Волчьи ягоды

Колычев Владимир Григорьевич

— Батум тебе может предъявить.

— При чем здесь я?

Батум возглавлял сообщество воров, которое представлял Борей, с мнением этого законника приходилось считаться. Но Антон и сам понимал, что за смерть несостоявшегося «смотрящего» предъявят ему, поэтому прогноз вора совсем его не удивил.

— Борей тебе за Сухаря предъявил, тебя это очень расстроило.

— Очень.

— И в ту же ночь Борея не стало… Ты, Антон, ничего не говори, не надо. Зачем говорить? Я не на разбор приехал, за Борея спрашивать не собираюсь. Просто знать надо, что там да как… Анфас про

тебя говорил, пацан ты резкий, быстрый на расправу… Может, и правильно все. Предъявлять человеку без разбора — это косяк. Был бы ты сявкой какой-нибудь, а ты — человек. И я с тобой по-человечески говорю, так, чтобы ты все понимал. Сам знаешь, Анфас человек очень уважаемый, и здесь, в Москве, ему будут очень рады. Но ему где-то закрепиться надо. Ты меня понимаешь?

Антон молча кивнул. Он действительно все понимал. Москва сейчас — центр притяжения для всех, потому что здесь реальные деньги крутятся. Вот и Анфасу захотелось погреть руки на московских деньгах, потому и рванет он сюда после отсидки. База ему нужна, плацдарм для наступления на московскую землю, и Подвойский район — идеальное для этого место.

— Анфас уже скоро откинется, сюда приедет. Мы с тобой должны помочь ему устроиться.

— Не вопрос. Финансовый вопрос решим, дом будет, машина будет, бойцы будут. Все будет.

— Хорошо. Очень хорошо… Сколько на «общак» от вас будет поступать?

— От кого «от вас»?

— Ну, ты же братву представляешь, которая этот район держит.

— Братву Кара представляет. Она здесь все держит, и она будет на «общак» отстегивать. Мне будет отстегивать, как представителю Анфаса. Десять процентов с навара.

— Сколько это?

— Что-то около миллиона долларов.

— В месяц?

— В год.

— Что-то не очень много, — нахмурил брови Березняк.

— А откуда здесь много? Это же не Арбат, где казино на каждом шагу. У нас рабочий поселок, обороты здесь небольшие…

— А завод?

— Что завод?

— Ну, ваша братва не просто «снимает» с него, но и владеет им. Или нет?

Антон попытался сдержать удивление, но не получилось. Березняк заметил его смятение, но не позволил себе выдать свое самодовольство и смотрел на Антона с непроницаемым лицом.

Хотелось бы знать, откуда вор узнал про завод. Ведь он вчера приехал, причем всего с одним бойцом в свите. Это чужая для него земля, здесь у него нет связей, а он уже так много знает…

— Чем владеет? Убытками?

— Ну, вы же не лохи, чтобы в убыток себе работать, — парировал Березняк.

— Нет, не лохи. Поэтому конкретно вложились в завод, на ноль его вывели. В ноль завод работает — без убытков и без прибыли. Когда-нибудь на рентабельность выведем.

— Когда-нибудь?

— Что-то я тебя не понимаю, Виктор Петрович. Ты к чему клонишь?

— Мне нужна полная информация о ваших доходах и расходах.

— О каких ваших? Я тебе еще раз говорю, братву Кара держит, у нее все в руках. Мы с ней договорились, и она готова отстегивать в наш «общак». Раньше Сухарю отстегивала, теперь нам будет отстегивать. Через меня.

— Через тебя?

— Да, через меня. Тебя что-то не устраивает?

— Я так понимаю,

ты за этим районом собираешься «смотреть»?

— Ну, если Анфас назначит.

— Сход все решает. Анфас уже собирает сход, там все и решится… А пока пусть все остается как есть. Ты собираешь здесь на «общак» и «слам» передаешь Анфасу. Через меня.

— Так и будет, — кивнул Антон.

— Мне нужны деньги за этот месяц и за два месяца вперед.

— Сделаем.

— Вот и хорошо, братишка… А чего мы здесь как в склепе сидим? — улыбнулся Березняк. — Где музыка? Где бабы?

И музыка появилась, и женщин подогнали. Но Антона уже ничего не радовало, и не было никакого желания угодить вору…

Кто-то вяжет, когда на душе неспокойно, кто-то наблюдает за рыбками в аквариуме, а у Антона свое средство от стресса. Он сидел в кресле перед камином и смотрел на огонь. Дрова горели с успокаивающим треском, и тепло от камина согревало озябшую душу. А еще Карина подала бокал горячего вина.

— Ты чем-то озабочен, — заметила она.

— Зря мы втянулись в это дело. Надо было с Бореем договариваться.

— Он двадцать пять процентов требовал.

— Не знаю, он мне этого не говорил.

— Не успел. — Карина села к Антону на колени, поерзала немного, устраиваясь поудобней, уютно прижалась к нему. — Ты такой мягкий. Такой теплый… Я бы так не смогла, как ты с Бореем…

— Ну, ты же сама вернула меня в этот зверинец… Я бежал от него, а ты меня вернула…

Антон вернулся к нормальной жизни, едва оказавшись за воротами зоны. Вся дикая и жестокая действительность зарешеченного мира, казалось, осталась за колючей проволокой. Но так только казалось. Тюрьма с ее свирепыми законами прочно вошла в его подсознание, потому он, не раздумывая, ответил ударом на оскорбление. Здесь ответил, на воле… А может, это и не воля вовсе. Ведь ему снова приходилось иметь дело с людьми, которые даже на воле живут по тюремным законам. От которых в любой момент можно получить перо в бок…

— Чем тебе твой Березняк не угодил? — с заметным напряжением в голосе спросила Карина.

— Мой… В том-то и дело, что мой — мы из одной стаи. Но ты же знаешь, что внутри стаи мира нет. Всегда кому-то чего-то не хватает…

— Чего Березняку не хватает?

— Закрепиться он здесь хочет. Ему наша земля нужна. И ему, и Анфасу.

— Я это уже поняла.

— Березняк хочет «смотреть» за нашим районом.

— Он сам тебе это сказал?

— Пока не сказал. Потому что все вилами по воде писано… Сход соберется, Анфас решать будет. А меня туда даже не позвали…

— А ты хочешь «смотреть» за районом?

— Да нет, я лучше бы на завод вернулся… — Окунулся Антон в воровское болото, почувствовал себя в нем как рыба в воде, даже наглую щуку сожрать успел, но все-таки это не его стихия. — Я столько адреналина хлебнул, что мне на год хватит…

— Ну, так в чем же дело? Пусть Березняк за районом «смотрит».

— Дело не в том, кто «смотреть» будет, а в том, что я для Анфаса — пешка, которую можно подвинуть. Я ему ферзя в зубах принес, а он меня все равно за пешку держит…