Волчье правило

Белобров Олекса

– Отныне нам доподлинно известно – где и как закончил мученический земной путь майор Погранвойск Николай Васильевич Аникеев, – резюмировал полковник Худайбердыев. – И мы с чистой совестью можем известить семью (теперь уже погибшего, а не пропавшего без вести) о месте и приблизительной дате его трагической гибели.

– «Все тайное становится явным», – продекламировал старший лейтенант Петренко. – Как говорил когда-то Герцен…

– Герцен лишь перефразировал известное выражение Омара Хайяма, – не дослушал его полковник. – Что в переводе звучит приблизительно

так: «Воистину тайна становится очевидной, когда время наступает, отведенное Аллахом!».

– А я и не знал… – удивился Сашка.

– Тебе еще многому еще предстоит научиться на этой войне! – многозначительно заметил дегерволь.

– Может, стоит поторговаться с муллой относительно выдачи останков майора? – предложил старший лейтенант, стараясь уйти от неприятных нотаций.

– Это возможно, Искандер, хотя и слишком сложно, ведь мулла загнет бешеную цену, как за двадцать живых аманатов! Это Восток, а здесь все имеет свою цену. Даже останки погибшего страшной смертью заложника, – размышлял вслух дегерволь. – Проще отыскать очевидцев захоронения (если они живы) и за относительно небольшую сумму выкупить останки. Или же – обменять на оружие и продукты питания…

– Еще одна особенность Востока проявилась в том, что вместе с аманатом, – снова заговорил Чабаненко, – от банды к банде переходил его пистолет Стечкина, в итоге попавший к тебе.

– К чему им пистолет? – недоверчиво спросил старший лейтенант. – Чего-чего, а оружия тут – как грязи!

– АПС передавали, словно паспорт человека, заверяя таким образом, что именно он владел этим оружием! Тем более, ты на собственном опыте, собственноручно убедился, насколько «почтальон Стечкин» надежен и безотказен, – непонятно – спрашивал или утверждал Чабаненко. – Не так ли?

– Так-таки-так! – задумчиво согласился замполит роты, кожей ощущая неприятное ощущение разлуки с оружием, к которому уже привык, которое пришлось по душе. – Не могу я отдать этого «почтаря», саиб дегерволь! – с надеждой промолвил он, обращаясь к туркмену, рукой держась за АПС. – Он мне жизнь спас!

– Мы не можем отдать тебе прямой приказ передать трофейное оружие, – увещевал Павел Николаевич. – Но ты пойми, что этот пистолет – это единственное, что осталось от человека, от офицера! И это единственное, что мы можем передать семье погибшего, ведь фото (по понятным причинам), мы не можем им переслать.

– Отыскать тело майора является проблемой из проблем. Никто не даст гарантии, что кости принадлежат именно советнику, а не дехканину, погибшему приблизительно в то же время от советского снаряда, залетевшего в дувал… Согласен, земляк? – тихо спросил он земляка.

– Согласен, б…, – в сердцах Хантер сплюнул на пыльную землю, снимая из пояса кобуру с пистолетом. – А как вы его в Союз переправите? – с надеждой спросил он. – Там же таможня!

– Погибший был офицером Погранвойск КГБ СССР, – проговорил Павел Николаевич. – А те уже найдут способ передать оружие по адресу. Это, во-первых. А во-вторых, – по разбойничьему усмехнулся майор, – сейчас мы упростим им эту задачу!

С этими словами полтавец вытянул АПС из кобуры, умело и быстро разобрал оружие, вынул внутренности, собрал пистолет (точнее – уже муляж), и положил в кобуру…

– Имею для тебя, Александр, некий поощрительный приз, – промолвил Худайбердыев, наблюдая со стороны за Сашкиными поведенческими реакциями. – Держи американский револьвер. Это так называемое «оружие второго шанса» для американских полицаев, и носит он следующее название: «специальный, для шефа». – Полковник вытянул из просторных пуштунских штанин и протянул Хантеру маленький, словно игрушечный, белый револьвер.

– Благодарю, конечно, Давлетмыйрат Мыляйвиуч, – растерянно промолвил старлей. – Но что я им буду делать? Разве что застрелиться? «Макаревич», и тот лучше будет!

– Ну что ты, Александр, капризничаешь! – не обиделся туркмен. – Этот револьвер – довольно надежное и точное индивидуальное оружие.

– Хуб аст, саиб дегерволь! – все же согласился Хантер, понимая – дареному коню в зубы не смотрят. – Благодарю вас за достойный подарок!

Он рассмотрел револьвер. «Chief special» – прочитал он на оружии с одной стороны. «Made in USA» – информировала другая сторона игрушки.

– Наверное, это оружие имеет определенную историю получения? – спросил он туркмена.

Собашашлык

– Не такую драматическую, как пограничный «почтальон», но – имеет, хотя об этом в другом месте и в другое время, – ответил полковник. – Мы намереваемся привлечь тебя к обмену военнопленными, который должны состояться в самом скором времени, – сообщил он уже почти официальным тоном. – Наваль охарактеризовал тебя с наилучшей стороны и, даже просил, чтоб ты обязательно присутствовал при предстоящем обмене.

– Недавний опыт показал, что на тебя можно положиться в критической ситуации. Связь с нами будешь держать через известного тебе Павла Николаевича. Желаю всего наилучшего, Искандер! – с этими словами полковник Худайбердыев опять-таки обеими руками пожал Сашкину ладонь, неспешно повернулся и зашагал вглубь СТО.

Хадовцы долго трясли руку Петренко, выражая благодарность за уничтожение Сага, а Чабаненко подошел и просто по-братски обнял.

– Оставайся живым, Хантер-туран! – попросил он. – Хуб? Даже Наваль, уводимый хадовцами, махнул старлею здоровой рукой.

– Что это было, замполит? – недоуменно вопросил Дыня, который наблюдал все это время (сидя сверху на обгорелом БТРе) за непонятным и необычным действом.

– Спецпропаганда работает по своим каналам и по собственным законам, – туманно объяснил замполит подразделения.

– И ты их всех знаешь, что они к тебе с таким уважением? – еще больше обалдел Денисенко.

– Хадовцев впервые вижу, – честно признался Петренко. – Полковника Худайбердыева (это тот, что в духовских одеждах) знаю с Ташкента, а майор Чабаненко – это вообще мой кореш и земляк, с Полтавщины.