Волчица лунного князя
Шрифт:
— Тогда почему убийцу не чувствуешь?
— Потому что он разлил в доме паяльную кислоту и ещё какой-то химикат, я уловил смутные запахи на подходе к дому, но там слишком воняло животными. Честно говоря, обоняние у меня только теперь восстановилось.
— Зачем ты меня обманул? — Стукаю мохнатую и слишком твёрдую грудь.
— В чём?
— В том, что ты собирался идти по следу убийцы.
— С помощью амулета, амулет-то у нас в хорошем состоянии, не то что был мой нос. Только ты его не стукай, ладно?
Соблазн велик,
Потерянный вопль Васи разносится над полем:
— Тамара, Тамарочка!
Обхватив Ариана за шею, выдыхаю на ухо:
— В следующий раз делись со мной трудностями, я же твоя… любимая волчица.
Руки соскальзывают по шерсти, я раскидываюсь на траве. Склонив голову набок, Ариан внимательно меня оглядывает:
— Сейчас одна из моих главных трудностей — никого из них не покусать.
— Тамара!
Ко мне по полю спешат все гости вчерашнего вечера, даже Катя.
— А вот Лерм здесь очень даже кстати, — ворчит Ариан.
Но прежде, чем он успевает накрутить хвост вновь провинившемуся вожаку, со стороны деревни долетает тоскливый вой. Мы, не сговариваясь, бросаемся туда.
Над поселением бьется оранжевый свет, трещит огонь, бешено ревут коровы, визжат свиньи, курицы носятся по дворам, скачут даже по крышам, разбрасывая перья.
Следом за Лермом Ариан бросается в эту какофонию звуков и бликов. Сердце проваливается в пятки, дыхание перехватывает, я кидаюсь следом, но меня перехватывает Ламонт.
— Тамара, стой…
Вася закрывает от меня обзор.
Огонь — одна из стихий, с которыми не справиться лунным даром. Какого дьявола Ариан помчался туда?! Что за княжеская самоотверженность? Пусть Лерм всех вытаскивает, это его стая!
— Остановите! — взвизгиваю я. — Остановите его!
Ламонт крепче прижимает меня к обнажённому торсу, и дыхание перехватывает от давления его руки.
— Я сейчас, Тамарочка. — Вася в прыжке обращается волком и припускает за скрывшимся между домов Арианом. Стоявший ближе всех к поселению Дьаар ныряет за ними.
— Да идите же туда! — Трясу кулаками я.
— Тамара, там огонь, — со священным ужасом бормочет Катя.
Мои ноги болтаются в воздухе. Без опоры так страшно, и рядом всё громче ревёт пламя.
— Воды, воды! — кричит кто-то.
— А ну отпусти меня немедленно! — Подтянув ногу, резко ударяю по колену Ламонта.
Охнув, он ослабляет хватку, и я выскальзываю из мощных рук, отскакиваю, рыча и скалясь.
— Туда! — Глядя в глаза Ламонту, рявкаю я разрывающим грудь рыком и указываю на домишки и лижущий их огонь. — Туда живо пошёл и помог!
На его бледном лице мелькают рыжие отблески пламени.
— Пошёл! — рычу я, действительно рычу.
Что-то меняется в выражении лица Ламонта. Кивнув, он трусцой направляется в поселение.
А я перевожу взгляд на Пьера и повторяю:
— Туда! Помогай! — Это тоже рык.
От напряжения сводит пальцы, в них будто проскальзывают электрические разряды. Ощущение, что по всему телу проносятся потоки пламени, водовороты и закручиваются спирали ураганов. На лоб будто давит что-то невидимое, проламывается в мозг, и лицо вдруг озаряет падающий сверху яркий свет. Но когда запрокидываю голову, свет следует за ней. У меня просто светится лоб.
— Ух ты, никогда не видела… — выдыхает Катя.
Пьер всё же бежит помогать. Прикрыв личный налобный «фонарик», кидаюсь к поселению. Там трещат загоны. К вереску зверья примешиваются голоса. Перепуганная скотина и дети в человеческом и волчьем облике срываются в поля, мечутся. Тысячи искр взвиваются к равнодушной луне, оседают на крыши… и местами они занимаются пламенем, потому что некоторые крыши из соломы.
Густой дым тянется с крыш, оседает между домами серым пологом. В расцвеченной искрами глубине кричат. Там Ариан. И я — на самой границе этого кошмара, и хочется биться о стену торчащего рядом загона. Дым стекает с крыш, лезет между домов и выползает в поле.
— Надо помочь! — растерянно поворачиваюсь к Кате.
Луна озаряет её белое лицо с огромными от ужаса глазами, в глазах пульсирует рыжие блики.
— Наша звериная сущность боится огня, — зубы Кати стучат так громко, что слышно сквозь треск и крики. — Панически, мы… мы при пожарах голову теряем от страха.
Тогда какого чёрта остальные побежали в огонь? Что они там делают?
Поворачиваюсь к горящим домам. Бах! Над ухом взвизгивает воздух, опаляет. Сзади сухо щёлкает, и в плечо стукает щепка. Оглядываюсь на Катю — Бах! — и горячий визгливый воздух опаляет предплечье, что-то мелкое бьёт в затылок.
Катя моргает. Тоже оглядывается. Ноги подгибаются, и я приседаю. Бах! В сумраке вспыхивает искра выстрела, над головой просвистывает, и на макушку приземляется выбитая из стены щепка.
Обалдеть! В меня стреляют третий раз подряд, а попасть не могут. Вот это амулет, вот это штуку дали поносить!
— В нас стреляют? — растерянно уточняет Катя.
А вот у неё защиты нет. Схватив её холодную лодыжку, взываю к невидимым силам, и туман уносит Катю на Землю. Надеюсь, убийца не со жрицей, а то как бы за Катей не переметнулся…
Снова рядом взвизгивает пуля. А я ведь не шевелилась, и лоб светится — идеальная мишень. Что ж, я в условном танке, с моим амулетом пули не страшны, огонь тоже пусть утрётся, пойду… пользу свей удачей приносить: вывести там кого-нибудь и подальше от убийцы. Ну как минимум надо предупредить Ариана, что наша цель близка. И убедиться, что с ним всё в порядке. А к огню близко подходить не буду, если что — сразу на Землю, да и убийца в дыму моего перемещения не заменит, останется здесь караулить.