Волчье правило

Белобров Олекса

Объектом, препятствующим движению колонны, оказался огромный автобус западно-германской фирмы «Ман». Возле него стояли с оружием в руках прапорщик – комендач в «эксперименталке», и двое его бойцов в насквозь промокших плащ-палатках. У одного из бойцов за плечами выпирал горб радиостанции. Причина остановки крылась в том, что водитель афганского автобуса (в котором находилось несколько десятков голов: по большей части люди, а также овцы и козы) во время ливня не справился с управлением. Автобус сбил несколько метров бетонного ограждения, повиснув передними колесами над пропастью. Комендачи подскочили сразу

же, как это произошло, но ничего сделать не успели – легкая «шишига» не смогла даже стронуть с места тяжелого «немца», только трос порвали.

По всем правилам надлежало срочно расчистить путь – танком свалить препятствие в обрыв, и следовать дальше. Об этом говорила теория, так это выглядело в кинолентах. Подойдя к автобусу, Хантер увидел несколько десятков человеческих глаз, с надеждой смотревших на него: десятка два женщин и детей. Водитель – высокий и худощавый афганец лет тридцать пяти, признав в нем старшего, приблизился, с достоинством склонил голову и, приложив руку к груди, залопотал, смешивая все языки, какие знал.

– Командор, вырусай! – спешил он. – Я Саид, дравар! Автобус балшой пайса стоит, если внис упадьот мой барбухайка, миня хозяин глава на дувал поставит – атрежет нафиг! Симья балшой – сэм дэтей, два ханум, адин – сапсэм малодэнький будэт, недавно жэнилься. Памаги, командор, дьорни танка, тибэ балшой ташакур будэт!

Петренко размышлял. Проще простого – скомандовать командиру танка, и через пять минут препятствие будет ликвидировано. Но почему-то ему стало жаль этих замерзших, промокших и проголодавшихся женщин и детей, словно куры под дождем, сбившихся в кучу, чтобы было теплее, а вокруг них, чуя опасность, грудились овцы и козы. Картинка выглядела невесело.

Жаль было и Саида-дравара – действительно, в этих краях законы суровые, убьет его хозяин автобуса за то, что не смог удержать тяжелую машину на скользком повороте серпантина… И семь детей и две жены не спасут его (если не врет, обезьяна!). Необходимо было что-то делать. На него смотрели все – и свои, и афганцы.

Выручил видавший виды старший сержант Логин по прозвищу Лом: он осмотрел автобус со всех сторон, даже лег на мок рый бетон возле разбитого парапета и заглянул в бездну.

– Вытянуть можно, товарищ старший лейтенант, – сделал он вывод. – Однако не танком.

– Почему? – удивился старлей, в чьем разумении танк являлся самым надежным буксировочным средством современности.

– Ему «яйца» мешают – объяснил Лом, показывая на большой противоминный трал из трех секций. – Отцеплять и прицеплять их – много времени понадобится, с ними не развернешься на этом узком участке. Один выход – нашей бээмпэшкой рвануть. Она вытянет. Однако, существует одно «но»… – хитро протянул старший сержант.

– Какое еще «но»? – сурово спросил Александр, предчувствуя подвох.

– Дравар-Саид что-то про «балшой ташакур» намекал. – Сквозь туман серые глаза сержанта смотрели лукаво. – А нам еще месяц-полтора на консервах желудки портить. Пусть дает нам барана, и мы его вытянем!

– Дам баран, сколка нада – дам! – с надеждой в голосе закричал афганец и, обернувшись к своим, что-то сказал на пушту.

Женщины заголосили, а мужчины-пассажиры, стоявшие под скалой, что-то живо залопотали.

– Два барана, – вставил прапорщик-комендач.

– Э, командор, баран не мой, нада будите хозяин гаварит! – очередь хитрить дошла до Саида.

– Три барана, или я завожу танк, и через миг твоя барбухайка летит вниз, в реку Кабул! – жестко подвел итоги Александр.

Боковым зрением он наблюдал за реакцией бойцов на такое хамство с его стороны. Реакция была адекватной – они пребывали в восторге! Баранов загрузили согласно купленных билетов: один – в «шишигу», два – в головную БМП. Танк и «газон» комендачей отъехали от автобуса, а бээмпэшка с механиком-водителем, виртуозом своего дела тувинцем Шаймиевым, приблизилась вплотную к автобусу.

Немалая БМП выглядела на его фоне не очень внушительно, но Шаман (прозвище механика-водителя) уверил замполита, дескать, и не таких быков в консервные банки загоняли. Диордиев набросил танковый трос на задние крюки автобуса, бойцы, по команде Лома, спешились и наблюдали за процессом из-за танка.

Афганские женщины что-то верещали из-под своих намордников, Саид грозно рыкнул на них, и те покорно притихли. Шаман передал, чтобы водитель автобуса немедленно занял свое место за рулем, завел двигатель и включил заднюю передачу, дабы помочь бээмпэшке.

Однако дравар категорически отказался лезть на свое рабочее место, находящееся сейчас прямо над бездной. Время пребывало в жестком дефиците, поэтому Шаман завел двигатель, газанул несколько раз, прогревая его, воткнул первую пониженную, и дал газ до полика.

БМП рванула, мощный танковый трос, крест-накрест вцепившийся в крюки «Манна», натянулся струной, из него полезли в разные стороны стальные волокна, гусянки заскреблись асфальтобетоном, высекая искры.

«Немец» заскрипел внутренностями, подался назад, потом – еще раз назад, к краю. Но здесь его передние колеса, вывернутые резко влево, зацепились за остатки парапета. Бээмпэшка немного довернула вправо, абы не упереться носом в каменистый склон, водитель отсутствовал, и никто не мог поставить передние колеса великана в положение, параллельное движению…

На Саидову беду, он, очевидно, еще и вытянул ключ из замка зажигания, от того колеса заблокировало. Шаман дал газ по максимуму, трос почти разлезся, автобус жалостно застонал, задрожал всем корпусом, и… со скрежетом выскочил на дорогу за БМП. Наблюдатели радостно завопили.

Радость была не для всех – Саид закрыл лицо руками, сквозь пальцы закапали слезы. Подбежав к автобусу, Петренко понял причину его отчаяния – передний мост вместе с колесами оторвался и рухнул куда-то в бездну, скрытую тучами!..

На проявления горя или радости категорически не хватало времени. Шаман оттянул поврежденный автобус в «карман», ниже места события. Прапорщик-комендач, высадив своего перепуганного водителя из-за руля, собственноручно повел «шишигу» в голове колонны, его проблесковый маячок хорошо пробивал тучи.

По радио Александр доложил Лесовому причину задержки и о том, как вышли из ситуации. О баранах и оторванном мосте, конечно, промолчал. Вообще он ожидал взбучки, но опытный Лесник не только не упрекнул, но даже похвалил. Оказалось – пока колона стояла, подтянулись отставшие, а на водоразделе, где застыла колонна штаба армии, значительно улучшилась погода – солнце пробилось сквозь тучи.