Волчье логово
Шрифт:
Штангер узнал также, что в их штаб прибыли семь офицеров СС, что они развернули энергичную деятельность, что особое рвение проявляет гауптштурмфюрер Лайсберг, назначенный третьим заместителем Завелли. Все это говорило об организационных изменениях, которые переживала военная разведка со времени отстранения адмирала Канариса. Все указывало на то, что абвер вскоре вообще перестанет существовать.
Высказывались сожаления о судьбе старого капитана инженера Диттера, которого арестовало гестапо и который исчез бесследно: слишком хорошо было известно о его антипатии к гитлеровцам.
Эти и другие подобные новости узнал Штангер по возвращении из инспекционной поездки на Восток. И хотя эти вести для него имели немаловажное значение, он заинтересовался другим.
На следующий же день Штангер заметил замаскированную в парке
Там шла напряженная работа. Через окна слышался стук пишущих машинок и арифмометров. Звонили многочисленные телефоны. Радиооператоры посылали в эфир какие-то шифровки.
Офицеры, работавшие на втором этаже дворца, среди которых были преимущественно капитаны и майоры, не питались в казино. Они имели своих поваров и свою столовую в комнатах, выделенных для них. Здесь, во дворце, они создали отдельный клан. С офицерами центра «Хорн» они не сближались и не вели с ними разговоров.
Этот второй этаж во дворце и радиостанция в парке приковали внимание Штангера. «Кто они? Какие секретные дела решают в своих кабинетах? Почему они так изолированы от нас?» — мучили его вопросы, на которые он пока не мог ответить. Без сомнения, эти офицеры занимались особо секретными вопросами, которые даже им, работникам разведки, были недоступны. Это еще раз подтверждало то, что бывшие центры абвера, как и вся военная разведка, потеряли доверие у руководства Третьего рейха.
Номера автомашин этой группы давали основание предполагать, что они принадлежат к ставке Гитлера. Однако и в этом Штангер не был уверен.
Его интерес еще больше возрос после беседы с майором Завелли. Когда Штангер составил свой рапорт о поездке на Восток и доложил его шефу, тот, прочитав и выяснив некоторые детали, вдруг ни с того ни с сего спросил:
— Ты знаешь, что у нас во дворце гости?
— Видел, герр майор, машину-радиостанцию и нескольких незнакомых офицеров. Видел, что вход на второй этаж охраняет часовой.
— Ты знаешь, кто эти люди?
— Думаю, что, если нужно, герр майор, вы мне это скажете, — на всякий случай бросил приманку Штангер.
Завелли помолчал, потом сунул Штангеру сигареты, закурил и наконец сказал:
— Тебя не было в тот день, когда они прибыли во дворец, и ты не знаешь моих приказов, которые были объявлены всем офицерам на совещании. Вот послушай: во-первых, ни в коем случае не проявлять интерес к этому штабу. Это приказ!
— Понял, герр майор! — ответил Штангер.
— Дальше. Если кто будет интересоваться этими офицерами, их работой и вообще чем-либо с ними связанным, немедленно доложить об этом мне…
Штангер, нахмурив лоб, с сосредоточенным видом слушал шефа.
— Понимаешь?
— Стараюсь, однако… — рискнул он.
— Что — однако? — резко прервал его Завелли.
— Однако, как офицер разведки, я должен знать, кого мне остерегаться и кого и как охранять. Я думаю, герр майор, вы меня понимаете?
Завелли впился взглядом в его лицо, выпустил изо рта струю дыма и задумался. Наконец он нарушил молчание:
— Скажу тебе лишь одно. Ты знаешь, что у меня никогда не было от тебя секретов. — Он встал из-за стола и, все более возбуждаясь, начал ходить по кабинету. Штангер провожал его взглядом. — Сохрани это только для себя. Эти офицеры из ставки фюрера и подчиняются только его приказам. Это все, что я могу тебе сказать…
— Благодарю за доверие, герр майор.
