Волчье правило
Шрифт:
Тот осмотрел прибор, утвердительно кивнул головой: дескать, порядок.
– Тогда огонь, Болгарин! – скомандовал старлей.
– Да, б…, магазин осколком посекло! – сплюнул Диордиев, отсоединяя поврежденную деталь.
– Лом, живой?! – снова крикнул в небо Александр, встревоженный молчанием старшего сержанта.
– Болгарин, прикрой! – Петренко, перезарядив автомат, выпрыгнул из окопа.
За его спиной сразу же загавкал болгарский автомат. Снаружи, то есть над землей, было весьма неласково: вражеские пули неприятно жужжали вокруг, попадая в землю возле ног,
Окоп заместителя командира первого взвода был разворочен взрывом, истерзанный ПКМС сиротливо торчал стволом вверх. Александр бухнулся в яму: Логин сидел на дне, вкалывая в бедро иглу шприца-тюбика с промедолом. Левая рука, порванная осколками, истекала кровью, но сержант словно не замечал этого.
– Живой! – с облегчением воскликнул старлей, обнимая окровавленного сержанта.
– Живой, живой! – согласился Логин, обрадовавшись офицеру. – Контузило, да руку вот порвало!
– Главное, что живой, Сашка! – закричал старлей под аккомпанемент стрельбы, вытягивая из приклада индивидуальный перевязочный пакет.
Развернув, он тщательно и профессионально замотал сержантскую руку, зафиксировав в конце булавкой – все как аптеке!
– Стрелять сможешь? – громко спросил сержанта, пристально вглядываясь в глаза.
– Обижаешь, начальник! – даже в таком состоянии замок-1 нашел в себе силы шутить.
– Промедол еще есть? – Александр знал, что действия одного укола может хватить всего на час.
– Нет. – Самого Логина, сдается, это обстоятельство не волновало.
– Держи мой. – Офицер вынул из кармана шприц-тюбик, отдал сержанту и зайцем рванул «к себе».
Над курганом пули на все голоса соперничали в муторных песнопениях. «Заячьим скоком» Петренко вмиг преодолел дистанцию до своего укрытия.
«Ежели фиксировать эти спортивные рекорды, наверное, книга рекордов Гиннеса была бы нами вся заполнена!» – промелькнула в голове неожиданная и несвоевременная мысль.
Душманы, очевидно, уже врубились, что шуравийский отряд не может быть многочисленным, оттого их атаки стали дерзкими, настойчивыми и небезопасными – сказывалось отсутствие ПКМС на «пупке». Внезапно оттуда, из разбитого окопа Логина по «духам» ударил их же (трофейный) гранатомет.
Граната пролетела над «охотничьим» КП, попав в кучку басмачей, тянувших что-то во тьме – то ли товарища, то ли вооружение. Взрыв разметал тела, послышались вопли раненых, ругань на пушту. Логин, оклемавшись, метко и методично валил из гранатомета, не экономя гранат.
В ответ очереди вражеских пулеметов и автоматов снова опасно приблизились к позиции неугомонного сержанта. С обратной стороны кургана также послышались выстрелы из гранатометов – то «духи» пристреливались к огневым точкам спецназа.
– Хантер, прием! – В эфире появился Аврамов. – Выходи на наших, пусть хоть чем-то помогут, у меня «двухсотый»! – кричал капитан, заглушая какофонию боя.
– Кинолог, прием! – в момент среагировал Хантер. – Немедленно, по моим ракетам открывай отсекающий огонь
– Есть, Хантер! – ответил Ошейков. – Мы готовы!
– Болгарин, вытягивай красные ракеты, и одновременно со мной выстреливай их на все стороны, вокруг кургана! – Замполит поставил соседу задачу, вытягивая из рюкзака ракеты красного огня.
Болгарин судорожно вытянул две своих из «лифчика». Раскрутили донышки, вытянули шнурки, начали дергать, направляя полет сигнальных ракет по периметру кургана.
«Обратная связь» оказалась жесткой, хотя и довольно предсказуемой – по их окопу ударила масса автоматов и пулеметов, бруствер поднялся дыбом, граната от РПГ взорвалась перед окопом, присыпав землей. Сразу же по «духам» с СТО ударили автоматические пушки боевых машин пехоты, к ним присоединился ДШК саперов.
С «Головки» плевался гранатами, на пределе своих возможностей, АГС-17-«Пламя», а вот крупнокалиберный пулемет «Утес» оказался на этой дальности более чем убедительным. Пулеметы калибра 7,62 мм, находившиеся на вооружении некоторых единиц техники, тоже обстреливали подходы к кургану, но их огонь имел скорее психологический эффект, нежели поражающее действие. Душманы явно не ожидали такой эффективной помощи окруженному отряду шурави, их очередная атака захлебнулась, они свернули активность и отползли. У обороняющихся появилась возможность передохнуть, остудить стволы, накалившиеся до красноты, снарядить пустые магазины, горками валявшиеся под ногами.
– Кинолог, молоток! Благодарим! – прохрипел в эфир пересохшими губами Хантер. – Выручили!
– Не за что! – весело ответил старший техник. – Всегда готовы, как пионеры!
Не сговариваясь, Александр с Болгарином припали к флягам, напились, отдышались.
– Лом, живой? – спросил в пространство Александр.
– Все нормально! – долетел хриплый ответ.
– Мурьета, Татарин, целы? – Старлей немного видоизменил форму опроса.
– Целы! – прозвучало практически в унисон.
– Спецназ, как вы там? – обратился офицер к ближним спецназовцам.
– Все нормально, только немного выше локтя осколком зацепило! – ответил бурятский прапорщик Спец.
– Мурьета, а племянник муллы – как там? – не мог успокоиться старший лейтенант.
– А что с ним станется – живой и невредимый! – ответил Хакимов. – Весь бой пролежал на дне окопа! Правда, руки у него сейчас болят, он их в кровь посбивал!
– Что же он ими делал? – улыбаясь, спросил заместитель командира роты. – Кяриз копал?
– Магазины патронами набивал, проворный такой оказался! – Слышно было, как засмеялся таджик.
– Может, как возвратимся, его к медали представить? – пошутил старший лейтенант.
– Эге ж, орденом – «За службу Родине»! Неизвестно, правда, чья это родина, – с пятачка пошутил Логин.
– Ха-ха-ха! – захохотали обороняющиеся.
«Духи», услышав бодрое ржание, устроили дурную стрельбу, однако, убедившись, что шурави не собираются идти прорывом, быстро успокоились.
– Хантер, это Лесник, прием! – вдруг вышел на связь командир роты, капитан Лесовой.