Вокзал для одного
Шрифт:
Что с нами случается?
Да ничего особенного.
…Однажды мы с Веркой поехали в магазин IKEA в Екатеринбург. Сына оставили моей матери, сами запаслись пропитанием (Вера налила в трехлитровый термос чай со смородиной, нарезала бутербродов). Ехать предстояло две с половиной сотни километров. Не то чтобы нам очень хотелось попасть именно в этот гигантский супермаркет. Лично я всегда ненавидел совместные с супругой шоппинги. Жена прилипала буквально к каждому прилавку с одеждой, обувью, домашней утварью, прочими полезными
Но той зимой нам хотелось сгонять куда-нибудь вдвоем. Нам казалось, что мы сумеем отвлечься от забот и тягот, поговорить, развеяться. А еще нам хотелось понять, насколько сильно мы надоели друг другу и есть ли у нас еще шансы.
Мы ехали, разговаривали. Я поставил музыку, какую хотелось послушать Вере. На некоторое время я готов был прогнать из машины Стинга ради Дмитрия Маликова, и это, уверяю вас, была не самая большая жертва в моей семейной жизни. Мимо проносились заснеженные поля, замерзшие лысые березы, согбенные под грудами снега деревенские избушки. Зимний пейзаж за окном автомобиля, несущегося со скоростью под сто километров в час, не очень способствует сближению.
Но тем не менее мы общались. Мы же много лет вместе, и найти повод для разговора для нас не проблема.
– Вчера звонила Марина. У нее, кажется, наклевывается еще одна беременность.
– Наклевывается беременность? Это как?
– Просто задержка. Снова…
– От мужа хоть?
– В том-то и дело, что она не знает. Муж в отключке уже какую неделю, выныривает на пару дней, приносит ей цветы, молча трахает и опять в анабиоз.
– То есть у нее вполне достаточно времени забеременеть и без мужа?
– Вполне. Ты ее осуждаешь?
– Скорее, нет. Мужская солидарность хороша там, где мужчины ведут себя как мужчины, а женщины – как истеричные суки.
– Спасибо, милый, ты такой ласковый.
– На здоровье… Но здесь не тот случай. Антон – козел, и все это знают. Я сам всегда это говорил, в том числе ему в глаза. Сомневаюсь, что он это помнит. Марина, правда, тоже не принцесса, но такую скотину она не заслужила. Так что я последний, кто будет ее обвинять за наличие вменяемого любовника.
– А что ей делать, если беременность подтвердится?
– А что она делала до сих пор?
– Ну, у нее ничего не получалось, ты же помнишь – два выкидыша.
– Да, точно.
– Можно сказать, везло, прости господи… но в прошлые разы она точно беременела от другого.
– Оба раза – от разных «других»?
– Точно не знаю, но мне кажется, что от разных.
– А сейчас, возможно, третий?
– Угу.
– А у Антона – запой?
– Да.
– Потрясающе. Зачем она с ним живет, скажи мне?
Вера помолчала. Передо мной по темной ленте дороги перелетали тонкие покрывала снежной поземки. Красивое зрелище. Я уже забыл свой вопрос, когда услышал отзыв:
– А зачем мы с тобой живем?
– В смысле?
– Разве у нас гармония?
Я начал
– Давай сейчас не будем, – мягко отстранился я от неприятного разговора.
Вера меня не услышала.
– Не хочешь признать, что у нас есть проблемы, которые нужно решать?
– Милая моя… я признаю существование марсиан и даже наличие честного человека в правительстве, но не сейчас.
– Конечно…
Она надула губы, отвернулась к окну. Я надеялся, что на этом закончится, но ошибся.
– Маринка тоже хочет от него уйти.
– Что значит – тоже?
– То и значит. Какой смысл тратить жизнь на человека, который тебя не ценит.
– Считаешь, я тебя не ценю?
– А разве ценишь?
– Я очень тебя ценю. Особенно сейчас, когда достаточно одного неуверенного движения рук, чтобы мы продолжили дискуссию в офисе архангела Гавриила.
– Я не знаю никакого архангела.
– Сочувствую.
Еще один чудовищный недостаток Веры заключался в том, что свое невежество она пыталась скрыть высокомерным равнодушием. Она не спросила: «А кто такой архангел Гавриил?», – но предпочла отметить, что чихать на него хотела.
Я сжимал руль все сильнее. Перевел взгляд на панель управления приборами. В последний раз наша перепалка в автомобиле на большой скорости закончилась разбитыми кнопками включения отопления и подогрева сидений. Что мы сломаем на этот раз?
– Да будет тебе известно, – начал я свой просветительский монолог, – что архангел Гавриил открывает тайные знаки Бога. Например, деве Марии он сообщил благую весть о рождении у нее сына. Он же, кстати, предсказал и ее кончину. А у иудеев, например, Гавриил вообще является ангелом смерти. Он приходит к жертве с длинным заточенным тесаком и забирает невинную душу.
– В Википедии вычитал?
– Ага.
– Очень интересно. Хочешь подчеркнуть свое интеллектуальное превосходство?
– Я хочу подчеркнуть, что не хочу говорить глупости.
– Разговор о нашей совместной жизни ты считаешь глупостью?
Я промолчал. Стрелка спидометра давно миновала экватор.
Что, черт побери, происходит?! Почему я не могу ответить ей адекватно, хотя ясно осознаю нелепость ее аргументов? Ведь неуместность этого разговора была очевидна. Почему я молчал, хоть и чувствовал, что она меня разоружает? Да, она права, нам нужно говорить и говорить о том, как мы живем и почему так живем, но разговор этот (точнее, с некоторых пор – лишь попытки разговора) всегда заканчивается одинаково: я несу на себе груз вины за ее бездарно прожитые годы. Она не несет, я – несу. Может, я святой?