Волчье Семя
Шрифт:
Медвежонок вдруг заулыбался:
— Бегут? И мы побежим! А где удобное место будет — я перекинусь, клетку разломаю, а Белку тебе кину. И бегите сразу. Я с легавыми разберусь — и за вами. На хазе встретимся!
— А если тебя заметут? — покачал головой Коготь.
— Я ларг! — снова напомнил Отто. — Вильдвер! И «медведь»! Хоть и маленький!
Коготь горестно посмотрел на Медвежонка и махнул рукой:
— Давай попробуем. Всё равно ничего другого не придумывается, — он глянул на клонящееся к закату солнце. — Пошли! На
Дворами вышли к небольшому дому в бедном квартале. Коготь постучал как-то по-особенному. Дверь открылась. В горнице уже ждали парни с рынка, и пять человек «старшаков». За столом в центре комнаты сидел седоголовый худощавый мужичок лет пятидесяти с удивительно добрым лицом, но при одном взгляде на него у Медвежонка по спине пробежали мурашки. Как понял Отто, это и был родич.
Скелет с Амбалом стояли справа от стола, двое здоровых молодых парней расположились за их спинами. Двое других стояли слева, оставив впереди свободное место. Именно туда Коготь и потащил Медвежонка.
— Работы всем, — приветствовал он присутствующих.
— И тебе не скучать, — ответил старший. — Начнем, — он кивнул Скелету.
— Коготь совсем нюх потерял! — Зачастил тот. — Лощенка на базар приволок, тот прописку не прошел, а работает!
Родич посмотрел на Когтя. Тот положил руку на плечо Отто.
— Это мой брат. Погремуха Медвежонок. Четвертый день в городе. Хвостом не шевелит. Шебуршит помаленьку. Как кости кинет — на прописку пойдет. Пока не с чем.
Родич кивнул.
— Принято. Навстречу предъяву кинешь?
— Скелет с Амбалом цаплями гуляют. Медвежонок сказал, что подо мной ходит. Дальше базар со мной должен быть.
— Тебя там не было! — крикнул Скелет.
— Ша! — стоящий за его спиной мужик влепил худому оплеуху. — Здесь без слова не базлают!
Родич одобрительно кивнул.
— Не было, значит, Когтя… А кто ж Амбалу жевалку разворотил? И тебе грабку попортил? — он подождал немного. — Что, варганку крутишь? Ладно, у молодого спросим, — он повернулся к Отто. — Скажешь?
Медвежонок пожал плечами.
— Гундосый Свину так мушку смазал, что у самого грабка дуба дала. Я только в сторонку отошел, чтобы не мешать.
Родич захохотал! Заулыбались и остальные.
— В сторонку отошел! Ай, молодца! Значит так. Медвежонок прописан. Скелет с Амбалом ему и Когтю по серебряку должны. И в общак вдвое. Чтобы людей от дел не дергали и Канон учили. Прямо сейчас.
Парни угрюмо засопели, но полезли за деньгами.
— И погремухи поменяем! Как ты сказал, малыш? — повернулся он к Медвежонку. — Свин с Гундосым? — Отто кивнул. — Вот так и будет. Всё?
— Еще базар есть, — сказал Коготь. — Не для гнилых лопухов.
Родич кивнул. Все вышли, оставив братьев наедине со старшим.
— Говори!
— Белку жгут завтра! — выпалил Коготь.
— За ячмень? — удивился родич.
— Стукачи за ларга сдали!
Вор присвистнул.
—
— Так она не ларг! Ей нахалку шьют!
— Все равно. Это всем гореть! Старшему скажу, но… Кто сдал, знаешь?
— Свин с Гундосым!
— Кого-оть!.. — протянул родич.
— Я не обратку даю, старший, — заторопился парень. — Я сам протокол видел. А шляхтич, которого на выкуп развел, вслух зачитал. Так и написано «агенты Гундосый и Свин». Шляхтич разорался, а чинарик сказал, мол, проверенные люди, с рынка сдают! Только на правило их сейчас нельзя! Шляхтича подставим.
— В точку кладешь, — согласился вор. — Решим вопрос. Всё?
— Всё, — кивнул Коготь.
Родич подбородком указал на дверь.
Шевелить хвостом — заниматься каким-либо криминальным промыслом
Кости кинет — здесь: решит остаться в городе.
Базлать без слова — говорить без разрешения старших
Крутить варганку — врать
Смазать мушку — ударить по лицу.
Базар не для гнилых лопухов — тайный разговор.
В точку кладешь — правильно понимаешь.
Глава 26
В последней в своей жизни беседе Готтлиб фон Каубах ничего не скрывал. И всё же он ввел командора в заблуждение. Обычно скрупулезно точный, в этот раз, старый граф не придавал значения мелочам. Его задачей было протянуть время, пока слабенькие язычки огня, окрепнут, наберут силу и вырвутся наружу неудержимой стихией.
Главная неточность, допущенная графом, состояла в определении местонахождения своих людей. Готтлиб, вольно или невольно, обманул командора. Резиденция Ордена погибла раньше. Через несколько дней после ухода основных сил, от которых теперь осталась жалкая сотня. Командор понял это, когда из лесу на дорогу вышла дюжина с чем-то вильдверов. И бросилась в атаку.
Времени для принятия решения у командора не было. Он только успел отдать команду: «К бою», как бой уже начался. Впрочем, братья и сами знали, что делать. К подобному их готовили всю жизнь. Не хватало опыта, но тут уж ничего не поделаешь. Самое главное — не хватало людей. Всего сотня! А с той стороны больше дюжины Зверей!
Но выбора не было. Убежать от вильдверов невозможно. Оставалось победить или умереть.
Имеющийся выбор был не более чем призраком. Им некуда было идти. И незачем. Смерть ждала в любом месте, и не собиралась давать отсрочки. Но они могли выбрать смерть! Вечное право сильного! И гибель в бою с мечом в руке они сочли привлекательней умирания от голода и старости. А возможность закончить дело, столь успешно начатое командиром, придавала гибели особый вкус. Вкус победы. «Медведи» не собирались ни бежать, ни прятаться. Жить они тоже не собирались. Они шли убивать.