Волчица и пряности
Шрифт:
– Бежать ли мне за ней?
Лоуренс вдохнул морозный воздух, выдохнул теплый. Они с Коулом стояли посреди дороги; впрочем, смотрелись они не более подозрительно, чем другие торговцы, которые тоже болтали, стоя на месте. Сделав еще один глубокий вдох, Лоуренс снова двинулся вперед.
– Не знаю, догонять госпожу Хоро будет правильно или нет, но… я уверен, она будет рада.
Лоуренс был не Хоро, но за такой прекрасный ответ ему хотелось погладить мальчика по голове. К сожалению, прекрасные ответы не всегда верные.
–
Коул со свистом втянул воздух и застыл на месте. Лоуренс не остановился, и мальчик вскоре его нагнал.
– Господь живет на небесах, свободный от старости и болезней, но все же утешает нас.
Если Хоро была непревзойденна в жонглирования словами, то Коул был мастером по части убеждения. Благодаря его искренности его слова всегда трогали сердца людей. Кроме того, Коул изучал законы Церкви и потому знал, когда какую цитату из Священного писания добавить, чтобы слова звучали убедительнее. Но растерянного, смущенного бродячего торговца, который даже самому себе лгал, убедить было не так-то просто.
– Прости. Я знаю, что мне недостает храбрости. Я боюсь, что, если я за ней побегу, она меня отвергнет.
– Госпожа Хоро вас не отвергнет.
– Почему ты так уверен?
Лоуренс остановился и уставился на Коула. Мальчик был чуть ниже ростом, чем Хоро; даже вопреки желанию Лоуренса из-за разницы в росте он своим взглядом давил на Коула. Лицо его застыло, но не из-за дерзости мальчика и не от холода. Лоуренс вновь зашагал и, дождавшись, когда Коул его догонит, продолжил говорить.
– Дело не в том, что я в нее недостаточно верю. Мне кажется, ее сердце неспокойно, причем не от грусти и не от одиночества. Она начала свое путешествие, сознавая, что ее родина либо уцелела, либо погибла, но мысль, что можно создать себе новую родину, ей, думаю, в голову не приходила. Мне кажется, она просто еще не уверена, что ей делать с этой мыслью и как себя вести.
Добравшись до пастушьего дома, он открыл тонкую дверь в их комнату и, войдя, продолжил:
– Я не могу вмешиваться во все, что делает Хоро, и не могу решать все ее проблемы. Мне остается лишь стараться делать то, что могу.
Он должен изо всех сил стремиться достичь наилучшего решения – этого и Хоро от него ожидает.
Лоуренс отправил в печь немного сена, и тут же вспыхнул огонь, во все стороны полетели искры.
– Вы ведь оба заметили, как хорошо кости бога-волка во все это вписываются, да?
– …Вы имеете в виду, что эти кости – именно то, что ищет господин Пиаски?
– Точно. Все как было в Кербе. Священные реликвии высоко ценятся, и их можно использовать по-разному – можно и для того, чтобы поддерживать веру. Ведь и наш поиск костей, и поиск Золотого барана можно толковать как поиск веры. Это-то и нужно Пиаски.
Если монастырь пожелал купить кости, даже зная, что они принадлежали языческому божеству, то их убежденность была очевидна. Высшие чины монастыря будут держаться, поскольку у них действительно есть возможность спасти монастырь как в практическом, так и в духовном смысле.
Мир так иронично устроен – чем умнее решение, тем больше в нем дыр. Чем проще ложь, тем труднее ее разглядеть. Но Лоуренс не стал говорить Пиаски вообще ничего – просто потому, что чувствовал: это решение принимать не ему.
– А почему вы тогда ничего не рассказали господину Пиаски, господин Лоуренс?
Лоуренс в тот момент был уверен: Хоро поняла, что его грызет; да и Коул, скорее всего, тоже ухватил ситуацию в общих чертах. Ему достаточно было вспомнить, что происходило в Кербе, чтобы понять причину тревоги Лоуренса.
– Потому что тогда они узнали бы достаточно, чтобы принять важное решение. Если бы я проболтался о том, что мы знаем, едва ли мы смогли бы остаться в стороне. Ты думаешь, кто-нибудь в верхушке Альянса стал бы действовать после всего лишь слов? Думаю, они бы заставили меня поклясться, а дальше – кто, знает; например, они могли бы взвалить на меня всю вину, если бы у них ничего не вышло. Или даже прикрыться мной, как щитом, если бы в монастыре поднялся бунт.
– То есть нам не удалось бы остаться в стороне?
– Да. Они очень сильны. Если мы откроем им то, что знаем, и они сочтут наши слова правдоподобными, то все, что они узнали о реликвиях монастыря, все их прежние переговоры будут перечеркнуты. Если кости действительно существуют, доказательства всплывут быстро. И тогда нам придется иметь дело с очень влиятельными людьми, а на помощь нам в этой снежной пустыне прийти будет некому.
В Кербе было хорошо – там жило множество людей, которые могли помочь при надобности. А здесь даже название Торговой Гильдии Ровена мало что значило.
– Конечно, всегда есть выход – рискнуть, а потом, когда станет слишком опасно, сбежать на спине Хоро; но если мы на это пойдем, то Хоро вполне могла бы перекинуться в волчицу с самого начала. А она предпочла бы этого избежать, если только возможно. Она ведь надежный друг, она беспокоится и о других тоже.
– …
Хоро всегда говорила с Лоуренсом очень уклончиво, что сильно осложняло дело и лишь намекало на ее истинные чувства, причем намекало так, что это нередко приводило к недоразумениям. Но Лоуренсу казалось, что с Коулом она говорила более прямо и открыто.
Лоуренс уверился, что прав, потому что, хоть он и опустил несколько важных подробностей в своей речи, мальчик явно понял, что он хотел сказать. Более того – лицо Коула наполнилось горечью. По этой реакции ясно было, что Хоро и впрямь рассказала мальчику многое о своих чувствах.
В таком случае отношения Лоуренса и Хоро, двух взрослых существ, должно быть, казались Коулу совершенно детскими. Почему не быть более честными друг с другом? Если бы Коул предложил это Хоро, та, несомненно, расхохоталась бы.