Волчье правило
Шрифт:
– Молоток, комиссар! – с уважением промолвил Дыня. – Новиков, покойник, при всех его положительных качествах, не дотягивал до тебя. Даже на половину!
– Благодарствую, Вовчик, зная – на похвалу, особенно, по отношению к замполитам – ты скуповат! – засмеялся Петренко.
– Что есть, то есть! – согласился комвзвода-1, спрыгивая на землю.
– Товарищи офицеры! – послышался голос. – Разрешите пригласить вас на шашлык по случаю Пасхи! – Возле них возник Зверобой.
– Шашлык говоришь? – не поверил собственным ушам замполит. – А из какого мяса? Не из тушняка же?
– Из Замены! – сообщил сержант без эмоций.
– Как? Из собаки? Она же полсуток как погибла, да еще и по такой жаре! – охренел Хантер.
– Как только она погибла, – разъяснил ситуацию сержант, – рядовой Боровков быстро, несмотря на обстрел, тушу разделал, и мясо замариновал.
– И в чем это он ее замариновал? – удивился теперь уже Дыня.
– В марганцовке, – улыбнулся Зверобой. – Собачье мясо жесткое, вымачивать долго.
– Что же дальше? – уже с улыбкой спросил Петренко.
– А дальше, – спокойно, словно шеф-повар в элитном киевском ресторане «Лейпциг», посвящающий клиентов в тонкости кулинарного искусства, рассказывал сержант, – если из мяса полезли волокна, это означает, что его пора вытягивать из маринада. Мы его вытянули да и бросили в речку, а проточная вода – промыла от кислоты.
– Берег же заминирован… – засомневался Дыня.
– Да он так заминирован, среди белого дня… – презрительно перекривился сержант Петрик. – Я за такую работу своим бойцам яйца поотрывал бы!
– Хорошо! – успокоил всех замполит. – Мясо можно есть?
– Не можно, а нужно! – ответил сержант. – Я и пришел вас пригласить!
– Что, Вовчик, пойдем? – Александр обратился к взводному за поддержкой.
– А то! – без сомнения согласился тот. – Кликнем Грача с Оселедцем, и вперед!
– Вперед, так вперед! – легко поддался уговорам проголодавшийся Хантер.
За машиной Зверобоя витал приятный запах шашлыков – пришлось нервно сглатывать голодную слюну. Оселедец притянул несколько деликатесов, приготовленных хозяйственным Шаманом. Праздничный стол был накрыт. Старшина вытянул было свою волшебную флягу с лечебной настойкой, однако замполит на этот раз категорически запретил спиртное.
– Нельзя, друзья мои! – Он перекрыл рукой разливной жест старшины (собиравшегося налить себе и офицерам). – Нюхом чую – разборы с нами не закончились. Какое-то начальство к нам сегодня еще наведается! Ежели уловят запах спиртного – будем иметь геморроидальные колики. А их у нас и так хватает…
Чересчур брезгливых не нашлось, потому начали просто есть, поскольку не на шутку проголодались На шашлык собрались офицеры, старшина и сержанты – «замки» и «комоды», а также Шаман, временно назначенный вместо Кинолога старшим техником роты. На весь личный состав мяса не хватило, хотя Замена и была довольно крупной собакой, но – не коровой иль кобылой…
Марганцовка и жара сделали свое дело – мясо оказалось мягким и податливым, никто и не верил, что ест собаку. Попили чайку из фирменного чайника Шаймиева, и разбежались по местам. Бросило в сон, все же для полноценного отдыха два часа было маловато. Он присел на ящике из-под снарядов возле БМП, утомленно прислонился к теплой броне. И вновь вспомнилось…
…Через четыре часа марша, перед перевалом, объявили большой привал. Колонна остановилась. Все шло по плану, но привал почему-то затягивался, миновал час, а команды на продолжение марша так и не поступило. Становилось понятным, что по светлому в Джелалабад колонне уже не попасть. Через три часа ожидания произошли погодные изменения – налетели тяжелые и лохматые дождевые тучи, в них роились молнии, гремели раскаты грома, и вдруг – сорвался шквальный ветер, поднявший густую пыль и мелкие камешки – это и был известный по всей Азии злой ветер, прозванный «афганцем».
Тучи пошли к перевалу, колонна под дождь не попала, но «афганец» моментально превратил обычную погоду в так называемые «условия ограниченной видимости». Видимость ухудшилась до нескольких десятков метров, предметы «оделись» в серый цвет, глаза наполнились слезами и пылью, даже дышать стало трудно. Оставалось переждать непогоду – переться огромной колонной через перевал было бы верхом безрассудства.
По радио сразу же возникли помехи: вблизи проходил мощный грозовой фронт. Эфир наполнился треском электрических разрядов и непонятным радиобазаром. Внезапно в радиосеть армейской колонны влезли позывные рот советского мотострелкового полка, дислоцировавшегося в Файзабаде, за несколько сотен километров; неистово верещали вражьи голоса; дошло даже до пустой болтовни ташкентских таксистов с нашими радистами.
Эфирный бардак продолжался недолго, но за это время Хантер успел понять, что связь, наверное, является одним из самых слабых звеньев не только в их бригаде, но и во всей Советской Армии. В сущности, так оно и было. К счастью, ураган в эфире, как и его погодный аналог, рассеялся так же внезапно, как и начался.
– Что ж, – старлей протер глаза от пыли. – Хорошо тому, кто хорошо кончил. – Колонна повысила статус (была бригадной – стала армейской), усилить внимание, начало движения через пятнадцать минут, доложить о готовности! – голосом Лесового сообщили наушники.
Александр доложил, дескать, все на месте, и дозор готов к продолжению марша.
– Хорошо, Хантер! Будь внимателен на серпантине, за водоразделом прошла гроза, может быть очень скользко! – предупредил многоопытный ротный.
– Вас понял, Лесник! – ответил заместитель. Перед выходом на боевые, ротный собрал всех офицеров, прапорщиков и сержантов роты и строго-настрого предупредил: радиообмен внутри подразделения вести по псевдонимам-позывным, к тому же – на сленге.
Это был специфический говор, придающий особенный шарм в общении: команда «Вперед!» (или «Огонь!») могла прозвучать как «Фас!», команда «Назад!» (в ином варианте: «Стой! Прекратить огонь!») – как «Фу!», в горах команды на подъем-спуск изобиловали словечками из лексикона строителей, на манер «Вирамайна!».
Сей нехитрый прием все же значительно усложнял работу духовских переводчиков и радистов, оберегая наши сети от прослушки и «дезы».
А вот с распределением переносных радиостанций случился небольшой конфуз. Ротный и взводные получили в свое пользование новенькие и компактные станции, сержанты – приемники, а для замполита ничего современнее, чем старая и надежная, как трехлинейка, станция Р-107М не нашлось, и теперь рядом с ним терся радиотелефонист с демаскирующим «чемоданом» за плечами.