Волчьи игры
Шрифт:
Да и вообще судьба отчего-то благоволит нетерпеливым и злым и глумливо смеется над смиренными и добросердечными. Так было всегда, и ничегошеньки не изменилось. Едва обнажилась подлинная змеиная сущность Джойаны, так и ухабы на дороге кончились, и злокозненные трактирщики перевелись, и народец все больше встречался вежливый и уважительный. Кому ж охота ругаться с шуриа? Еще, чего доброго, проклянет или сглазит от злобы своей вековечной. Кому оно надо?
И одним лишь Великим Духам ведомо, благодаря чему путешественницы добрались
Грэйн
Путешествие, хвала Локке, все-таки подходило к концу. Грэйн никогда бы не подумала, что поездка может настолько ее утомить, что раздражение начнет прорываться рычанием и переругиванием с подопечной. Но чем ближе становилось вожделенное Янамари-Тай, тем больше капризничала бывшая графиня и нынешняя княгиня. То коса ей пахнет, то лакей посмотрел не так, то кучер харкнул, то солдат одного из многочисленных патрулей, сновавших по дороге туда-сюда, посмел чихнуть в ее сторону. В общем, бывшая янамарская владетельница вовсю готовилась к торжественному в оное владение прибытию. Обитателям графства оставалось лишь посочувствовать. Грэйн поначалу огрызалась, потом плевалась, а под конец замолчала, лишь изредка обмениваясь с притихшим Сэйганом понимающими взглядами.
— А может, ее милость… того? — шепотом поделился предположением капрал на одном из привалов. И рукой покрутил в неком неопределенном жесте, смущенно шмыгая носом. — Вроде похоже. Мамаша моя, как с последним в пузе ходила, так такие чудеса устраивала — мыши, и те разбегались!
Эрна в ответ пожала плечами.
— Может, и «того», но лучше бы нет. А ты как думал, капрал? Ежели ее змейство и впрямь «того», тогда нам с тобой надобно ее немедля скрутить, обложить шелковыми перинами на пуху и как можно скорее доставить в посольство, а оттуда — в замок Эйлвэнд. Возьмешься за такой подвиг? То-то же. Не бери в голову, это просто нрав ее гадючий наружу полез. Лично я от этой хвори знаю лишь одно лекарство, но нам оно не подойдет.
Сэйган жалобно вздохнул. Женские капризы, а также меланхолия с ипохондрией на Ролэнси традиционно лечились регулярными колотушками, но в отношении Священной Невесты такой способ, конечно, не годился. А жаль.
Грэйн вообще-то имела в виду нечто гораздо более действенное, уже испытанное однажды, и поневоле кидала хищные взгляды на толстую длинную косу подруги. В прошлый раз с нею было попроще, что и говорить! Но теперь — что она могла еще посоветовать бедняге Сэйгану, кроме как сохранять спокойствие и любоваться пейзажами?
— Щедрый плодородный край, милые приветливые люди, прекрасная погода — какого тебе еще рожна, капрал? Смотри в окно и наслаждайся!
— Так точно, ваша милость, — покорно отозвался денщик, поглядывая вокруг с некоторым сомнением. В кои-то веки слова эрны Кэдвен изрядно расходились с действительностью.
Графство, из милого патриархального угодья в самом сердце Империи в одночасье ставшее приграничной территорией, конечно, еще
— Местность пересеченная, холмистая, — докладывал Сэйган свои наблюдения, прилежно отсчитывая последние лайги до поместья. — Многочисленные водные преграды и перепады высот существенно затрудняют…
— Капрал, уймись!
— Так точно, ваша милость. А дороги тут неплохие, и пехота пройдет, и конница, да и обозы не застрянут даже в распутицу. И домиков много — будет где закрепиться…
— Сэйган!
— Виноват, ваша милость… — покаянно вздохнул денщик, но все-таки не удержался, добавил: — Однако ж сами-то гляньте — форсирование водных преград затруднено…
— Капрал Кэйррон ир-Сэйган, твою мать! Заткнись! И без тебя тошно!
Грэйн и впрямь слегка подташнивало по самой банальной причине — очень уж есть хотелось. Да еще и Джойн так и норовила выпасть из окна кареты, видно, чтобы пуститься вскачь впереди лошадей и побыстрей добраться до своего родового гнездышка. Посмотрев на счастливо-нетерпеливое лицо подпрыгивавшей на сиденье шуриа, суровая ролфи смягчилась и вздохнула. Человек возвращается на родину — что ж тут непонятного?
Джона
— Мама!
Рамман непочтительно, зато так сердечно подхватил свою маленькую легонькую мать под руки, закружил, целуя ее в румяные с морозца щеки. А Джона так счастливо и заливисто смеялась, что улыбались, наверное, даже предки на портретах, не говоря уж о рыдающем от радости мажордоме. Остальная прислуга настороженно изображала радушие, но шуриа было не до их искренности.
— Ну, где же она? Где? — первым делом спросила Джойана, оглядываясь вокруг в поисках будущей невестки.
— Мама, видишь ли, Илуфэр приболела…
— Сильно? Серьезно? Можно навестить?
Последний час Джона, как на иголках, на подушках сидела, ерзая и поскуливая от нетерпения. Высовывалась в окно, вглядывалась в знакомые до боли холмы и перелески, и не в силах была глаз отвести от серой, уже частично скованной тонким ледком Намы. И никто не видел, что карету окружает целое облако духов. Не осталось в Янамари никого из детей Шиларджи. И вечная гордячка Нама восстала из едва начавшейся зимней спячки.
«Ты вернулась, дева из рода Ияри… Ты пришла к нам… Ты не забыла… — шептал дух реки прямо на ухо шуриа. — Темны воды, светла печаль, тяжка ноша… Но ты вернулась…»
Джоне хотелось плакать. Выйти, упасть лицом в пожухлую траву и оплакать эту беззащитную, осиротелую, недолюбленную землю, уставшую от крови и жаждущую заботы пахаря.
— Доктор Сид подозревает дифтерит, тебе нельзя.
При звуке диллайнского имени шурианка поморщилась.
— Еще один перелицованный тив?