Волчье Семя
Шрифт:
— Спаси и благослови, — откликнулась Ридица. — Рада тебя видеть, Па…
— Не надо имен, девочка, — оборвал старик. — У этого дома нет ушей, но…
Воительница понимающе кивнула.
— Я тоже рад, — продолжал хозяин. — Особенно тому, что когда-то избежав беды, ты сумела ее укротить. Присаживайся.
Хозяин извлек откуда-то вино в бутыли и два бокала догемского стекла.
— Угощайся.
— Спасибо. Твои привычки не меняются с годами.
— Я уже слишком стар, чтобы менять привычки, — старик наполнил бокалы. — Попробуй. Это вино
— Все такой же гурман, — девушка пригубила напиток. — Да, ты во всем знаешь вкус!
— Увы, уже не во всем, — со смешком сказал хозяин. — Годы… Но к делу. Сокол из Допхельма прилетел по твоему слову?
— По моему, — кивнула Ридица. — Удалось что-либо выяснить?
— За последнюю дюжину дней в городе появилось только одно новое лицо. Местный мальчишка притащил в город брата из какой-то окрестной деревеньки. Я его видел. На вид ему лет девять — десять. Может, и меньше, если он… — старик многозначительно помолчал. — Девчонки не выныривали.
— Не больше десяти… — протянула Ридица. — Нет, не то…
— Но кое-что есть. Возле Большой Одры убили двух кнехтов из стражи. Когтями. По следам выходит, что уработала шайка лесных разбойников. Но наших стражников любой ребенок надует. Это может быть и твоя девочка.
— Ну, допустим. А потом?
— Либо ушла сюда, либо в Полению.
— Через Одру?
Старик пожал плечами:
— Здесь ее нет.
— А кого завтра выведут на площадь?
— Уже знаешь? Впрочем, ты всегда была шустрой девочкой. Иногда даже слишком…
— И?
— Другую слишком шуструю девочку. Вряд ли это та, которую ты ищешь. Она в тюрьме уже декаду. А сколько в городе — никто не знает.
— Ого! Даже ты?
— Чему ты удивляешься? Я не могу отслеживать каждую малолетку. Девчонка подходит под твое описание. И, кроме того, Светоч объявил ее вильдвером.
— Так может, так и есть? — подобралась Ридица. — Это, — она протянула конверт, — писали твои люди?
Хозяин покачал головой.
— Не мои. А девчонка… Нет, по срокам прибытия никак… — он вдруг улыбнулся. — Но если хочешь — вытащи, хуже не будет.
— Ты готов за нее просить?
— Скорее да, чем нет. За нее говорят ночные, что само по себе удивительно, не тот у малышки ранг. Но важнее то, что со снятыми с костра шустрыми девочками иногда происходят удивительные метаморфозы…
Собеседники рассмеялись.
— Ты прав, — согласилась Ридица. — К чему брату Освальду позориться, когда ребенок не станет менять облик в Очистительном Пламени.
— А особенно, если станет, — откликнулся старик.
— А особенно, если станет, — согласилась воительница. — Вообще, не люблю, когда жгут живых людей. Что-то еще необычное происходит?
— Ну… — хозяин задумчиво пошевелил губами. — Разве что именины Шварцвольфа!
— Того самого? — сделала круглые глаза Ридица. — Грозы всех юбок Приграничья и мечты подавальщиц дешевых трактиров?
— Того самого, — усмехнулся старик. — Он по-прежнему представляет здесь обе гильдии наемников. Ягеры с
— Ну почему же были, — буквально пропела девушка, скромно потупив глазки и водя пальчиком по столешнице. — Я вот до сих пор таю от твоего обаяния и готова вешаться на шею…
— А ну цыть, шельма рыжая! — прикрикнул хозяин, принимая старую игру. — А то задеру юбку, то есть, штаны спущу, да выдеру вожжами на правах приемного отца!
Оба расхохотались. Ридица встала.
— Ладно, пойду. Устала, как собака. И завтра, похоже, тяжелый день… А в гостинице ждет лохань с горячей водой… Может, забегу еще.
Она порывисто обняла старика.
— Береги себя!
Тот грустно вдохнул:
— Это ты будь осторожнее. Ни пуха, ни пера тебе, дочка!
— К Нечистому!
Глава 28
Отряд, вырвавшись из леса, взлетел по склону холма. «Красиво, наверное, со стороны, — мелькнула мысль. — Красные кони, белые плащи…». Мелькнула и ушла. Не о том надо думать. Мыслишка та — извечная дань женской природе.
На вершине холма остановились. Тихо охнула пара девчонок из молодых, еще толком не видевших жизни. Молодые, молодые! Пяток могил на личном погосте это много для кнехта, а для Сестры — ничто. Вот когда перестаешь считать… Озвучила круто загнутую тираду Бригитта, нагло пользующаяся дарованной самой Короной привилегией: правом площадной брани в присутствии Его Величества. Ну а если можно при короле, то уж остальные точно потерпят. Отвернутся с постными рожами, да и хрен с ними, с неженками! Большинство никак не выдали своих чувств, лишь побелели от напряжения пальцы на рукоятях мечей. Спешить было некуда.
— Опять опоздали, — выдохнула комтура.
Замок полыхал, выстреливая в небо столбами огня. Точнее, остатки замка. Стены частично обрушились, частично обгорели, кое-где чуть ли не оплавлены, донжона нет. Напротив замка — поле, заваленное телами. Много, поболе сотни будет. И две одинокие фигуры, ковыляющие между трупов. Подойдет, постоит, наклонится на миг, и идет дальше, опираясь на обломок копья…
— Флаг «медведей», — заметила Бригитта, указывая на единственную уцелевшую башню, где билось полотнище. Ветер рвал стяг, словно желая помочь ему обрести свободу. Да древко не пускало, понимая, что миг свободы сменится вечностью, когда безжалостные копыта вобьют в грязь.
— Почему он не горит? — удивленно прошептала Труди. Удивление понятно. Девочке нет и восемнадцати. Первый раз в «поле».
— Знамена победителей не горят, — пояснила Ванесса. — Не знаю уж, кто этим ведает в небесной канцелярии, но так всегда, — она кивнула на замок. — Давно должен был пепел по ветру развеяться, а флаг реет. И будет реять, пока жив хоть один «медведь», — помолчала недолго и добавила. — Из тех, кто сегодня дрался, — тронула поводья коня. — Бригитта, — следы! Остальные — за мной…