Волчица и пряности
Шрифт:
– А если я закричу прямо сейчас?
Эльза перевела взгляд с Лоуренса на Хоро, на лице которой было написано, что она желает вызнать, где спрятаны легенды о языческих божествах, и немедленно.
– Это не принесет пользы никому из нас.
Эльза снова обратила взор на Лоуренса, после чего прикрыла глаза, опустив свои длинные ресницы.
Хоть Эльза и выглядела сильной, в конце концов она была всего лишь молодой женщиной.
– То, что я видела...
Заметив, что Эльза пытается сесть, Лоуренс собрался было предложить ей опереться на его руку, но она сказала: «Я могу сама», - и жестом остановила Лоуренса.
Эльза смотрела прямо на Хоро; в глазах ее не было ни вызова, ни страха; она словно наблюдала, как первые капли дождя проступают наконец-то из темных туч. Затем она продолжила.
– То, что я видела – это ведь был не сон, да?
– Мы, конечно же, хотели бы, чтобы для тебя это осталось сном.
– Говорят, демоны создают сны, чтобы обманывать людей.
Голос Хоро был беззаботен, как всегда; а вот понять, серьезно ли говорит Эльза, Лоуренс не мог.
Лоуренс взглянул на Хоро и понял, что она недовольна. Похоже, она-то говорила по крайней мере наполовину серьезно, подумал он.
Сгустившаяся атмосфера противостояния, по-видимому, была связана не с тем, что одна из двух женщин была служительницей Церкви, а другая – богиней урожая; просто они не способны были ужиться по темпераменту.
– Как только мы добьемся нашей цели, мы исчезнем отсюда, как сон, и не сделаем более ничего. Позволь спросить тебя еще раз: согласна ли ты показать нам записи Отца Фрэнсиса? – глядя на вперившихся друг в друга Эльзу и Хоро, произнес Лоуренс в попытке как-то смягчить атмосферу.
– Даже сейчас... я все еще не убеждена, что вас не подослал сюда Энберл. Однако если вы действительно не наемники Энберла, чего именно вы добиваетесь?
Лоуренс не мог решить, стоит ли ему самому отвечать на этот вопрос, и потому повернулся к Хоро. Та, в свою очередь, медленно кивнула.
– Я хочу вернуться на родину, - коротко сказала она.
– На родину?
– Однако свой родной город я покинула много веков назад. Я забыла обратную дорогу, и я не знаю, живы ли, здоровы ли мои прежние спутники. Более того, я не знаю, существует ли вообще сейчас мой город.
Хоро продолжила свою речь более спокойным тоном.
– И тут мне стало известно, что кто-то что-то знает о моем городе. Что, по-твоему, я должна думать?
Даже селянин, никогда в жизни не повидавший деревни, в которой родился и вырос, не отказался бы узнать, что о его родной деревне думают в других городах и деревнях.
А если бы он покинул родной дом, он бы жаждал узнать о нем еще сильнее.
Эльза молчала довольно долго, однако Хоро ее не торопила.
Судя по тому, как Эльза сидела, понурив голову, она была погружена в раздумье.
Эльза, хоть и совсем еще юная, была совершенно не похожа на типичную девушку, которая целыми днями собирает цветочки, поет песенки и вообще живет беззаботной жизнью.
Когда Лоуренс выразил желание исповедоваться, Эльза повела себя так, как положено настоящему, опытному служителю Церкви.
Конечно, она лишилась сознания, едва обнаружив нечеловеческую сущность Хоро; но, тем не менее, Лоуренс был уверен, что она способна верно оценить ситуацию и вынести здравое суждение.
Внезапно Эльза прижала ладони к груди и принялась петь какой-то псалом. Закончив, она подняла голову.
– Я слуга Господа.
Прежде чем Лоуренс и Хоро успели что-либо произнести в ответ, она продолжила:
– Однако в то же время я наследница воли Отца Фрэнсиса.
Эльза встала с постели и, разгладив рясу и слегка откашлявшись, заявила:
– Я не думаю, что ты одержима демоном, потому что Отец Фрэнсис всегда говорил: «людей, одержимых демонами, на свете не бывает».
Слова Эльзы застали Лоуренса врасплох; что до Хоро, на ее лице легко читалось: «говори что хочешь, только дай мне эти записи».
Хоро, похоже, поняла, что Эльза готова уступить. На лице ее оставалось показное спокойствие, но хвост при этом метался туда-сюда.
– Пойдемте со мной. Я отведу вас туда, где хранятся рукописи.
Какое-то мгновение Лоуренс подозревал, что Эльза сказала это, пытаясь изыскать возможность для бегства. Однако при виде Хоро, безмолвно идущей за Эльзой по пятам, он понял, что на этот счет беспокоиться не стоит.
Вернувшись в общую комнату на первом этаже, Эльза легонько дотронулась до кирпичной стены рядом с очагом.
Затем, ухватив один из кирпичей кончиками пальцев, она медленно потянула его на себя.
Когда Эльза вытянула кирпич из стены, словно выдвижной ящик из стола, и перевернула, в руку ей упал длинный, изящный, блестящий ключ.
Сейчас со спины она совершенно не напоминала слабую девушку.
Зажегши свечу и установив ее в подсвечник, Эльза повернулась к Лоуренсу с Хоро.
– Идемте, - мягко проговорила она и двинулась коридором в глубь церкви.
В глубину церковь шла дальше, чем можно было предположить.
Зал для богослужений был чист, видимо, стараниями молящихся, но вот коридоры – совсем другое дело.
Канделябры, закрепленные в стенах коридора, все заросли паутиной; на полу повсюду валялись открошившиеся от стен камешки. С каждым шагом из-под ног доносился хруст.
– Здесь, - произнесла Эльза, внезапно остановившись, и обернулась. То место, куда она указывала, располагалось, похоже, прямо позади зала богослужений.
Здесь на небольшом пьедестале стояла статуя Святой Девы-Матери в рост ребенка. Лицо Святой Девы-Матери было обращено в сторону входа в церковь, ладони молитвенно сложены.
В любой церкви место позади зала богослужений было наиболее священным. Обычно именно здесь хранились святыни, например, святые мощи – иными словами, те предметы, что представляли для церкви особую важность.