался в помощники, но самым бесстыжим образом всё время отлынивал. Дальше ждать я не могла, и заявилась к нему в офис нежданно-негаданно. Сюрприз.
Геля- обалденная секретарша (и я не побоюсь этого слова) встретила меня в первый раз с улыбкой на лице и холодком в глазах. Ох, как я её понимала. Усольцев был не дурак по части женщин. Я с этим смирилась давно, а моя ревность притуплялась лишь самоуспокоением, что именно я являюсь его девушкой, о чём Алекс в последнее время без устали твердил направо и налево. Геле тоже было сказано, когда он познакомил нас впервые:
– Это Лариса Фёдорова и для неё я всегда свободен. Всегда, Геля.
Вышколенная секретарша ответила с сахарной улыбкой на лице:
– Я поняла, Александр Давыдович.
И вот сегодня, промчавшись на своей новой машинке, которую Усольцев постоянно грозился у меня отобрать, критикуя моё вождение, по забитым транспортом улицам зимнего города, я ворвалась в новое офисное здание, которое принадлежало Усольцеву, на ходу расстёгивая пальто, и метнулась к одному из четырёх прозрачных лифтов. Мой пыл от нанесённого оскорбления должен был видеть Алекс, иначе он не отнесётся к нему серьёзно (проверено на опыте), поэтому я подкидывала и подкидывала в топку своего возмущения новые и новые поленья старых обид. Геля подняла от клавиатуры свои безупречно подведённые голубые глаза и смягчила холодное лицо приветливой улыбкой.
– Мне нужен Алекс,- сказала я мягко, тем не менее, назвав её шефа по имени.
– У него совещание. Присядьте. Сейчас закончится.
Я неторопливо достала айфон и набрала СМС:
– Я сижу в твоей приёмной.
– Сейчас освобожусь,- тут же пришло ответное сообщение.
Геля приняла от меня пальто и предложила мне кофе или чай, и я смягчилась к ней. В конце-концов мы не враги. И в дальнейшем я решила расположить её к себе.
Попивая горячий кофе, я имела возможность оглядеться лишний раз получше в его приёмной. Просторно, светло, стильно. Чёрная плитка на полу, на одной из светлых стен в строгих рамках: сертификаты, красочные фотографии реализованных проектов с рядами новеньких блестящих грузовиков, впечатляющими зданиями и ангарами, благодарности и внушающие трепет планы новых проектов. На другой стене огромная абстракция современного художника, наверняка очень дорогая, иначе Усольцев бы её не повесил. Но я в абстракциях ничего не понимала.