Волчье правило
Шрифт:
– Когда это было? – опешил Петренко.
– Когда вас из реки вытягивали, – сообщил старшина, разливая остатки водки.
– Кроме того, Хантер, – спокойно продолжил Чабаненко, – радиоперехват духовских частот показал, – все, что ты говорил – чистая правда. Предварительный анализ фотоснимков, переданный на ПКП армии, агентурные данные, полученные от ХАДа, анализ радиоперехвата – все вместе дало неожиданный результат.
– Какой именно? – повеселел замполит роты.
– Такой, что по результатам общей боевой работы группы спецназа, твоей, Хантер, группы, артиллерии, СТО и танков, – Тайфун перечислил всех, кто принимал непосредственное участие в недавних боях, – за шесть часов боевых действий высокой интенсивности, потери противника составили около двухсот пятидесяти мятежников. Именно такое количество духовских трупов и фрагментов тел, которых можно считать за одну единицу измерения отдельно взятого погибшего душмана, насчитали аналитики из РЦ армии по аэрофотоснимкам.
– Ни фига себе! – присвистнули, переглянувшись между собой, десантники.
– К тому же, слухачи из осназа сообщили – руководящий состав банды, за исключением муллы Сайфуля, уничтожен, его бандформирование деморализовано. Подразделения малишей обескровлены, многие командиры отрядов уничтожены.
– Вот так! – почти возгордился Петренко.
– Конечно так, – спокойно заметил Тайфун.
Выпили по крайней – четвертой, пили за то, чтобы по возможности дольше за всех присутствующих не пили третий, печальный, тост…
– «Черные аисты», этот мобильный отряд современных янычар, – продолжал майор Чабаненко, – также понес определенные потери, однако они покинули поле боя с рассветом, сохранив командный состав и основной боевой костяк.
– Жаль! – с аппетитом пережевывая пищу, «пожалел» супостата Александр.
– На стол первым должностным лицам операции «Кольцо» уже легла справка-доклад за подписью начальника разведки армии, генерала Кочергина о событиях, имевших место быть вот тут, – окинул рукой вокруг многознающий майор.
– Вот, что и требовалось доказать! – обрадовался старший лейтенант.
– Есть один момент, который не совсем вписывается в ту картинку, которую ты, Саня, так ярко нам обрисовал, – Чабаненко осторожно приближал к собеседнику ушат холодной воды.
– Какой? – тихо поинтересовался старлей, чувствуя, что трезвеет.
– А тот, земляк, – решительно начал шоковую терапию Павел Николаевич, – что в этом документе говорится только о действиях отдельной группы специального назначения под командованием капитана Аврамова и, частично – об артиллерии, работавшей по его заявкам…
– Как так?! – вознегодовал Петренко, с силой бахнув кружкой о самодельный стол. – А мы что, сопли здесь жевали?! А СТО кровь зачем проливала?! А танкисты, это же они нас спасли?! – Благородному негодованию не было границ. – Не ожидал я такого от спецназёров!
«Боевые побратимы»!
– Бугай еще кричал перед отлетом: «Я тебя не забуду!», – сердито сплюнул на землю старший лейтенант.
В глазах накопились слезы обиды, в голове вновь зашумело, в ушах звонок набрал межевой ноты, незаметно приблизилась дурнота.
– Ты напрасно кипятишься, – спокойно промолвил майор, затягиваясь сигаретным дымком. – Возьми сигарету, курни, и успокойся, друже, я тебе не враг!
– Противно все это, – судорожными движениями закурил старлей.
– Капитан Аврамов здесь вообще не при чем, он успел устно доложить в Джелалабаде своему руководству о событиях вокруг кишлака Темаче, – рассказывал Тайфун в паузах между затяжками. – Потом у него открылось внутреннее кровотечение, капитан потерял сознание, и на реанимационном самолете «Скальпель» его эвакуировали в Кабул.
– Вот как! – смутился Хантер. – Прости, Бугай, я был неправ по отношению к тебе! – его слова были словно направлены в эфир, где на «том конце» пребывал на связи геройский капитан.
– Да, Саня, – согласился с его высказыванием спецпропагандист. – Справку-доклад смастерили начальники Аврамова, а не он лично. А вот о тебе, – майор постепенно возвращал Петренко из эфира на грешную землю, – в ЦБУ действительно поступила глупейшая дезинформация – доклад о твоем якобы «дезертирстве».
– Знаете, ребята, вы здесь по-своему, по-полтавскому, погутарьте, а я чаек быстро организую! – Тактичный Оселедец понял, что его присутствие необязательно.
– Давай, старшина! – По глазам Павла Николаевича было заметно – он одобряет намерение сообразительного прапорщика.
– Какое, к черту, дезертирство?! – дождавшись, пока отойдет старшина, сорвался с цепи заместитель командира парашютно-десантной роты по политической части.
– И дезертирство, и утрата оружия, как и военного имущества, – Майор сознательно вылил на собеседника дополнительный ушат холодной воды.
– П…ц какой-то! – выматерился Александр.
– Не ругайся, давай лучше обсудим – как нам выйти из этого переплета, – предложил видавший виды Чабаненко.
– Подсказывайте, вам виднее! – старлей по-наполеоновски скрестил руки на груди.
– Это другое дело! – по-деловому откликнулся Чабаненко. – Значит так, слушай меня! Перед тем как встретиться с тобой, я полчаса говорил с твоим командиром и уже догадался, что ты ведешь двойную игру. Так, земляк?
– Немного есть, – согласился Александр, опасаясь быть раскрытым. – Так случилось, – начал он оправдываться, – что мы сами решились на ночные засадные действия, хотели перехватить «духов» на дальних подступах к СТО, сорвав их планы.
– Что вам и удалось, по большому счету, – согласился майор. – Иначе б та ночная стая просто разнесла весь этот балаган по щепкам! – Он скептически осмотрел пункт эвакуированной техники.
– Просто мы не ожидали, что такая мясорубка начнется, – продолжал оправдываться замполит роты. – Надеялись, что выскочит из кяризов десяток-другой «бармалеев», мы их быстренько локализуем, и, «цоб-цобе!» – на СТО, под прикрытием огня…
– Так-таки так, Саня, – грустно согласился Тайфун. – А вместо «цоб-цобе!» напоролись на «Аллах акбар!», да?