Завелли с обескураженным видом остановился прямо перед ним и тихо продолжал:
— Видишь ли, господа из СС, — при этом он сделал ударение на слове «господа», — захватили в свое ведение вопросы военной разведки. Не мне, как солдату, обсуждать приказы и поступки командования. Хотя… — он понизил голос, — у меня на этот счет свое мнение. Видимо, так же, как и у тебя. Будет ли это на пользу военной разведке — покажет время. Наше дело — до конца выполнить свой священный долг перед родиной!… — проговорил он печальным голосом, в котором прозвучали горечь, разочарование, уязвленное самолюбие. — В мое распоряжение прислано семь офицеров разведки СС. Скоро их будет еще больше. Сегодня уже не я, а они задают тон в нашем Центре. Эти дилетанты в вопросах военной разведки воображают, что они умнее всех. Лезут во все щели. Везде пытаются искать измену… — Завелли умолк, смущенный, так как, видимо, понял, что сказал Штангеру слишком много. — Запомни все это и оставь только для себя. И… забудь о нашем разговоре. Верю, что в это тяжелое время, которое мы переживаем, ты достойно выполнишь свой священный долг перед родиной.
— Так точно, герр майор! — поспешил ответить Штангер, вставая со стула, только в эти слова он вкладывал совсем другое значение, нежели шеф.
— Благодарю тебя, — сказал Завелли и протянул ему руку. — Иди и работай!
Ветер шумел в ветвях дубов, от его легких порывов колыхались занавески. Штангер, заложив руки за голову, лежал на кровати и смотрел в окно, за которым был сплошной мрак. Он лежал так уже несколько часов и не мог заснуть. Во рту чувствовалась горечь от сигарет, которые он курил одну за другой. От напряженных дум у него разболелась голова. «Хоть бы и на этот раз повезло. Может, и теперь удача не пройдет мимо? Почему я не могу решить эту проклятую головоломку? Неужели это невозможно? Все оперативные приемы оказались бессильными. И как все-таки узнать этот секрет? Одно знаю наверняка: эти офицеры — из ставки Гитлера; они подчиняются только его личным приказам. Это подтвердил и Завелли. Хайден и Иорст, заслышав разговор на эту тему, пожимают плечами и многозначительно прикладывают палец к тубам. Приказ Завелли сделал свое дело. Иорст только подтвердил, что эти офицеры не пользуются нашей шифровальной службой, так как имеют свою систему связи. А эти типы из СС шныряют везде. Они имеют право входа во все комнаты. Отсюда вывод: они охраняют тех, кто там работает. Вчера слышал через окно, как один из офицеров по телефону вызывал какое-то руководство строительства "Река". Это, видимо, не простая стройка… Кто стоит во главе этой секретной группы? В чьих руках концентрируются все нити этого гнезда? Неужели я этого не смогу разгадать? Спокойнее! Начну хотя бы с того, что Никор получит приказ напасть на одну из машин этой группы. Я дам Никору номера и условные обозначения. Он должен кого-то из этих офицеров взять в плен и любой ценой добыть сведения: что они здесь делают, кто ими командует. А потом?… Потом ударю я! Итак, завтра Никор получит приказ, и это будет первый шаг. Нужно сообщить в Центр обо всех изменениях здесь. К сожалению, пока всего не могу расшифровать. Вызову Хальку. Вдвоем быстрее что-нибудь придумаем…»
Прошло еще несколько дней, а Штангер пока не продвинулся ни на шаг. Правда, его утешал ответ Никора. Командир партизанского отряда докладывал, что понимает важность его сообщения и с этого момента будет охотиться на автомашины с указанными номерами. Штангер верил, что Никор и на этот раз не подведет и через несколько дней первый пункт плана обязательно будет осуществлен.
Вдобавок ко всему он неожиданно получил срочное и сложное задание от Центра. Когда он составлял свое очередное донесение о результатах инспекции на Востоке и о появлении в Беловеже таинственного штаба, задачи которого он расшифровать пока не может, Центр передал ему срочную телеграмму: «Постарайся установить характер предпринимаемых врагом действий на реках Овислочь, Неман, Бебжа, Нарва, а также в северной части болот Полесья и в районе Беловежской пущи. Докладывать немедленно».
Штангер сразу же сопоставил приказ Центра с подслушанным фрагментом телефонного разговора, когда он слышал о каком-то руководстве строительства «Река». Если у Центра это вызывает тревогу, значит, около этих рек происходит что-то важное.
Однако этот день принес Штангеру еще одну неожиданную новость, которая вывела его из равновесия и сильно обеспокоила.
Когда после завтрака он начал работать, на его столе зазвонил телефон. Какой-то незнакомый голос попросил его, лейтенанта Штангера, явиться в комнату номер семьдесят девять. На вопрос, с кем он говорит, незнакомец вежливо ответил, что он новый офицер в штабе разведки и хотел бы поговорить с ним по одному интересному делу.