Волчье правило
Шрифт:
Нужно было что-то предпринимать. Александр прекрасно понимал – часы жизни его, подчиненных и спецназовцев уже начали отсчитывать последние минуты. Моджахеды пополнят силы, передохнут, попьют водички, курнут чарса и с новой силой начнут штурмовать курган. К рассвету они должны обязательно его захватить, пострелять наглых шурави, отрезать им головы и прочее «навесное оборудование», собрать образцы оружия для отчетности и – до дому, до хаты. В мирный Пакистан, получать деньги (немалые, кстати) согласно «акта выполненных работ».
– Бугай, прием! – вызвал он спецназовца.
– Слушаю, Хантер! – немедленно откликнулся тот.
– Есть разговор. Ползи к «пупку», встречаемся возле окопа с разбитым ПКМ. – Сашка дал ориентир.
Пригибаясь, на четырех костях, как кот, старлей за считанные секунды был уже на «пупке», где его встретил встревоженный Логин.
– Что случилось? – забеспокоился он.
– Пока ничего, – ответил офицер. – Как себя чувствуешь?
– Морозит что-то, – ответил Лом, – и пить все время хочется. А так – терпимо!
– Вот и хорошо! – поддержал сержанта замполит роты.
– Хантер, что тут у тебя? – бухнулся в просторный окоп здоровенный капитан, заполняя его своим богатырским телом, а все вокруг – едким запахом пота.
– Фу, Бугай, ты хотя бы иногда дезодорантом пользуешься? – пошутил Александр.
– А ты себя нюхал? – огрызнулся Бугай. – Тоже мне нашелся – любитель роз и хризантем!
Время на дальнейший обмен любезностями вышло, посему Хантер быстро пересказал великану предложение Наваля и свой план хиджры, то есть бегства у душманов из-под носа.
– План насколько смелый, настолько и рискованный, – выказал свою мысль командир спецназовской группы. – Он имеет как плюсы, так и существенные недостатки. Хотя есть в этой задумке нечто такое, что перекроет все недостатки и риски. – Видно было, что Аврамову предложение понравилось.
– Что именно? – спросил Хантер с юмором. – То, что называется по-ихнему – хиджра?
– А то, что душманы ожидают от нас всего, что угодно: штыко вой атаки, рукопашного боя, – не отвлекаясь на юмор, уверенно просчитывал варианты богатырь. – Подрыва последней гранатой, ночного танкового рейда (как это было в Панджшере в восемьдесят втором), прилета авиации, и, даже – сдачи в плен. Не рыпайся, в истории этой войны бывало всякое, – пресек он попытку спора. – Однако нашего побега через кяриз – они не ожидают. Это точно! Будем хиджровать кяризом! – решил капитан Аврамов.
– А если не пробьем коридор сквозь «духов», что тогда будем делать? – спросил Хантер.
– Что-что? – Очевидно, переспрашивать собеседника было дурной привычкой капитана-героя. – Пробиваться силой!
– Предлагаю взять хитростью, – неожиданно заговорил Лом, который до сих пор наблюдал за командирским совещанием. – У нас есть Наваль, есть Хакимов, знающие местные языки… – И он изложил свой план обмана противника.
– Нахз [38] , – Бугай заговорил на дари. – Как ты известишь своих о нашем отходе? – Капитан был предусмотрительным. – Из-под земли наши радиостанции не «дотянутся» до твоей СТО.
38
Хорошо (дари).
– Есть у меня запасной вариант… – Хантер хищно ощерился.
Не теряя времени, старший лейтенант собрал «охотничью команду», поставив задачу на прорыв, после чего вызвал по радио Зверобоя.
Кишлак медленно догорал в ночи, эхо ленивой ночной перестрелки носилось над речной долиной. Уже серьезно серело, но туман и дым от пожаров делали видимость еще хуже.
– Слушаю вас, Хантер, я Зверобой! – послышался в конце концов голос сержанта.
– Вельмишановний пане, чи не могли б ви бути так ласкаві, – начал Хантер игру на родном языке, – теревеніти виключно рідною солов’їною мовою? – запустил он пробный шар.
– Прошу пана! – прозвучал ответ – сержант принял правила игры!
– Поважного пана та його люб’язне товариство громада наша, що переймається звитягами молодецькими, на ланах пшеничних, з вечора до рання, – с удовольствием заговорил старший лейтенант на украинском, тщательно выговаривая (как диктор радио или ТВ) каждое слово, – запрошує взяти участь в урочистостях, з нагоды їхнього повернення в родину. Як втнули, пане-товаришу?
– Файно втнув! – напряженно ответил Зверобой. Казалось, было слышно его дыхание – он просто боялся пропустить даже слово!
– Увага! Урочистості мають відбутися просто перед фирмовою ВАЗівською станціею технічного обслуговування, одразу ж з початком святкових феєрверків, – несся без удержу над Афганистаном и Пакистаном бред сивой кобылы, в котором, с помощью родных идиом, были закодированы вопросы жизни и смерти. – Як второпав, прийом?
– Файно второпав, прийом! – сержантский голос повеселел.
– Принаймні урочистості мають відбутися непересічним чином, – настал самый ответственный момент передачи информации, – а саме – крізь льох! Притримайте ляду, щоби по лобі не ляснуло, будьте так ласкаві!
– Прошу пана! Завжди раді високім гостям! – ответил сержант.
– Ну все, хлопцы, по местам! – Старлей вытер пот со лба по окончании переговорного процесса. – Они нас ждут! С Богом! – перекрестил он бойцов.
Хиджра
Бойцы заняли свои позиции. Болгарин тщательно обследовал свою «зону ответственности». По внешними признакам, «адская машинка», несмотря на интенсивный обстрел, выглядела исправно.
– Гризли, прием! – вышел старлей на артиллерию.
– Слушаю тебя, Хантер! – ответил старший офицер батареи.
– Как там Нежин, оклемался? – на всякий случай спросил Александр.
– С вашей БМП доложили, что пока нет. Слишком близко мина разорвалась, до сих пор идет кровь из ушей и носа, – прилетело неприятное известие.
– Ладно, потом разберемся, – не стал отвлекаться замполит десантников. – Вот-вот набегут злые «бармалеи». Завесу ставь за триста метров, а потом, если нам, на этой высоте под условным наименованием «Кранты», действительно наступят кранты – я вызову огонь на себя. Как понял, Гризли, прием?