Волчьи игры
Шрифт:
— Иными словами, вы боитесь его и не хотите рисковать, — ухмыльнулась мятежная леди. — Что ж… Думаю, что мне под силу решить вопрос с этим господином. Но стоить это будет недешево, — и щелкнула острыми зубами.
Бэхрем вздрогнул и сглотнул.
— Я… я должен быть уверен, что он мертв. Окончательно.
— Вот сами его и убивайте, — пожала плечами леди Конри. — Мои люди захватят его и обезвредят, а затем передадут вам… скажем, в охотничьем домике. Там, помнится, есть замечательный подвал.
— Миледи! — Союзник вскочил и пылко облобызал ей руки. — Знайте, вы спасете этим не только меня, но и всех добрых шурианских патриотов! И Наше Великое Дело!
— Да, да,
— И не забудьте про кандалы! — прощально напутствовал ее Бэхрем. — Лучше всего, конечно, просто руки и ноги ему переломать, но тогда он может не дожить до нашей встречи… а мне есть о чем с ним поговорить. Кандалы, миледи! Из веревок он вывернется. Он скользкий, я-то знаю. И он — шаман, миледи, учтите это, настоящий шаман….
«Еще бы ты не знал. — Сарказм Элайн себе позволила только мысленный, чтобы не обижать и без того растоптанного союзничка. — Скользкая трусливая тварь, как и вся ваша порода. Не желаешь подставляться под удар, верно? Ну, ничего… Будешь должен!»
Увы, «вопрос» с очаровательным господином Эрмидом, который внезапно оказался совсем даже не Эрмидом, а Элиром, решать все-таки придется. Леди Конри прекрасно помнила о северянине, о котором означенный господин Элир слишком много узнал. Прямо скажем, не та информация, которой хотелось бы делиться с Бэхремом, а тем паче — с муженьком и его сворой! К тому же… Кэдвен! Элайн не считала себя суеверной, но это имя значило для нее очень много. У милого Сэйварда, помнится, родились две дочери… Верно, речь об одной из них. И у безутешного супруга тоже была интрижка с какой-то Кэдвен — уж не с той ли самой? В общем, примета не из лучших, а Элайн не настолько глупа, чтобы не понять — это знак. И с шурианским агентом Священного Князя, увы, придется покончить, и побыстрее. Хотя отчасти, конечно, жаль. А что поделать?
Дни, когда Элайн эрн Дагэйн позволяла себе пойти на поводу у чувств, миновали давным-давно. Помнится, последним решением ее, не продиктованным разумом, был выбор куклы в нежном отрочестве. Неудачный, как и следовало ожидать. То, что кажется милым и близким сердцу, на поверку выходит боком — эту нехитрую истину Элайн затвердила накрепко. Вот и сейчас сомнений у беглой леди не возникло. Коварный господин Эрмид, оказавшийся господином Элиром, конечно, персона весьма привлекательная — во всех смыслах! — и кое в чем даже выдающаяся, однако господин Бэхрем и его головорезы — гораздо перспективней. Будь у леди Конри хоть тень надежды перевербовать ручного змея Вилдайра Эмриса, она, может, и задумалась бы над вариантами, однако тут все безнадежно. Ей довелось кое-что слышать о «владыке Шанты», и эти слухи были таковы, что Элайн всерьез подумала — а не прикончить ли его сразу? Не устраивать в угоду малодушию господина Бэхрема «охоту на змей», а по-простому пристрелить шпиона спящим и закопать под кустом. Ловить, вязать, да потом еще и везти пленника в охотничий домик, чтобы передать с рук на руки новорилиндарам, — не слишком ли сложно? Опять же, эти шурии — известные ловкачи и просто обожают ускользать!
Но союзник категорически требовал подать ему Джэйффа Элира непременно живым. Но при этом желал обезопасить свою персону и переложить самую сложную часть работу на хрупкие плечи леди Конри. А у господина Бэхрема, увы, все-таки имелись способы настоять на своем.
