Вокзал "Техас - Луизиана"
Шрифт:
Затем был домашний арест на шесть месяцев, суд, а потом исправительные работы у родной тёти в другом штате. Если бы Уилл убил Патрика, чего ему тогда безумно хотелось, его, восемнадцатилетнего мальчишку, посадили бы в тюрьму очень надолго. Но тогда парню было всё равно: жизнь потеряла всякий смысл без Лилии, его Лилии.
Спустя шесть месяцев Уилл вернулся в родной город — к родителям, к боксу и к Лилии. Он был до сих пор зол на неё, но — боже! — как же он хотел её видеть, как хотел прижать хрупкое тельце к себе и никогда не отпускать! Хотела ли видеть его кузина, он не знал, но надеялся и верил, что она забыла того мерзкого Патрика. И тогда
Главным условием возвращения к нормальной жизни было одно требование суда: он должен извиниться перед Патриком, перед человеком, который лапал грязными руками его девочку и засовывал свой язык ей в рот. Ох, как он его ненавидел и презирал, но понимал, что без выполнения этого условия с него просто так не слезут. Нужно забыть о своей гордости и убрать неприязнь подальше, в глубины сознания, и извиниться перед этим Патриком. Главное — не распускать руки, когда они встретятся, а то он может себя не сдержать и снова накостылять этому говнюку. Но тогда его точно уже посадят в тюрьму, и домашний арест покажется цветочками.
Уилл шёл по родной улице, которую знал с самого детства. Ещё несколько кварталов — и будет его дом, а через два квартала — дом Лилии. Именно здесь, на этой улице, он провёл детство и юношество, здесь они бегали с Лилией от её дома к его и обратно. Здесь он первый раз попытался её поцеловать, но ничего не вышло. «Всему свое время», — так говорила его покойная мать. Уилл был достаточно терпелив и готов был подождать, когда его девочка сама позволит поцеловать себя.
Стояла весна, и улица утопала в цветущих деревьях. В воздухе стоял такой густой аромат, что, если остановиться хоть на минуту, можнозахмелеть. Браун никогда не был сентиментальным — все чувства и положительные эмоции он вытаскивал из себя щипцами, когда это было нужно. Но чаще всего они сидели очень глубоко и не мешали ему жить. Но было одно чувство, которое находилось на поверхности, оно словно окружало его сердце невидимой оболочкой, это — безответная любовь к Лилии.
Наслаждаясь ароматами и приятными воспоминаниями, он зашёл во двор своего дома и увидел отца, сидевшего за утренней газетой и чашкой кофе. Запах крепкого напитка заставил желудок Уилла содрогнуться от удовольствия и громко заурчать. Как, оказывается, давно он не пил кофе, сваренный отцом, ммм… Лучший кофе во всём районе!
— Здорово, отец, — подходя, сказал Уилл.
— О, Уилл, сынок, ты вернулся! А как вырос-то, выше меня стал, настоящий великан! Дай я тебя обниму, — мужчина встал и прижал сына к груди. Тот смутился и немного покраснел. Он вовсе не хотел обниматься, но когда почувствовал сильную хватку родителя и тепло его мускулистого тела, сам прижался к нему. Уилл понял, как ему не хватало отца, не хватало кого-то родного, кто мог бы вот так обнять и прижать к себе. У тётки, у которой он прожил шесть месяцев, будучи под домашним арестом, никакого намека на нормальные семейные отношения не было и в помине.
— Ты знаешь, отец, твоя сестра оказалась противной тёткой. Вот уже двадцать лет она живёт одна, потому что все мужья сбежали от неё из-за поганого характера. И жить у неё, как оказалось, было совсем не сладко. Да ещё и на работы, назначенные судом, приходилось ходить. Местной больнице не хватало медбратьев, поэтому меня направили туда. В этот филиал смерти.У меня постоянно складывалось ощущение, что людей там не лечили — про них просто забывали. А вспоминали тогда, когда они начинали издавать
Отец посмеивался над историей, которую рассказывал Уилл, и просил продолжения.
— Местные врачипрозвали меня Уилл-труповозка, юмористы херовы. Да-да-да! Я отвозил этих вонючих засранцев в морг. Забирал из палат, но чаще всего из коридора, где они лежали. За эти шесть месяцев я увидел столько смертей — не счесть, и представь себе, абсолютно разных. Оказывается, смерть может быть на любой вкус, только чаще всего как умереть, выбирает не клиент, а заказчик. Так вот, в конечном итоге смерть бывает насильственной, геройской, скоропостижной, мученической, голодной, ну... и так далее.
— Так, ну и…
— И знаешь, что я понял? Из любой работы или дела можно вынести какую-то пользу для себя. Единственный вывод, который сделал я, когда закончилась моя каторга, это то, что со смертью лучше не играть. Она в любом случае тебя обыграет на несколько очков. У неё свои правила, которые она никому не рассказывает. А уж если ты смельчак и вздумал сыграть с ней на равных, то знай, что поражение будет обидным и горьким. Ведь ещё ни разу никто и никогда не побеждал её. Можно, конечно, попытаться с ней договориться, и если у неё будет хорошее настроение, то, возможно, она и отсрочит твой конец на пару годиков. Но потом эта костлявая старуха всё равно возьмет своё, потому что она не любит оставаться в дураках, точнее, в дурах.
— Всё верно, сынок, со смертью лучше не шутить. А то, что ты прошёл такое испытание, это даже хорошо. Ты стал сильнее и мудрее после этого. А лучше расскажи, как сам-то?
— Всё нормально, отец, я скучал по тебе, и по дому, и по Ли…
— Да знаю я, знаю. Всё нормально. Но Лилия уехала почти сразу же, после того, как ты… ну ты понимаешь.
— Как уехала, куда уехала? — всполошился Уилл.
— Спокойно, спокойно! Она уехала учиться. Вот скоро летние каникулы — должна вернуться. Тогда и увидитесь. Иди отдыхай, а завтра утром пойдём к Патрику Джонсу. Ты должен извиниться перед ним.
— Да, я знаю, — промычал зло Уилл, опустив голову и как будто выглядывая что-то в траве.
— Зря ты на него напал тогда, — видя, что Уилл собирается что-то возразить, отец добавил: — Подожди, подожди, не кипятись. Он неплохой парень. Я с ним разговаривал. И работник он хороший — где-то на складе работает, кажется. Может, вы с ним ещё подружитесь, как знать?
— Это вряд ли,— промычал Уилл и направился к дому. Злость начинала закипать в нём, как только он слышал имя Патрик.
— Дурацкое имечко, — сплюнул он на землю и открыл дверь в дом.
Парень поднялся по лестнице к себе в комнату. Она ничуть не изменилась за прошедшие полгода. Вещи были на местах, где им и положено быть, одежда висела в шкафу, вся чистая и выглаженная.
Отец был чистюлей, и поэтому дом был всегда идеально убран, как будто он ждал гостей, хотя к ним редко кто захаживал. После смерти жены мужчина стал более замкнут, ни с кем не общался, никуда не ходил, ничем не интересовался. Одна радость осталась — сын. Только ничего кроме печали тот пока не приносил, и поэтому надо было срочно исправлять ситуацию. Уилл понимал, что они остались друг у друга вдвоём, и — хочешь не хочешь — нужно поддерживать ту крупицу тепла, что осталась. А исправлять ситуацию нужно, как только приедет Лилия. «Нужно будет попросить её стать моей женой, а потом мы переедем в этот дом и будем жить вместе, и отцу будет повеселее», — размышлял он.