Волчица и пряности
Шрифт:
– Дело не в самоуверенности; просто я тебе доверяю.
Одно и то же можно выразить многими способами.
Хотя мысль в его словах была та же, Лоуренс чувствовал, что, высказанная такими словами, она звучала более по-мужски.
На какое-то мгновение на лице Хоро появилось ошеломленное выражение; но, с ее сообразительностью, она тотчас поняла, что у Лоуренса на уме.
Весело рассмеявшись, она легко вскочила с кровати и заявила:
– Вообще-то ты гораздо симпатичнее, когда паникуешь, как
– Я сам впечатлен тем, как я повзрослел.
– Пфф, ты думаешь, что можешь считаться взрослым только потому, что умеешь держаться с достоинством?
– А это не так?
– В игре, если ты хорошо держишься лишь после того, как оценил шансы и понял, что они в твою пользу, это показывает всего лишь, что ты не совсем дурак, а вовсе не что ты взрослый.
Услышав столь блестящее заявление от волчицы, возраст которой исчислялся веками, Лоуренс невольно кинул на нее подозрительный взгляд, словно она была продавцом какого-то странного товара.
– К примеру. Когда Амати предложил тебе договор, если бы ты отказался, это тоже был бы поступок, достойный уважения, разве нет?
Лоуренс не успел даже сказать «нет», как Хоро, полностью завладевшая инициативой, продолжила:
– Я думаю, ты в первую очередь оценил реакцию всех, кто был вокруг, и попытался понять, потеряешь ты лицо или нет, так было?
– Ээ…
– Давай-ка рассмотрим ту же сцену, но обратим всех участников. Иными словами, я скажу так…
Легонько прокашлявшись и прижав правую руку к сердцу, Хоро продекламировала:
– Я никоим образом не могу принять этот договор. Мое желание – всегда оставаться с Лоуренсом. Даже если на мне бремя долга, этот долг – тоже связь, соединяющая меня и Лоуренса. Сколько бы связей ни соединяло меня и Лоуренса, я не выдержу, если разорвется хоть одна… и поэтому, даже если меня поставят к позорному столбу прямо здесь, я не приму этот договор… ну, примерно так. Как тебе?
Это было почти как сцена из оперы.
Хоро говорила с таким серьезным выражением лица, что ее речь тронула Лоуренса до глубины души.
– Если бы я услышала, что кто-то говорит такое мне, у меня бы просто дух захватило от восторга.
Лоуренс, хоть и понимал, что Хоро шутит, чувствовал в то же время, что в ее словах есть резон.
Но, во всяком случае, он не собирался сразу это признавать: если бы он это сделал, это было бы все равно что признать, что он бесхребетный человек, принявший договор лишь из стремления хорошо выглядеть в глазах других. Более того: если бы он и впрямь сделал столь смелое заявление, может, его и не стали бы высмеивать тут же на месте, но это создало бы ему трудности в будущем.
– Возможно, это действительно поступок, достойный мужчины, но вот взрослый ли это поступок – это совсем другой вопрос, верно?
Хоро скрестила руки на груди; взгляд ее какое-то время блуждал в пространстве. Затем она легонько кивнула и сказала:
– Конечно, такое поведение достойно хорошего самца, но в то же время это поведение юнца, который не думает о последствиях. Такое заявление может вызвать восторг, но, пожалуй, оно чрезмерно сильное.
– Я был прав, верно?
– Да. Вообще, если подумать, поведение истинного самца и истинного взрослого – совсем разное. Истинный самец выглядит как ребенок, а истинный взрослый кажется совсем никчемным.
Если бы это заявление Хоро, столь пренебрежительное к мужчинам, услышал какой-нибудь особо упертый рыцарь, он бы, скорее всего, разозлился настолько, что немедленно полез бы в драку с мечом наперевес.
Глядя на насмешливо улыбающуюся Хоро, Лоуренс, естественно, не упустил шанса нанести ответный удар.
– А если так, то что бы сделала мудрая волчица Хоро – истинная женщина и истинная взрослая – в ответ на предложение договора?
Хоро, держа руки скрещенными на груди и продолжая улыбаться, ответила мгновенно:
– Приняла бы договор с улыбкой на лице, конечно же.
От этих слов Лоуренс лишился дара речи. Хоро продолжала улыбаться.
Глядя на эту улыбку и на то, с какой легкостью она согласилась на договор, предложенный Амати, Лоуренс мог лишь вообразить, насколько она была спокойна, собранна и мудра.
Думал он, однако, совершенно не так, как Хоро.
Лоуренс вновь осознал, что перед ним стоял не обычный человек, а Хоро, прозывающая себя мудрой волчицей.
– Конечно, как только я бы приняла договор и вернулась на постоялый двор, я бы подошла вот так…
Хоро медленно, шаг за шагом, двинулась к Лоуренсу, заставляя того отступать, пока он не оказался в углу комнаты. Затем она опустила наконец руки и, чуть потянувшись к Лоуренсу, добавила:
– …и склонила бы голову.
Уши и хвост ее вяло свисали, плечи поникли, словно она полностью обессилела. Впрочем, это бессилие было кажущимся. Если Хоро затеяла очередную ловушку, она была не из тех, что можно было легко заметить.
В следующую секунду раздался смешок Хоро. Сердце Лоуренса наполнилось странным предчувствием.
– Однако ты сошел за хорошего торговца. Уж конечно, ты подписал договор, потому что решил, что в этой игре у тебя хорошие шансы на выигрыш. И все же ты наверняка предпримешь множество тайных шагов, просто на всякий случай.
Хоро подняла голову и с радостным видом встряхнула ушами и хвостом. Одновременно она описала полукруг и прижалась к Лоуренсу сбоку.
Разумеется, ее намерение Лоуренс понял мгновенно.
– Ты хочешь, чтобы я взял тебя с собой на праздник, верно? – спросил он.