Это было первым доводом в пользу захвата Джэйффа Элира живьем. А вторая причина… Ах, Мать Морайг! Разве она не обещала лжеповстанцу познакомить его с сородичами и соратниками по борьбе? Не обещала, но ведь хотела же!
Именно ради «Новой Рилинды» он проник в ее окружение, так пусть же порадуется напоследок. Умирать, добившись желаемого, гораздо приятней… Во всяком случае, так говорят.
И уж конечно, грядущая ликвидация — не повод отказывать себе в маленьком последнем удовольствии. Что ни говори, а тысячелетний опыт — это тысячелетний опыт, и на фоне многочисленных любовников Элайн этот шуриа выделялся. А мысль о том, что ты обнимаешь того, кому уже вынесла приговор, добавляет любовным утехам неописуемой остроты. Чувствовать жар тела, которое вскоре остынет навсегда, и случится это по твоей воле… О! Ради такого изысканного и редкого наслаждения можно заставить Бэхрема и обождать пару часов с его местью.
Джэйфф Элир
Непобедимых не бывает. Самому удачливому, самому дальновидному, самому умудренному опытом человеку хоть раз, но доведется испить горького вина поражения. И Джэйфф не стал исключением из этого правила.
Рана от ножа, оставленная ему на долгую память о господине Фэлтсе, воспалилась и заживала очень медленно. Откровенно говоря, шуриа чувствовал себя плохо, но признаваться в этом леди Конри не стал. Еще чего? Элайн нытиков не привечала, а любую слабость считала пороком. Вот и старался бывший рилиндар на любовном ложе, чтобы не упасть перед Черной Волчицей лицом в грязь. Очень старался, даже сам от себя не ожидал подобного тщания в удовлетворении дамских прихотей. И, разумеется, притомился так, что заснул, едва любовница деликатно возжелала посетить туалетную комнату. Простыни пахли лавандой, рана почти не болела, по всему телу разливалась приятная истома…
Кто же знал, что пробуждение окажется таким скорым и таким болезненным? Уж точно не сам Джэйфф.
— Х-ха!
Его сорвали с кровати, бросили на пол и начали бить ногами. И так как напавших было человек пять, а держали скользкого змея крепко, то сопротивление вышло слабенькое. Прямо скажем, недостойное бывшего воина Рилинды. Когда первый удар пришелся в грудь, второй — в живот, а третий — по самому дорогому для каждого мужчины, то слабо верится в достойный ответ со стороны избиваемого, пусть он сто раз шуриа, капитан шантийских егерей и великий шаман в придачу.
— Получи, тварюка! Получи!
— По яйцам ему врежь!
— Держи крепче!
Подручные леди Конри дело свое знали, били профессионально, но как-то быстро вошли в азарт, и не явись их патронесса на шум, для Джэйффа Элира ночь кончилась бы печально — лежать его бренному, избитому телу в земле и удобрять клятый олеандр, а духу тщетно алкать отмщения.
Элайн, выскользнувшая из-под любовника в чем мать родила, не поленилась надеть платье и даже уложить волосы в прическу. Видимо, безответное избиение шуриа — это не абы какой повод принарядиться. Женщину, в общем-то, можно понять.
Элайн не отказала себе в удовольствии немного полюбоваться на то, как ее псы обхаживают пойманного врасплох шпиона. Видят боги, он это заслужил. Но Бэхрем просил не калечить пленника, и женщина, недовольно поджав губы, прервала избиение:
— Довольно. Он должен дожить до встречи.
В шурианском языке почти все ругательства так или иначе касаются детей Хелы. И самое невинное из них лучше в присутствии дам не произносить. Но Джэйфф посчитал, что ролфийка, поступившая с ним так, как это сделала леди Конри, достойна услышать его честное мнение о ней самой и о ее предках до двадцатого колена. И высказал все, что думал. В переводе, естественно.